Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906–1914 гг.
Шрифт:
Затем в эмиграции мне пришлось с ней близко познакомиться, и мы часто с ней виделись и были в самых дружеских отношениях.
В общем, выходило, что нашим, так сказать, неофициальным шефом была милейшая Капитолина Николаевна, и она «Макарова» считала своим крейсером.
Но крейсер имел и официального шефа – королеву эллинов Ольгу Константиновну [200] . Поэтому мы носили на погонах букву «О» с короной, чем и очень гордились, так как это нас отличало от всех кораблей флота [201] .
200
Романова Ольга Константиновна Романова Ольга Константиновна (27.08.1851–18.06.1926), великая княгиня, внучка императора Николая I, дочь великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича.
201
Прежде вензель «О» на погонах носили офицеры флотского экипажа,
Королева эллинов Ольга Константиновна была дочерью покойного генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, сына государя императора Николая Павловича.
Великий князь был выдающимся человеком – администратором и государственным деятелем, под его руководством произошел переход от парусного флота к паровому и бронированному. Он принес флоту неизмеримую пользу, и искренно его любили.
Дочь его, Ольга Константиновна, унаследовала любовь к флоту и, когда корабли приходили в Пирей, она с ними поддерживала тесную связь. В Пирее был ею организован русский морской госпиталь, в котором лечились офицеры и матросы, и она лично заботилась о больных не меньше, чем о своих детях. Вообще ее на флоте все знали и любили. Многие к ней обращались в тяжелые минуты и всегда находили живейший отклик к своим просьбам.
Из Либавы крейсер вышел прямо в Портсмут. Мы пошли туда, не заходя ни в какие порты, так как должны были торопиться на присоединение к Гардемаринскому отряду, который уже находился в Бизерте.
Находясь в Немецком море, мы приняли радиограмму за подписью государя, в которой он желал крейсеру счастливого плавания [202] . Такое внимание государя очень тронуло весь экипаж, и мы хотели быть достойными этого внимания, то есть, чтобы «Адмирал Макаров» стал бы одним из лучших кораблей флота.
202
Согласно рапорту командира крейсера, телеграмма была получена вечером 9 ноября, уже после выхода из Портсмута. Ее текст: «Передайте офицерам и команде крейсера мое пожелание счастливого плавания и уверенность увидеть крейсер в прежнем блестящем виде после его возвращения» (РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 3769. Л. 129).
Погода нам благоприятствовала и, несмотря на глубокую осень, мы прошли Немецкое море при тихой погоде. Работы всем было много по своим заведываемым частям.
Вечер, когда «Макаров» пришел в Портсмут, совпал со смертью одного из членов Британского [королевского] дома, и к нам был прислан флаг-офицер старшего на рейде английского адмирала, который просил (так полагается по международному церемониалу) присоединиться к их трауру – приспустить флаг и участвовать в траурном салюте, который должен был быть произведен после захода солнца [203] .
203
В связи с тем, что за давностью лет автор спутал некоторые подробности, приведем фрагмент из строевого рапорта командира крейсера «Адмирал Макаров»: «…в этот день (4 ноября, день прихода в Портсмут. – Прим. ред.) состоялись похороны адмирала, бывшего несколько лет тому назад начальником эскадры; тело адмирала отвозилось в 3 часа дня в имение. Английские суда приспускали флаги, что сделал и я, следуя им. В этот день сделал визит мэру города и получил от него приглашение в мэрию на five o’clock tea, что и было принято мною и кают-компанией. На этом приеме было много английских офицеров, но в статском платье (из-за похорон адмирала). Вечером 5 ноября мною была получена телеграмма начальника штаба о кончине его императорского высочества великого князя генерал-адмирала Алексея Александровича, почему на другой день до подъема флага, происходящего здесь в 9 часов утра, был послан офицер с сообщением о кончине генерал-адмирала и церемониале, который будет сделан у нас. В 9 часов утра поднял флаг и гюйс и приспустил их до половины. Все суда, стоящие в гавани, последовали моему примеру, что и продолжалось до 1 часа дня 8 ноября, когда был мною произведен погребальный салют в 21 выстрел. Все английские суда, стоявшие в гавани на бочках, по второй моей пушке произвели такой же салют. Салют с английских судов производился в следующем порядке: с первой нашей пушкой на всех судах были подняты под клотик и сейчас же приспущены русские военные флаги, по второй пушке начали салют суда, стоящие на бочках; по окончании салюта я, выждав последний английский выстрел, поднял флаг и гюйс до места, английские же суда, подняв до места наши военные флаги и продержав их минуту, спустили их. По окончании салюта посылал офицера благодарить за участие в церемонии» (РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 3769. Л. 128 об. – 129).
У нас после спуска флага не полагалось производить салютов, и поэтому мы впервые были свидетелями такого салюта. Нельзя не признать, что это было зрелище, произведшее огромное впечатление: в темноте через минуту следовали вспышки и гул выстрелов, и так как салютовало очень много кораблей, то несколько минут стоял сплошной грохот.
По морской традиции корабли, пришедшие с моря, обмениваются визитами со старшими кораблями, находящимися в порту. Поэтому и нам пришлось сделать несколько визитов к англичанам. Для этого назначалось два офицера.
Попадая в кают-компанию английских
офицеров, мы чувствовали, что они относятся к нам, теперь, после проигрыша Японской войны, с каким-то пренебрежением. Конечно, они были безукоризненно вежливы, но тон их нам не нравился [204] .В Портсмуте мы не задерживались и сейчас же, после того, как угольная погрузка была закончена, вышли в море, к берегам Испании, в Виго. Задержались там на одни сутки и, обогнув Испанию, прошли Гибралтар, всегда такой красивый своими скалами. Перед нами было Средиземное море. Придерживаясь африканского берега, крейсер шел в Бизерту [205] .
204
В упомянутом выше строевом рапорте командир крейсера подчеркивал противоположное: «Вообще любезность и гостеприимство англичан было очень велико, и если бы не наш траур, то, насколько я знаю, было бы много приглашений к официальным лицам»» (РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 3769. Л. 129).
205
Корабль прибыл в Бизерту в 14 ч 19 ноября 1908 г. На другой день начальник Балтийского отряда контр-адмирал В.И. Литвинов провел смотр и нашел внешний вид крейсера, несмотря на форсированный переход из России, «вполне хорошим», а личный состав «бодрым и с видимым желанием потрудиться над приведением корабля в тот боевой порядок, который за недостатком команды летом осуществить было нельзя» (РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 3769. Л. 236).
На ее рейде мы увидели наши корабли: «Цесаревич», «Славу» и «Богатырь» под флагом контр-адмирала Литвинова [206] , который он держал на «Цесаревиче». Это и был «Особый отряд назначенный для плавания с корабельными гардемаринами», или, как его сокращенно называли – «Гардемаринский отряд».
Гардемаринский отряд был сформирован для заграничного плавания с корабельными гардемаринами. После Японской войны было решено старших гардемарин Морского корпуса не производить сразу в мичманы, а зачислять на год в корабельные гардемарины и отправлять в плавание. Только после окончания этого плавания и сдачи экзаменов они производились в первый офицерский чин, то есть в мичманы.
206
Литвинов Владимир Иванович (05.05.1857–.08.1919), адмирал (10.04.1916) в отставке (21.03.1917).
Это решение было вызвано тем, что флот находил, что выпускаемые из Морского корпуса мичманы слишком неопытны для исполнения офицерских обязанностей на кораблях. Это, несомненно, имело свое основание и вызывалось плохой постановкой теоретического и практического обучения в Морском корпусе. Поэтому с назначением одного из самых выдающихся офицеров флота, капитана 1-го ранга Русина, директором корпуса, вся организация обучения и воспитания в Морском корпусе была изменена. Адмиралы Русин и затем Карцов сумели поставить корпус на высокую степень налаженности.
Благодаря учреждению звания корабельных гардемарин в 1906 году выпуска в мичманы не было, и выпуск этого года был произведен в 1907 году, чему он был чрезвычайно недоволен. Соответственно, воспитанники Морского инженерного училища тоже не производились в инженер-механики мичманы, а зачислялись в корабельные гардемарины механики.
Корабельные гардемарины получили форму, более приближающуюся к офицерской, то есть фуражку с козырьком, кортик и саблю. Погоны были как у гардемарин Морского корпуса, но не белые, а черные.
Первое же плавание корабельных гардемарин дало отличные результаты и обнаружило все пробелы практической подготовки Морского корпуса.
Ввиду того, что в составе отряда находились корабли разных типов, то, чтобы дать возможность всем гардемаринам ознакомиться со всеми типами кораблей, смены их периодически переводились с линейных кораблей на крейсеры и обратно.
На кораблях для гардемарин обычно отводился один из казематов. Поэтому их жизнь на кораблях была лишена всякого комфорта и мало отличалась от жизни матросов.
Гардемарины несли якорные и ходовые вахты, исполняя обязанности вахтенных офицеров, под руководством офицеров – вахтенных начальников. Кроме того, офицеры-специалисты вели с ними регулярные занятия по всем специальностям. Для этого гардемарины разбивались на смены – штурманскую, артиллерийскую, минную и машинную. Изучая ту или иную специальность, они несли и соответствующие обязанности данных специалистов-матросов. По окончанию программы по одной специальности гардемаринам производились проверочные испытания. Провалы на этих экзаменах грозили отставлением от производства и даже производством по Адмиралтейству [207] .
207
В указанном случае следовало производство в поручики по Адмиралтейству. Чины, числящиеся «по Адмиралтейству», несли преимущественно береговую службу. Среди тех, кто после учебного плавания и экзаменов не получил долгожданного звания мичмана, был и младший брат автора, Бернгард. Он и несколько его одноклассников после годичного пребывания в корабельных гардемаринах 16.04.1907 были произведены в поручики по Адмиралтейству, но спустя два года, 06.05.1909, получили мичманские погоны (при этом старшинство пребывания в чине мичмана устанавливалось с 16.04.1908). Бернгард Карлович Граф позднее также окончил Минный офицерский класс и в период службы удостаивался отличных аттестаций.