Император Мэйдзи и его Япония

Тоёхара Кунитэру. Въезд Мэйдзи в Токио

На пути к сёгунскому замку Мэйдзи остановился для короткого отдыха в храме Дзодзёдзи, где находилась одна из усыпальниц дома Токугава. Паланкин не проходил в ворота по высоте, пришлось подкапывать снизу землю. Но остановиться хотя бы на минуту в таком знаменательном месте, чтобы продемонстрировать, кто теперь в Токио главный, нужно было обязательно. Въезд Муцухито в Токио напоминал настоящий триумф. На покорении сёгуната была поставлена жирная ритуальная точка. Вторая усыпальница Токугава, находившаяся в храме Канъэйдзи, была сожжена еще в мае во время усмирения остатков сёгунских войск.

Охрана императора была облачена в некое подобие европейской униформы. По сравнению с прежним самурайским облачением Митфорд находил ее «ублюдочной», но подданные императора думали по-другому – новые одежды были одним из свидетельств того, что новый режим будет проводить по отношению к Западу совсем другую, «открытую» политику.

Впрочем, открытость была относительной. Во время путешествия Мэйдзи придворные вели подробный путевой дневник. Получилось десять тетрадок. В одной из них сделана пометка: «Для служебного пользования. Публикация запрещается».

Хотя на Хоккайдо еще продолжались военные операции, победа императорской армии уже не вызывала сомнений. 15 декабря принц Арисугава Тарухито, командующий этой армией, вернул Мэйдзи его штандарт и меч. Миссия по укрощению мятежников была выполнена. Мэйдзи ответил тем, что велел поить токийских горожан за его счет в течение двух дней. Было выпито 3000 бочек рисового вина. Не забыли советники императора и про закуску, в качестве которой выступала сушеная рыба. Пожалуй, это было первое мероприятие Мэйдзи по «кормлению» народа. Сёгунам поить такое количество людей в голову не приходило. По всей вероятности, идея была подсказана европейским опытом «работы» с населением. Стратегией сёгунов являлось отделение элиты от управляемого ею народа, новая власть демонстрировала большую близость.

Цукиока Ёситоси. Въезд Мэйдзи в сёгунский замок

Перспектива. Позднее эту поездку Мэйдзи в Токио признали «исторической». На выставке в Токио, проводившейся в 1917 году и приуроченной к пятидесятилетию Токио, экспонировалась панорама. Спустя 50 лет зрители могли наблюдать огромную процессию Мэйдзи и многочисленных подданных, приветствовавших императора по пути его следования.

Токио произвел на Мэйдзи огромное впечатление своими гигантскими размерами. Точно так же, как и сёгунский замок, который был намного больше, чем его дворец в Киото.

В Токио Мэйдзи повстречался со своей теткой Кадзуномия. Виделся он и с младшим братом Ёсинобу – пятнадцатилетним Токугава Акитакэ, ставшим теперь главой княжества Мито. Он поведал императору о том годе, который он провел во Франции. Мэйдзи отправил Акитакэ на Хоккайдо в помощь своим войскам – чтобы мятежники увидели, что даже брат бывшего сёгуна выступает на стороне императора.

Замок сёгуна, в который переехал император Мэйдзи

Несмотря на разочарование приверженцев сёгуната, никаких серьезных волнений в Токио не наблюдалось. В этом видна отличительная особенность тогдашнего (а во многом и нынешнего) менталитета японцев. «Большие» вопросы решаются «большими» людьми. Мы живем сами по себе, а власть – сама по себе. Ёсинобу не велел сопротивляться. В его замок вселился Мэйдзи. Значит, ему и нужно повиноваться. Как и в конце периода правления сёгуната, когда власти так и не отдали приказа организовать всенародное сопротивление иноземцам, никакого подобия партизанского движения в стране не развернулось.

Находясь в Токио, Мэйдзи впервые в жизни отважился подняться на борт корабля. Это был японский военный корабль. Дед императора, Накаяма Тадаясу, решительно отговаривал Мэйдзи от этого «безрассудного» поступка – он боялся, что корабль утонет, а вместе с ним пойдут ко дну священный меч и яшма. А утеря регалий может привести к ужасным последствиям. Без регалий император не может считаться «настоящим» императором. Но выход был все-таки найден: Мэйдзи расстался на время со своими регалиями (что было против всех правил), оставив их на берегу, но на борт «Фудзи» все-таки поднялся. Стоявший рядом американский корабль поприветствовал его орудийным салютом.

Воины антиимператорской коалиции вместе со своими французскими инструкторами

На рейде Иокогамы стоял еще один корабль, построенный в Америке. Это был броненосец «Stonewall Jackson». Он был заказан еще сёгунатом, но доплыл до берегов Японии уже когда началась гражданская война. Западные державы объявили о нейтралитете. Ивакура Томоми употребил все свое красноречие, чтобы броненосец достался императорскому флоту – Хоккайдо еще сопротивлялся. При активнейшем посредничестве Гарри Паркса 28 декабря нейтралитет был все-таки снят, новое правительство получило наконец-то полное международное признание, и броненосец немедленно направился на Хоккайдо осаждать Хакодатэ – главную базу мятежников во главе с бывшим заместителем командующего сёгунским флотом Эномото Такэаки (1836–1908). За день до снятия нейтралитета он успел провозгласить на Хоккайдо республику и стать ее президентом. В первый и в последний раз на территории Японии появилось образование с таким шокирующим любого монархиста названием. В первый и в последний раз Мэйдзи столкнулся с настоящим сепаратизмом. Однако республика оказалась мертворожденной – она просуществовала лишь до апреля следующего года.

Эномото Такэаки

8 декабря Мэйдзи отправился в обратный путь из Токио в Киото. На сей раз его сопровождало 2153 человека. Он спешил в древнюю столицу, чтобы принять участие в поминальной службе по своему отцу. Первое длительное путешествие Мэйдзи было закончено. Пройдя путь между Киото и Токио, он словно волшебной нитью соединил их.

Вернувшись в Киото, Мэйдзи наконец-то отпраздновал свадьбу с Харуко. К этому времени кончился срок траура по ее брату Итидзё Санэёси, скончавшемуся в мае.

23 декабря правительство Мэйдзи известило иностранных посланников о том, что желает пересмотреть неравноправные договоры. Оно и правда хотело этого, но в данный момент не имело никаких возможностей для достижения поставленной цели. Заявление имело своим настоящим адресатом не заграницу, а тех многочисленных самураев, которые требовали от правительства твердой позиции в международных делах. В противном случае как можно было бы оправдаться перед теми, кто заявлял: новое правительство столь же слабо, как и сёгунат? Тем более что в сентябре этого года был подписан очередной неравноправный договор – на сей раз с Австро-Венгрией. И на сей раз его подписал отнюдь не сёгун.

Страна, разумеется, жила не только «большой» политикой. В этом году в Иокогаме появилось в продаже мороженое. Оно стало одним из символов тех «благ», которые несет с собой западная цивилизация. Непривычные к молочным продуктам японцы находили его, правда, не слишком аппетитным. Молоко и молочные продукты приводили японцев в ужас, их желудки, приученные к сырой рыбе, не выдерживали такой «экзотики». Многие говорили, что молоко «воняет».

1869 год 2-й год правления Мэйдзи