Император под ведьмовским соусом

— Скорее я, чем ты, — ухмыльнулся Аррин, появившийся, как всегда бесшумно. — Кто привел Беллу в ваш дом?

— Только лишний раз не напоминай Генриху об этом, — ухмыльнулась я. — Он и так уже сослал тебя в МАСК, подтирать адептам сопли.

Эльф собирался съязвить в ответ, но его прервал амулет связи, что очень вовремя завибрировал на его груди.

— Разговор еще не закончен, — предупредил длинноухий. — Я вернусь.

— Ну конечно, — я не дала ему оставить последнее слово за собой.

Ведьма я или где?

— Они заслужили счастье, — сказал муж, обнимая меня со спины, когда мы вновь остались в относительном одиночестве. Среди толпы гостей это сделать было вообще невозможно. — Хотя, не уверен, что оно будет тихим. У императора слишком много врагов.

— Счастье бывает разным, — улыбнулась я. — И для Генриха с Беллой оно точно не тихое. Долгожданное, выстраданное, дикое, звериное, единственное, но никак не тихое. А уж когда, меньше чем через полных восемь лунных циклов появится их первенец… О тишине император вообще может забыть.

— Ты опять использовала свой дар гласа для подглядываний? — хмыкнул Лукас. Строго у него все равно не получилось бы.

— Не смогла удержаться, любимый. Какой у них будет милый малыш! Весь в папочку!

— Мне стоит обрадовать друга?

— Хочешь ночевать в спальне, смежной с моей? — хитро прищурилась, супруг тут же капитулировал. — То-то же. Тогда дай Риху сполна насладиться неожиданностями, которые подготовила ему Луноликая.

— Ничего не имею против неожиданностей, — заверил меня Лукас. — Главное, чтобы Генрих не поседел раньше времени, нервишки не расшатал, а то у него и так характер тот еще.

— Не могу такого обещать. Особенно, когда он устроит отбор кандидатов в супруги для своей старшей дочери… — хитро улыбнулась.

— Ниэла, — покачал головой мой любимый.

Ладно-ладно! Я заглянула вперед не немножко, а очень даже множко! Интересно же! Но рассказывать никому не буду, чтобы не накликать гнев Луноликой. Вдруг осерчает и повернет судьбу в другую сторону?

— Хороший вечер, напитки, музыка, — поделилась подошедшая с Лаенваном Мадирисса. — И пара прекрасная. Белла — такая красавица! Зря только скрывалась за той тряпкой. А твое лекарство нужно запатентовать! Такое действенное!

Мне оставалось только загадочно улыбаться. Для всех, шрамы Беллы действительно исчезли.

Рыжая менталистка захватила у проходящего мимо слуги закуски и отправила кусочек сыра в рот. Поначалу закатила глаза от блаженства, но тут же поморщилась.

— Похоже, даже в резиденции императора халтурят с едой. В последнее время, мне постоянно попадаются испорченные продукты, — пожаловалась она.

— Похоже, это мой разлюбезный свекр постарался с убеждением одной упрямой ведьмочки, — поиграла бровями я. — Вот твои вкусы и подводят тебя. Но ты не переживай, Рисса, это временно.

Подруга выпучила глаза:

— Ты хочешь сказать, что я…

— Ага.

Мадирисса прикрыла рот ладонью, справляясь с накатившей тошнотой, и поспешила на воздух.

— Поздравляю! — крикнула в спину Лаенвану, что умчался вслед за любимой.

— Ниэла! — на этот раз Лукас действительно напустил на себя вид построже. — Нельзя растрачивать дар попусту! И, к тому же, побереги чужие нервы!

Я пожала плечами, пережидая, когда супруг справится со свалившейся на него информацией.

— Кто бы мог подумать, я стану братом! Ну отец, — с улыбкой покачал головой Лукас. — Не ожидал…

— А мужчины рода Дэ Кадари вообще полны неожиданностей!

Любимый нахмурился:

— Что я опять натворил?

— Всего-то так задурил мне голову, что я забыла про свое зелье, — настала пора озвучить главную новость. Надеюсь, закаленный предыдущими потрясениями, Лукас не лишится чувств. От радости. — Так что прежде, чем стать братом, ты станешь отцом.

— Любимая? — осипшим голосом выдохнул он. Судя по бледности, я оказалась недалека от истины, слишком сильно обрадовался. — Ты не шутишь?

— Да какие уж тут шутки? Скоро ни в одно платье не влезу и от шнуровки отказалась.

Глаза Лукаса блеснули драконьим золотом.

— Я люблю тебя, — прошептал он мне в губы перед поцелуем, а потом…

Потом случились крепкие объятья и бешенство дракона.

Ну как бешенство? Лукас в срочном порядке утянул меня домой, где холил, лелеял и пылинки сдувал, рыча и срываясь на каждом, кто посмел неправильно, по его мнению, на меня глянуть или подышать в мою сторону.

Вот поэтому-то я и молчала так долго, скрывая интересное положение, пока не стал оформляться животик. Дальше Лукас и сам бы догадался, слишком уж любил «инспектировать» все впадинки-выемки своего «сокровища».

Хорошо еще, мне не в одиночестве выпало бороться против тотальной заботы супруга. Негласную войну своим любимым объявят и Мадирисса, и Белла.

До кровопролития, конечно, не дойдет. Но седых волосков у кого-то точно прибавится!

Бука уже засел за вязание пинеток, фамильяр первее меня почувствовал искру жизни будущей ведьмочки!

Я и не знала, что у летучих мышей так силен инстинкт «гнездования»…

В свою очередь, стала продумывать, как познакомлю дочу с родителями, что вновь стали выходить на связь через родовой амулет. Возможно, даже Ниэлине позволю проявить заботу о правнучке, если решу, что она достаточно исправилась вместе со своим ковеном.

Генрих

— Как тебе идея пропасть на три дня?

— Что значит пропасть? — растерялась Белла.

— Я подготовил нам отпуск, только ты и я, — улыбнулся Генрих.

Он связался с феей заранее, очень много времени прошло с того вечера… Кто же знал, что путь к Белле окажется таким долгим?

— Что ты знаешь о феях желаний?

— Они исполняют желания? — хихикнула Белла.

— Какая у меня сообразительная императрица, — улыбнулся Генрих.

Айли подготовила для них что-то незабываемое, оборотень был уверен. Эта фея была профессионалом своего дела. Поэтому Генрих к ней и обратился, готовый пропасть с супругой на три дня.

Он вновь с упоением припал к сочным губам любимой. Никак не мог насладиться поцелуями, которые теперь в праве был забирать и дарить.

— Сними ее, — попросил Генрих, внимательно глядя в глаза супруги.

— Рих, — поморщилась она.

— Пожалуйста, — добавил он то, что всегда действовало на Беллу лучше всех других убеждений.

Императрица не стала спорить, лишь недовольно зыркнув на мужа, сняла иллюзию.

Глазам Генриха открылись бледные рубцы-шрамы на ее подбородке, шее и верхней части груди.