Имоджин

— Но, Матт, я не могу. Я думала, мы просто дурачились. Эти вещи стоят целого состояния. Я не могу принять от тебя такой подарок!

— Это как посмотреть, — сказал Матт. — Считай, что это подношение от казино Пол-ле-Пена. Пошли, там нас ждет Антуан, — добавил он прежде чем она успела что-нибудь еще возразить.

На улице в окружении зевак стоял огромный бледно-розовый «роллс-ройс» с дымчатыми стеклами. В глубине кабины Мими, два датских дога и козел смотрели телевизор.

Высокий лоснящийся негр в белом костюме открыл перед Антуаном дверцу.

— Это Ребл, — сказал Антуан, — мой телохранитель и друг. Я хочу, чтобы он сыграл в моем фильме Цезаря. Но он заявил, что играть белых диктаторов — это против принципов Черной Силы. Сегодня вечером мы заедем в Пор-ле-Пен. Au revoir, mes petites, [17] — И он присоединился к Мими и зверинцу.

— У него, конечно, есть стиль, — с некоторой все же ухмылкой сказала Имоджин, когда позднее они с Маттом растянулись на песке. — Эти седые волосы и такое молодое лицо, я имею в виду.

17

До свидания, малышки (франц.).

— Они у него покрашены, — сказал Матт, — Тебе может показаться смешным, но он просто теряет рассудок, когда дело касается женщин. Ты бы посмотрела на него в Оксфорде, как он их там сражал своими часами от Картье и смокингами с зелеными отворотами. В те времена любая девушка, знающая себе цену, должна была пройти воспитание у Роудина, леди Маргарет Холл и Антуана Делатура. Так что имей это в виду.

Хотя все девушки на пляже загорали в купальниках без верха, Имоджин чуть не подпрыгнула, когда почувствовала, как пальцы Матта притронулись к застежке ее бикини.

— Нет, я не могу, — выпалила она.

— Перестань, — сказал Матт. — Повернись, я тебя намажу.

Имоджин закрыла глаза и повернулась лицом к горячему солнцу, которое ослепило ее. Она поспешно прикрыла грудь, сложив руки.

— А ну-ка, — сказал Матт. — Дай я на тебя посмотрю.

— Он, пожалуйста, не надо, — пробормотала Имоджин, — я такая страшная.

— Замолчи, — сказал он, осторожно отводя вниз ее руки. — Ты слишком долго скрывала лучшее свое достояние. Ники был совершенно прав в своем мнении о твоих грудях.

Когда его руки начали восхитительно скользить по ее животу, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и во рту стало сухо. Она открыла глаза и увидела, что он лениво улыбается ей. Тяжелые оливковые веки почти совсем закрывали его темно-зеленые глаза. Сердце у нее застучало, как запушенная на предельную скорость сушильная машина. Весь пляж вдруг сократился до размеров небольшой комнаты.

— Остальное я намажу сама, — сказала она запинаясь и, выхватив у него из рук тюбик ambre solaire [18] поспешно смазала себе груди.

18

Название мази для загара (франц.).

— Больше можешь не бояться солнечных ожогов, — сказал Матт, рассмеявшись.

— Сейчас меня беспокоят не солнечные ожоги, — пробормотала Имоджин, метнувшись, чтобы достать верх своего бикини. — Я иду купаться.

— Ух, ух! — удержал ее Матт, — не теперь же, когда я только что тебя намазал. Сосредоточься на загаре.

Он взял вечернюю газету и вскоре сказал с досадой:

— Вот черт! Прошлой ночью Браганци с герцогиней были в театре в Марселе. И отчего я там не оказался!

Если его совершенно не тронуло, что я лежу рядом с ним наполовину голая, подумала Имоджин, тогда, наверное, все в порядке. И она робко огляделась вокруг. В нескольких ярдах от них какой-то немец приятной наружности сладострастно втирал мазь в огромные груди своей подруги. Господи, это же жизнь, подумала Имоджин, и напряжение постепенно стало проходить.

Так они лежали довольно долго, и когда грудь Имоджин и поверхность моря приобрели цвет червоного золота, Матт посмотрел на часы.

— Эге, время-то позднее. Нам лучше поспешить обратно.

Они катили в музыкальном настроении. Из радиоприемника гремела Пятая симфония. Матт на крутых поворотах дороги вел машину как партнершу в вальсе. На голове у него была помятая панамка, прикрывавшая глаза от солнца. Его густые рыжеватые волосы выгорели отдельными прядями, белые зубы сверкали на бронзовом лице.

Господи, он божественно хорош. И как это я могла считать его некрасивым, подумала Имоджин.

— Какой замечательный день, — сказала она, с удовольствием потягиваясь. — И мои божественные обновки. Ты добр ко мне, Матт.

Он повернулся и посмотрел на нее с одобрением.

— Теперь Ники не сможет держаться от тебя в стороне.

Ники! Она вздрогнула, как от толчка. Ужасно, что она уже несколько часов о нем и не вспоминала.

Глава одиннадцатая

Когда они подъехали к гостинице, их встретили мрачные лица.

— Где это вы пропадали? — резко спросила Кейбл.

— Развлекали друг друга на пляже в Сен-Тропезе, — сказал Матт.

Ники и Джеймс, разинув рты, смотрели на Имоджин, которая, выйдя из машины, стояла на улице в своем бикини, и волосы струились у нее по спине.

— Черт возьми! — благоговейно произнес Джеймс, — ты прямо как одна из девиц на автомобильной выставке.

— Кажется, Матт играл в Пигмалиона, — ледяным тоном процедила Кейбл.

— И довольно успешно, ты не согласна? — спросил Матт, глядя на Имоджин.

— Она смотрится потрясающе, — сказал Джеймс. — Выпьем?

— Мы натолкнулись на Антуана Делатура, он как всегда безумствует. Собирается вечером быть здесь. Как водные лыжи, дорогая? — поинтересовался Матт у Кейбл. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она резко отстранила его рукой и бросила какое-то замечание, которое, кроме него, никто не услышал.

Выпрямившись, он посмотрел на нее.

— Вот эти твои милые штучки и привязывают меня к тебе, — сказал он вполголоса.

— Ивонн плохо себя чувствует, — сказал Ники, продолжая разглядывать Имоджин. — Ее обожгла медуза.

— Ого, — сказал Матт озабоченно. — Выживет ли бедная медуза?

Джеймс попытался изобразить обиду, но это у него не получилось.

— Она хочет, чтобы я всю ночь за ней ухаживал, — пожаловался он. — Я бы дал ей какие-нибудь болеутоляющие таблетки, но не смог добиться толку от скотины-аптекаря.

— Я ей кое-что дам, — сказал Матт. — Пока закажи нам чего-нибудь выпить. Я скоро вернусь.