Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…
Шрифт:
20 мая 1604 года в полдень, комета Галлея появилась «совсем рядом с солнцем», как пишет Буссов. Нетрудно установить, что Солнце было тогда в созвездии Близнецов. Солнце в мировой астрологии всегда связывается с царской властью, а знак Близнецов предвещал появление «близнеца» убиенного Дмитрия. К тому же знак Близнецов связан еще со слухами, сплетнями, обманом. Если бы у того лифляндского старца, которого призвал Борис Годунов, был компьютер, то он смог бы установить, что Солнце в тот полдень находилось к тому же в так называемом «королевском» (девятом) градусе Близнецов, а управитель Близнецов, Меркурий — в так называемом «разрушительном» (тринадцатом) градусе того же знака, что подтверждает вышесказанное. Более того, он увидел бы, что символ беды любого гороскопа, Черная Луна (апогей луны) была в восьмом градусе Овна, характеристики которого для этого случая (когда там Черная Луна) таковы: авантюра, подлость, мятеж! Более того, эта Черная Луна находилась в соединении с Прозерпиной,
Вряд ли лифляндский старец-астролог мог точно вычислить градусы зодиака, в котором оказались Солнце и Меркурий; не знал он, скорее всего, и о Черной Луне и Прозерпине в знаке Овна, — в те времена астрологи вынужденно ограничивались семью планетами и светилами. Но он наверняка знал, что оба светила (они связаны еще с глазами человека) и Меркурий находились в знаке Близнецов, так что слова о том, что царю «следует хорошенько открыть глаза и поглядеть, кому он оказывает доверие», точно соответствуют астрологической науке того времени. Также этот астролог мог знать, что Сатурн (крепость, ограда, опасность) располагался в знаке Стрельца (дальние рубежи, зарубежье) и в точной оппозиции к Солнцу (царь), так что и его наказ «крепко стеречь рубежи своего государства и тщательно оберегать их от иноземных гостей» точно интерпретирует доступную ему небесную карту (гороскоп) события. По существу, он сообщил Годунову вполне достаточную и точную информацию — и если бы в царских силах было выполнить советы старца, то самозванец не пришел бы на Русь и заговоры в его пользу в Москве были бы раскрыты. Но, как мы знаем, это оказалось не в силах властителя, да и не может человек превозмочь волю Всевышнего.
Продолжим наш рассказ о Смуте.
В августе 1604 года Лжедмитрий I и Юрий Мнишек (отец Марины, жены самозванца) с войском уже выступили в поход из Львова. За Днепром к ним примкнули тысячи казаков. По всем городам и весям Руси на пути к Москве рассылались «подметные грамоты» и тайные агенты, описывавшие подробности мнимого спасения царевича в 1591 году и всю его дальнейшую жизнь. Кто был этот самозванец, до сих пор остается тайной. Наиболее правдоподобную версию дал, видимо, Конрад Буссов в «Московских хрониках». Борис Годунов и его окружение в Москве считали, что это расстрига Григорий Отрепьев, но они ошибались, и самозванец тут же воспользовался их ошибкой: в Путивле он призвал Отрепьева и показывал его народу [6]. А вот что писал Конрад Буссов о событиях 1602 года, когда все еще только готовилось:
Был один монах, по имени Гришка Отрепьев. Его, поскольку он и все монахи были заодно с изменниками и мятежниками против Бориса, подготовили, чтобы он уехал, а для того, чтобы все осталось незамеченным, объявили, что он бежал из монастыря. Ему было дано приказание ехать в королевство Польское и в большой тайне высмотреть там какого-либо юношу, который возрастом и обличьем был бы схож с убитым в Угличе Димитрием, а когда он такого найдет, то убедить его, чтобы он выдал себя за Димитрия и говорил бы, что тогда, когда собирались его убить, преданные люди, по соизволению Божию, в великой тайне увели его оттуда, а вместо него был бы убит другой мальчик. Монаха подгонять не пришлось; прибыв на польский рубеж, на Борисфен в Белоруссии (который принадлежит польской короне), он немедля расставил сети и заполучил, наконец, такого, какого ему хотелось, а именно — благородного, храброго юношу, который, как мне поведали знатные поляки, был незаконным сыном бывшего польского короля Стефана Батория. Этого юношу монах научил всему, что нужно было для выполнения замысла.
После обстоятельного наставления он дал ему совет: постараться поступить на службу к князю Адаму Вишневецкому, деду польского короля, потому что тот живет в Белоруссии у самого московитского рубежа, а когда ему это удастся и он как-нибудь потом найдет благоприятный случай, то пусть с печальным видом и грустными словами жалуется на свое злосчастье и откроет князю, что он прямой наследник Московского государства и младший сын прежнего царя Ивана Васильевича… Пусть он всегда и во всем ведет себя так, как он, Отрепьев, его наставлял и учил. А чтобы князья и другие во всем могли ему поверить (когда он со временем откроется им), монах передал ему еще и золотой крестик, который убитому Димитрию был дан при крещении крестным отцом, князем Иваном Мстиславским, и был у мальчика на шее, когда его убили. На этом кресте были вырезаны имена Димитрия и его крестного отца. После того, как монах (Григорий Отрепьев) наладил это обманное дело, он опять вернулся в Россию, распространять слухи о живом Димитрии и подкупать нужных людей… И посланный монах Гришка Отрепьев не пожалел трудов… [6].
Затем Конрад Буссов подробно рассказывает, как выбранному Отрепьевым самозванцу удалось воплотить в жизнь его планы. Очень
правдоподобно, и неудивительно, что поляки первые поверили самозванцу, — ну да им это было и выгодно. Наверняка у Стефана Батория, как и у всех королей его времени, было немало незаконнорожденных детей — десятки, если не сотни. Не так уж сложно было найти в Польше молодого человека с царской харизмой…Но неужели и в это время в Москве не нашлось никого, кто прямо в глаза сказал бы Годунову то, о чем ходили слухи по всем городам? Один человек нашелся, и это был юродивый Христа ради, Николка:
Борис, Борис! Николку дети обижают.Царь
Подать ему милостыню. О чем он плачет?Юродивый
Николку маленькие дети обижают… Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича.Так было в Москве. На Украине, куда вступил самозванец, все было хорошо подготовлено. Тамошний народ, многие князья и воеводы не любили «москалей» и Бориса, так что Лжедмитрий I быстро набрал силу. С переменным успехом, с боями, продвигался он к Москве; к весне 1604 года его войско было в Путивле, и положение Бориса Годунова стало, видимо, безнадежным.
13 апреля 1605 года утром он был еще жив и здоров, а вечером умер, приняв яд, — такова версия Конрада Буссова [6]. Но здесь он, возможно, ошибается. Годунов последние годы был сильно болен и умер, скорее всего, от апоплексического удара. В тот день, после торжественного приема датских послов, у него, едва он встал из-за стола, открылось сильнейшее кровотечение из носу, рта, ушей. Врачи тщетно пытались помочь. Через два часа он скончался, успев постричься в иноки под именем Боголепа [17].
Борис владел царским престолом с 1 сентября 1597 по 13 апреля 1605 года, неполные восемь несчастных для России лет. H престоле остался Федор Борисович, сын Годунова. Измены в московских войсках усилились; стало очень неспокойно в самой Москве.
3 июня 1605 года посланцам Лжедмитрия I удалось выступить с обращением к горожанам с Лобного места на Красной площади. Толпа ворвалась в Кремль, Годуновых (Федора, его жену и мать) схватили и взяли под охрану. В тот же день была послана самозванцу повинная грамота: умоляли простить город, придти и царствовать. Лжедмитрий был уже совсем рядом со столицей, в Серпухове. Он ответил, что не придет прежде, чем будет уничтожена вся предавшая его семья Годуновых. Его послание было получено 10 июня, в тот же день Годуновы были убиты в своих покоях. 16 июня самозванец встал лагерем на лугу под самой Москвой. 20 июня пришли к нему боярская и другие делегации, — в том числе от немцев, ранее верно служивших Грозному, затем Годунову, теперь готовых так же верно служить новой власти.
Самозванец принял дары, всех простил и в тот же день, при огромном стечении народа и всеобщем ликовании, въехал в Москву и вошел в Кремль. 29 (по Д. Иловайскому — 21) июня Лжедмитрий I короновался в Успенском соборе согласно всем русским обычаям и церемониям. Важно подчеркнуть, что он был помазан на царство в полном соответствии со всеми законами России, и с того дня являлся ее законным царем, кто бы он ни был на самом деле.
Недолгое правление Лжедмитрия I все историки описывают как полезное и благодетельное для России, но явно на польский манер. Известно, что он предпринял также ряд крупных дипломатических акций для союза с европейскими монархиями против Турции. Римский папа Павел V одобрял его инициативы и написал ему несколько писем, увещевая также вернуться в католическое вероисповедание. Образ жизни новый государь вел веселый, даже разгульный. Менее чем за год он потратил на увеселения огромные деньги из московской казны.
Известный историк XIX века, упомянутый ранее Д. Иловайский, в «Новой династии» писал:
Но в чем особенно сказались крайняя распущенность и легкомыслие сего польского исчадия, так это в необузданном любострастии… Самые монастыри не были пощажены, многие молодые монахини впали в число его жертв. Говорят, после смерти Лжедмитрия оказалось до тридцати женщин, которые по его вине готовились сделаться матерями… И это за неполный год, до приезда невесты, Марии Мнишек. Если это правда, то, по скромным подсчетам, в начале XX века в городах России могли жить до тридцати тысяч потомков Лжедмитрия… [17].
Как он выглядел? Описания оставили многие современники; одно из подробных — французский наемник, капитан Жак Маржерет:
Ему было лет около двадцати пяти; бороды совсем не имел, был среднего роста, с сильными и жилистыми членами, смугл лицом; у него была бородавка около носа, под правым глазом (по другим свидетельствам — еще одна на лбу); был ловок, большого ума, был милосерден, вспыльчив, но отходчив, щедр; наконец, был государем, любившим честь и имевшим к ней уважение [22].