IMPERIUM

– Это всё бездоказательные утверждения, – упорствовал старый магистр. – По Вашим словам, гении никогда не падали во тьму?

Грэсия потянулась за листом с заклинанием, положила его перед собой. Вынула из кармана небольшой продолговатый футляр, в котором хранила набор красных грифелей. Обведя одну из частей рисунка, она дорисовала снизу ещё одну деталь в виде небольшой руны и пересекающихся линий. Затем молча подвинула листок к магистру Сметсу.

– Я не специалист в заклинаниях исцеления, – он задумчиво посмотрел на рисунок.

– Эта часть проверяет, собственно, наличие заклинания, – подсказал Эдгард Бекке. – Догадываюсь, что в той части, что залита чернилами, находится конструкция, которая накладывает Избавление плоти, если его нет. А так как на живом и здоровом человеке его быть не может, то оно будет повторяться до бесконечности, пока тот не умрёт. Тогда заклинание подействует, тело истлеет, оставив только кости. Что сказать, очень умно.

Собравшиеся за столом маги задумчиво смотрели на листок, думая каждый о своём.

– Магистры, – нарушил тишину Ян Сметс. – Кто поддерживает обвинение Берси Хаука в изучении тёмной или запрещённой магии?

Из шести собравшихся руки подняли двое.

– Магистр Бекке, поднимите на Совете магов вопрос об ограничении использования магии исцеления в боевых условиях, – сказал Ян Сметс. – Это не самый яркий прецедент, но тем не менее. И ещё, как специалист по работам Лехаля, оцените этот рисунок. Нужно понять, насколько он может быть опасен. Госпожа Диас, Вас прошу провести разъяснительную беседу с герцогом Хауком. То, что он ходит везде с огромной огненной собакой, уже будоражит всю провинцию. И то, что он разговаривает с ней, больше напоминает помешательство. Которое случается с людьми, изучающими запретные или тёмные знания.

– Обязательно поговорю, – пообещала Грэсия. – Берси – разумный мужчина. И если поступил так, а не иначе, значит, другого выхода у него не было.

– На этом заседание коллегии объявляю закрытым. Обвинения с Берси Хаука в изучении тёмной магии сняты, – это магистр добавил для Грэсии и магистра Кливиса.

Когда магистры и эксперты разошлись, в комнату вошли ещё пятеро магов в масках Экспертного совета.

– Итак, господа, – сказал Ян, – вы всё слышали. Доводы госпожи Диас и Эдгарда Бекке весомые и, на мой взгляд, близки к истине.

– Молодой Хок идёт дорогой Лехаля, – хриплым старческим голосом сказал один из Совета. – Вы все знаете, к чему это ведёт и чем закончится.

– Лехаль хотя бы не использовал настолько разрушительную и пугающую магию.

– Потому что Мы, – сильный и властный голос выделил это слово, – не дали ему это сделать.

– Правильно, – снова старческий голос, – не мы ли должны следить, чтобы подобного не повторялось?

– Убрать Хаука будет не просто, – властный голос. – Демоны берегут его здоровье, а артефакты защищают от магии.

– Я могу предложить четыре способа, – женский голос, – навскидку. Магические пиявки – самый действенный из них. Язык Хель, клетка Румо, яд морского ежа, мне продолжать?

– Только если он уйдёт так же тихо, как Лехаль, – сказал Ян. – Никто не должен связать это с нами.

Показывая, что согласны с решением Совета, маги подняли правую руку. Лишь один немного поколебался, раздумывая, а не поднять ли левую, но в итоге поддержал остальных.

– Решено, – сказал Ян, думая о том, что это плохая затея. Как глава Совета, он не голосовал, но, будь его воля, он бы поднял левую руку, пусть это ничего и не решало.

Встав, маги вышли в разные двери, оказавшись каждый в отдельном узком коридоре. Голосовавший последним маг снял маску, повесив её на гвоздь, торчавший из стены. Он криво ухмыльнулся, словно посмеялся над чем-то или кем-то, затем зашагал в темноту. Крошечный амулет в кольце на его пальце позволял владельцу неплохо видеть в кромешной тьме. И если бы в этих коридорах были посторонние, то они бы увидели слегка светящиеся глаза. Правый у него был небесно-голубой, а левый – изумрудный, тёмно-зелёного оттенка.

Глава 7

Давно так не уставал, мотаясь по дорогам. Учитывая, что я не собирался посещать всех баронов провинции, это изрядно выматывало. Четыре пятых всех богатств края были сосредоточены в руках пяти человек. И вот с ними надо было договариваться. За десять дней я успел посетить троих, включая Мартенса. И назвать лёгкими эти встречи – язык не поворачивался. Взять, к примеру, братьев Богнаров, Альберта и Брэнона. На их земле находились все значимые запасы отделочного камня и ценных пород мрамора. Братья были настолько скользкими, что спроси: «День сейчас или ночь?» – прямого ответа можно не ждать. Пришлось лишний раз и без особого толка прогуляться с ними по ближайшим карьерам. Железо нужно всегда и в любом количестве, а вот мрамор – товар специфический. Его даже вывозить не имело смысла, пока не появится покупатель. Поэтому добычу они остановили и договоров с торговой гильдией не нарушали. Зато я смог оценить, как живут в посёлках рядом с карьером. Оставшись без постоянной работы, люди пытались заниматься земледелием. Кто-то отправился в ближайший город, предлагая услуги каменщика. Сами же бароны, как мне показалось, жили по принципу: «Пока не наступила зима – всё хорошо, а потом посмотрим, как жить дальше».

Барон Лари, хозяин южных рубежей провинции. Этот оказался просто болваном. Мало того, что прикормил две сотни бандитов, так ещё и успел сговориться с Янда. Мы провели в поселении рядом с его поместьем два дня. Всё это время он ждал появления легионов Янда, которые должны были нас или убить, или прогнать с его земли. Я не понимаю, как можно было два дня не знать, что произошло буквально под боком. У него нет доверенных людей, кто должен сообщать такие новости? И только когда уже весь город начал говорить о том, что рогатые демоны сожрали легион Янда, он что-то заподозрил. Но к этому времени я уже был далеко. Всё, что мне надо, мы узнали. В землях Лари добывали глину и песок, из которых делали керамическую посуду. А ещё в этих краях изготавливали винные бочки. Местные мастера научились обжигать дубовые бочки десятью разными способами, из-за чего вино приобретало насыщенный вкус. Запасы глины и дерева у местных мастеров были колоссальными, но знающие люди объяснили, что этого всё равно мало. Если в этом году они не заготовят нужное количество качественного дуба, то рискуют остаться без работы, так как сырое дерево в производство качественных бочек не годилось. Поэтому им, в любом случае, придется заниматься незаконной вырубкой дубового леса.

Как итог, полезность моего путешествия по провинции стремилось к нулю. Я лишь объезжал владения, вручая баронам бумаги и напоминая, что неплохо бы вовремя платить поземельный налог. Намекал, что планирую открыть добычу всего и вся, да ещё и щедро платить за это. От Богнаров я уезжал как раз в тот момент, когда появились слухи о южанах. Дескать, герцог Хаук нанял десять тысяч человек, чтобы они вырубили весь лес в провинции. А затем южане выкопают весь камень, выпьют воду из озёр и съедят посевы пшеницы. Всё как обычно бывает со слухами. Они ширились и трансформировались, пересказы становились всё более нелепыми и страшными. Жизнь свободного земельного крестьянина ограничена пятью десятками километров, которые он мог пройти пешком дня за три, неся с собой достаточно еды. Любые знания о том, что находилось за этой чертой, можно было почерпнуть только из рассказов заезжих торговцев или легионеров, которые за службу нередко пересекали Империю из конца в конец. И, естественно, любые новости и слухи воспринимались с большим интересом. Особенно те, что касались привычного уклада жизни. Лесорубы, шахтёры, добытчики камня, все те, кто зарабатывал на жизнь физическим трудом, ревностно относились к тому, что кто-то отберёт часть их работы. Этак, в порыве гнева, они могут доставить баронам немало проблем. Хорошо бы до бунта не дошло, подавлять который баронам физически нечем.

Отвлекусь и вспомню интересный случай. Когда-то давно, когда в эти земли ещё не пришла Империя, местным людом правили княжеские семьи. Хорошо правили, без перегибов. А потом случился неурожай. Зиму худо-бедно пережили, но следующее лето выдалось не теплее предыдущего, а дождей пролилось ещё меньше. И люди подумали, посмотрели, кто хорошо живёт. У кого в закромах ещё остался хлеб. Потом собрались и перебили князей, разграбив амбары и растащив казну. Только на этом всё не закончилось, так как край ждало ещё несколько холодных лет и неурожай. А когда тёмные годы закончились, внезапно выяснилось, что нет зерна, чтобы засеять поля. Нет скотины, чтобы их обрабатывать, и нет денег, чтобы купить всё это у соседей. Автор книги, где я это прочитал, писал, что земельный крестьянин думает, как переживёт эту зиму, а князь, хозяин земли, думает о том, как будет жить на следующую. Думаю, что это слишком предвзятое мнение, но зерно истины в нём есть.