Император Траян

Последний Флавий — Домициан — устраивал гладиаторские бои и днём, и ночью при свете факелов. При нём появились и гладиаторы-женщины. [280]

Так что Траян в любви устраивать сражения на аренах был продолжателем и последних Флавиев, и большинства цезарей-предшественников. Его собственное пристрастие к этому зрелищу также не удивительно. Таковое он разделял со всем римским народом. Нерон, предпочитавший боям на арене театральные представления «Орестеи» и «Царя Эдипа», был белой вороной среди римских цезарей. Траян же и в этом выглядел истинным римлянином. Впрочем, театральными зрелищами Траяну тоже пришлось заняться. Речь здесь, правда, не о высокой классике греческой трагедии, но о римской пантомиме. В своё время Домициан «запретил актёрам выступать на сцене, но разрешил показывать своё искусство в частных домах». [281] Причиной этого, скорее всего, должно полагать очевидную непристойность ряда представлений. Нерва, придя к власти, великодушно пантомиму от запрета освободил. Ведь очень многим римлянам такого рода представления нравились как раз за их «пикантность». Траян в самом начале правления пантомимы для массового зрителя вновь запретил. Плиний Секунд в своём «Панегирике» дал судьбам пантомимы при трёх императорах весьма путанное, но при этом занятное объяснение: «Кто-то другой добился того, что римский народ допустил отмену зрелища пантомимов, но не добился, чтобы он сам этого захотел. К тебе обратились с просьбой о том же, к чему другой принуждал, и благодеянием стало то, что раньше было принуждением. С не меньшим единодушием добились от тебя граждане отмены пантомим, чем от твоего отца (Нервы — И.К.) их восстановления. И то, и другое правильно; ибо следовало восстановить то, что отменил дурной принцепс (Домициан — И.К.), и снова отменить то, что восстановлено». [282]

280

Светоний. Домициан. 4 (1).

281

Светоний. Домициан. 7 (1).

282

Плиний Младший. Панегирик императору Траяну. 46.

Короче, плохой император Домициан отменил пантомиму вопреки желанию народа. Хороший император Нерва запрет отменил. А совсем уж хороший император Траян пантомиму вновь запретил, поскольку этого единодушно вдруг возжелали граждане Рима. Жаль, что в 102 г., когда Траян окончательно возвратил «в театр и исполнителей пантомимы», [283] Плиний Секунд это никак не прокомментировал. В одном можно быть уверенным: и это разрешение он объяснил бы как единственно правильное и единодушному пожеланию народа соответствующее.

283

Дион Кассий. Римская история. LXVIII, 10 (2).

Траян и сам, как выясняется, пантомиму любил. Дион Кассий даже называет одного из исполнителей этого жанра, которого страстно любил Траян, именуя его Пиладом. [284] Другим источникам, правда, актёр времён Траяна с таким громким именем (верного друга славного Атрида Ореста, мстителя за отца своего Агамемнона) не известен. Впрочем, актёры с таким именем известны во времена правления других императоров и до, и много позднее Траяна. Если актёры по имени Пилад были в периоды правления Августа, Марка Аврелия и династии Северов, то почему одному из Пиладов не жить в правление Траяна? А уж говоря о сведениях точных, надо признать, что величайшим из пантомимов при Траяне почитался его либертин, получивший имя Марк Ульпий Аполавст.

284

Дион Кассий. Римская история. LXVIII, 10 (2).

Глава V. Истребление даков

Наступление мирного времени после напряжённой войны Траян использовал для строительства двух сооружений. Одно из них знаменовало торжество римлян в связи с одержанной победой, другое означало, что впереди, скорее всего, новая война. Первым был построен так называемый Tropaeum Traiani — «Трофей Траяна», памятник, посвящённый богу Марсу Мстителю в память о победе римлян над сарматами. Он находился в провинции Нижняя Мёзия (совр. румынская Добруджа), на плато в долине Урлуя у Адамклиси. Именно там римские легионеры разгромили грозную тяжеловооружённую конницу сарматов. На поле боя, напомним, пало до четырёх тысяч римлян. Кто был архитектором памятника — неизвестно. Есть предположение, что был им великий зодчий Аполлодор из Дамаска, ибо основа памятника круглая, а постоянное использование округлых форм — характерная черта архитектурного творчества Аполлодора Дамасского. [285] В то же время монумент в Адамклиси продолжал традиции памятника времён Августа в Турби на северо-западе Италии. [286]

285

Стивен Дандо-Коллинз. Легионы Рима, с. 428.

286

Соколов Г. И. Римское искусство. — Культура Древнего Рима. Т. 1, М., 1985, с. 393.

«Трофей Траяна» являл собою мощный, диаметром в 27 метров, цилиндр, окружённый ступенями. Памятник увенчивала коническая вершина, покрытая чешуевидной черепицей. На самой вершине возвышалась шестигранная призма, несущая трофей — человеческую фигуру высотой в 4,5 метра, одетую в чешуйчатые сарматские доспехи и конический сарматский же шлем. В обеих руках фигуры были сарматские щиты. Всё это изображало сарматское оружие, ставшее римским трофеем. У ног фигуры находились три статуи. Две — женские, со связанными за спиной руками. Третья — мужская. Две женщины — две нации, покорившиеся Риму, сарматы и даки. Мужчина — предположительно, Децебал, покорившийся Траяну. [287] Высота всего монумента достигала 32 метров.

287

Стивен Дандо-Коллинз. Легионы Рима, с. 429.

Этот величественный памятник простоял недолго. Во время войн римлян с германским племенем маркоманов на Дунае при императоре Марке Аврелии он был разрушен варварами. Современный его вид — реконструкция румынских архитекторов 1977 г.

Отмечая столь блистательным монументом победу не только над сарматами, но и над даками Децебала, Траян всё же Дакийскую войну завершённой не полагал и самым серьёзным образом готовился к новым кампаниям. Свидетельство этого — строительство грандиозного каменного моста через Дунай у крепости Дробета (совр. Турну-Северин в Румынии), что заметно облегчало римлянам новое вторжение в Дакию. Строительством руководил Аполлодор Дамасский, и мост этот стал воистину инженерным и архитектурным чудом своего времени. Собственно, во всём тогдашнем мире ничего подобного не было и, наверное, быть не могло. Мост покоился на двадцати могучих опорах, толщиной 20 метров и высотой 50 метров каждая, построенных из обтёсанных камней. Расстояние между опорами составляло 57 метров. Так что общая протяженность моста была более километра. Само строительство этого подлинно великого сооружения заняло около двух лет (103–105 гг.). Вот описание моста через Дунай, сооружённого Аполлодором из Дамаска по повелению Траяна, данное Дионом Кассием:

«Траян построил каменный мост через Истр (Дунай), и я не в силах должным образом выразить своё восхищение этим его деянием. Ведь у Траяна есть и другие превосходнейшие свершения, но это превосходит их. Мост имеет двадцать опор, сложенных из четырёх гранитных каменных блоков; в высоту над основанием они имеют сто пятьдесят футов и в ширину шестьдесят, отстоят друг от друга на сто семьдесят футов и соединены арками. Как можно не удивляться издержкам, понесённым на них, и тому искусству, с каким каждая из них была установлена на такой глубокой реке, имеющей столько водоворотов и столь илистое дно? Ведь отвести поток куда-либо было невозможно… В силу того, что в этом месте река с большого открытого простора попадает в узкий проход, сужается в своём течении, а затем снова разливается ещё более широким потоком, то именно здесь она становится особенно бурливой и глубокой, что значительнейшим образом увеличивает трудность сооружения моста. Это только увеличивает величие замысла Траяна». [288]

288

Дион Кассий. Римская история. LXVIII, 13 (1–5).

В то же время, пока шло строительство моста через Дунай, Траян укреплял свою армию. По его приказу были набраны два новых легиона. Один из них, получивший номер ХХХ, был удостоен родового имени самого императора и потому вошёл в историю как ХХХ Ульпиев легион. Он, кстати, стал последним в нумерации всех известных римских легионов. XXXI легион уже не появился. ХХХ Ульпиев легион был набран в 103 г. и размещён в Паннонии на Дукнае, в крепости Бригецион. [289] Было очевидно, что оттуда путь его лежит в Дакию.

289

Стивен Дандо-Коллинз. Легионы Рима, с. 208.

Другой вновь набранный легион получил наименование II Траянов легион. Номер легиона оказался таким, скорее всего, потому, что набран он был в германских провинциях на Рейне, где набирался и существовавший уже II легион. [290] Новый легион также удостоился императорского прозвания.

Любопытно, что II Траянов легион принцепс не предназначал для уже очевидной грядущей кампании в Дакии. Он был отправлен на Восток и размещён в приморском портовом городе Лаодикее в Сирии. Похоже, Траян полагал дакийскую войну лишь прологом к главной войне своей жизни — походу на Восток против Парфии. Собственно, это и было воплощением несбывшихся замыслов божественного Юлия.

290

Стивен Дандо-Коллинз. Легионы Рима, с. 127.

Очевидно, финансовое положение Империи было достаточно прочным, поскольку позволяло Траяну и грандиозное строительство на Дунае вести, и новые легионы набирать, причём один из них перемещать через всю Римскую державу. Надо полагать, финансовое ведомство Империи было в надёжных и умелых руках. Известно, что как раз в начале правления Траяна должность префекта Сатурнова эрария (заведующего государственным казначейством) занимал в течение трёх лет Плиний Секунд (Младший). Траяну в этой должности он достался ещё от Нервы. Нравственные и деловые качества Плиния произвели на Траяна наилучшее впечатление. [291] Пожалуй, даже большее, нежели знаменитая его речь, достижениям нового императора посвящённая.

291

Сергиенко М. Е. О Плинии Младшем. — Письма Плиния Младшего, с. 277.

Думается, и преемники Плиния на посту префекта Сатурнова эрария были люди дельные.

В делах финансовых Траян имел также и семейную поддержку. Помпея Плотина и здесь была его верной помощницей, особо энергично борясь со злоупотреблениями чиновников на местах. Аврелий Виктор писал: «Кажется совершенно невероятным, насколько Помпея Плотина содействовала славе Траяна. Когда его прокураторы (финансовые чиновники — И.К.) стали допускать притеснения в провинциях и клевету, так что, как говорили, имея дело с зажиточными людьми, один начинал с вопроса: «На каком основании это у тебя?», другой — с вопроса: «Откуда ты это взял?», третий — со слов: «Выкладывай, что у тебя есть!», — она упрекала за это мужа, ругая его, что он не заботится о своём добром имени, и так на него воздействовала, что он впоследствии не допускал незаконных изъятий и стал называть фиск (императорскую казну — И.К.) лианой, от процветания которой хиреют остальные растения». [292]

292

Аврелий Виктор. Извлечения о жизни и нравах римских императоров. XLII.