Император

— Это моя мечта, сэр, то есть Макс!

— Вот и начни ее претворять, если я задержусь больше чем на неделю. Окружи наши поселения фортами с пушками. Чтобы если нацисты вздумают суда сунуться, их ждал горячий прием.

— Будет сделано, — лихо вскинув руку к виску, Лайтфут ушел, радостно улыбаясь. Дольше всего беседа продлилась с Тиландером: вместо пяти минут мы говорили полтора часа. Ему я рассказал все: про образовавшиеся Унии, про конкуренцию между Униями и их претензиях на наш мир.

— Ты думаешь, что сможешь убедить их не колонизировать наш мир? — Тиландер покачал головой с сомнением.

— Нет, Герман, но есть права личной собственности, которое Униат соблюдает: первооткрывателю дочерней планеты, сумевшему создать зачатки цивилизации, полагается 10 процентов планеты. Более того, существующие технологии, позволяют Униату создать силовое поле, чтобы эти 10 процентов и остальной мир, никогда не соприкасались.

— Резервация? — Тиландера передернуло.

— Типа того, пусть будет резервация, если это даст нашей цивилизации развиваться своим ходом. Я планирую отстоять эти 10 процентов за счет всей Европы, Средиземного моря и части Малой Азии. У нас получится своя планета, в которой мы сможем жить, не контактируя с пришельцами из будущего.

— Им можно верить? — в голосе американца сквозило недоверие.

— Не знаю, но другого выбора нет. Если я не предстану перед Галактическим Советом с предъявлением своих прав, планету просто получит какая-нибудь Уния, а мы станем муравьями у них под ногами. Поэтому, возможен любой исход, я могу даже не вернуться, ты сам прекрасно понимаешь. Если не вернусь, просто поддерживай в людях надежду и стань опорой для Михи, как все эти годы был для меня лучшим другом и братом.

— Макс, можешь на меня рассчитывать! Ты дал мне целую жизнь, полную впечатлений, я отдам жизнь, за твою семью.

— И еще, Герман, Уильяму я дал поручение насчет пушек, оснасти корабли пушками. Рано или поздно, Русы пересекутся с нацистами, что обосновались в Греции. Надо предусмотреть даже вариант, что в силу форс-мажора, Унии не придут сюда, а я не смогу вернуться. Вы останетесь один на один с фашистами, будь готов и не забывай о них.

Остаток вечера и ночь, провел со своей семьей, находя для каждого из них доброе слово. Возможно, это была моя последняя ночь в этом мире. И я не хотел ее давать кому-нибудь из жен, посвятив ее всем вместе.

Утром, к крепости подошло практически все население Макселя. Звездолет стоял внутри прозрачного силового поля, при моем приближении поле исчезло и открылся входной люк, опуская трап.

— Добрый день, Максим, ты готов? — приветствовала меня Исидора. На ее лице блуждала улыбка, от вчерашнего недовольства не осталось и следа.

— Готов, — поднявшись на трап, я оглянулся: тысячи глаз смотрели на меня, многие Русы воздевали руки и молились Главному Духу-Богу, прося скорее вернуть Макса Са обратно. У меня запершило в горле, надо было сказать речь, но был риск не совладать с эмоциями.

— Ты хочешь сказать своему народу пару слов? — Исидора извлекла из комбинезона микрофон, размером с десятикопеечную монету, — говори, его мощности хватит на километр в радиусе.

Взяв из ее рук миниатюрный микрофон, я произнес короткую фразу:

— Русы, Макс Са вернется! — не говоря больше ни слова, вернул микрофон и проследовал в звездолет, вслед за Джоанной, лучившейсярадостью.

— Макш Га(будь осторожен), — ворвался в мою голову импульс от Санчо, заставив скривиться от боли.

— Надо избавиться от твоей одежды и надеть противоперегрузочный скафандр, — Джона провела меня в командный отсек и протянула серебристый комбинезон.

Это противоперегрузочный скафандр? — я повертел в руках подобие спортивной формы.

— Да, в него встроена силовая защита, как наденешь, я покажу тебе как им пользоваться.

Скинув свои лохмотья, я надел серебристый костюм, который сразу стал удлиняться или укорачиваться в нужных местах, идеально облегая фигуру.

— Вес точно надо сбросить, — пробормотал вслух, возвращаясь к девушкам.

— Садись в капсулу, как только пройдем «Рубинаду» ты снова станешь таким, каким был на орбите, до попадания в этот мир, — подмигнула мне Ната.

Через минуту, я не услышал рева двигателей, но почувствовал, как звездолет стал подниматься, вдавливая меня в капсулу-кресло. Джоанна коснулась моего подбородка, и голова оказалась в шлеме.

— После посадки, коснись подбородка и шлем дезактивируется, — услышал я голос космомедика.

По моим ощущениям, взлетали мы около трех минут, после чего появилось ощущение невесомости.

— Включаю принудительную гравитацию, — услышал в ушах голос Исидоры, и чувство тяжести в организме вернулось. — Через пять минут будем у входа в «Рубинаду».

— Мне понадобится не больше пяти минут, чтобы оставить четкую сигнатуру, для точного возвращения в этот временной промежуток, — включилась в разговор Ната, и буквально секунду спустя, уши ворвался ее гневный вопрос:

— Кто ночью пользовался подпространственной связью? — Ответа я не услышал, потому что меня отключили из эфира. Но судя по выражению лиц Джоанны и Исидоры, чьи капсулы были слева и справа от меня, разговор шел оживленный.

— Вывожу «Рубинаду» на голографический экран, — нарушил плотную тишину голос Исидоры. Прямо над нашими капсулами появилось изображение темного туннеля с уходящими внутрь бликами света. Это было чертовски красивое зрелище, напоминавшее Полярное сияние.

— Командир, я готова, — Ната отвлекла меня от созерцания картины.

— Разрешение на пересечение «Рубинады» даю, — отозвалась Исидора, и звездолет с ускорением рванул вперед. Картинка на потолке погасла, а через секунду сменилась изображением космоса с миллиардами звезд.

— Рубинада пройдена, формирую сигнатуры для установления отправной точки назад, — голос Наты Сороки был будничный, словно она каждый день пересекала временной портал. Я смотрел на звездное небо, и внезапно увидел тень, которая словно проглатывала мерцающие звездочки.

— Там что-то есть, какая-то тень, — впервые подал я голос. На долю секунды в эфире было глухо, потом послышался голос Наты:

— Межзвездный крейсер класса «Варминт», принадлежность устанавливаю. — Не успела она замолчать, как снова возбужденно проговорила: