Империя добра

Она выждала несколько минут, спустилась на этаж ниже, направилась по коридору направо от лестницы и наткнулась на Наблюдателя. Он, по необъяснимому стечению обстоятельств, как раз собирался зайти в свою комнату. Она видела этого человека раньше, но они никогда не разговаривали.

– Здравствуйте. Извините, что беспокою, но у меня дверь не открывается. – Она опустила глаза, понимая всю нелепость своего внешнего вида. – Видимо, что-то случилось с замком.

Наблюдатель осмотрел Девчонку с головы до ног – с её одежды до сих пор падали капли воды, волосы были похожи на длинный лист озикерита (он вспомнил, как бывал в детстве в санатории, где ему делали процедуры с озекеритом, таким теплым, пластичным, под ним приятно было лежать), глаза огромные и синие пристально смотрели на него. Он молчал, лицо его не выражало ни удивления, ни раздражения. Наблюдатель верил, что с замком двери мог произойти сбой или отпечаток не читался из-за сырых пальцев. Он разглядел за мокрым насквозь прилипшем к её телу мешковатым костюмом красивую фигуру. Здесь все носили мешковатую одежду для осуществления программы толерантности и видеть очертания тела было для него непривычным. Он поймал себя на мысли, что не хочет идти проверять замок и не хочет отпускать Девчонку.

– Я думаю, что замок не работает из-за ваших сырых рук.

– Как же мне вытереть их на сухо? У меня не чем их вытереть, вся одежда промокла насквозь.

Девчонка посмотрела на него, глаза её стали еще больше (куда уж больше!) и пристально смотрели на него. Всё шло к тому, чтобы он открыл дверь, подавшись в сторону, чтобы сказать: «Пожалуйста, входите». Вместо этого, он открыл дверь и замер. Он вспомнил инструкции, которые сам и писал. Никаких контактов с испытуемыми вне общественной зоны, прежде всего из-за видеонаблюдения. Это не этично и будет сразу же расценено, как нарушение инструкций. Рядом с дверью его комнаты камер не было и он подался в сторону.

– Проходите.

Девчонка кошкой скользнула в дверь, и не спрашивая разрешения направилась к душу, по дороге скидывая с себя одежду. Он даже растерялся от такого поведения, но быстро сообразил, что смущение никак не формировалось у испытуемых и поэтому они вполне могут вести себя как животные, удовлетворяя внезапно возникающие потребности. Девчонка включила горячую воду, аж пар повалил из-за стекла, и стояла под ней, не спеша растирая тело. У Наблюдателя впервые за время наблюдения было чувство, что он с коллегами что-то не учел в исследовании. Что-то глубинное, чего не осознать сразу. Их поведение уже отличается от принятого среди ему подобных, то есть перед нами человек другого типа, другой морали. Наблюдатель украдкой посмотрел на неё. Линии её тела заставили на минуту забыть о моделях поведения, морали и прочей ерунде. Один взгляд на неё сделал его таким же животным, о котором он только что рассуждал; руки скользили по её телу, губы впивались в плечи шею. Но только на минуту. Он сжал кулаки и отвернулся. Когда она уйдет, он выпьет виски, ляжет спать и на утро опять будет Наблюдателем.

Девчонка выключила воду, пар оседал. Она наскоро вытерлась и посмотрела на него, прикрываясь полотенцем. Он сразу же понял, о чем она.

– Совсем забыл развесить одежду. Возьмите что-нибудь из моего гардероба.

Он открыл шкаф и спешно снял с вешалки кофту, а с полки достал штаны. Он подошёл к стеклу душевой и протянул одежду. Девчонка отпустила полотенце и забрала вещи. Полотенце шлепнулось, и Наблюдатель поспешил отвернуться. Он перешел к окну, сложил руки на груди, и смотрел в него, пока Девчонка одевалась. Толком ничего не было видно, сад давно перешел в ночной режим освещения, которе специально было настроено максимально тусклым. Ему было всё равно, глупо он сейчас выглядит или нет. Всё, что он хотел – побыстрее закончить с этим, закрыть за ней дверь. Она посмотрела на него и на его отражение в стекле. Она и до этой встречи считала его привлекательным, но сейчас он казался ей особенно мужественным и сильным. Напряженные скулы, прямая спина и как ей показалось, полный уверенности взгляд, очаровал её на минуту. Ей захотелось вновь снять с себя одежду, подойти к нему и обнять, и чтобы его руки обняли её в ответ. Но лишь на минуту. С переодеваниями было покончено. Она собрала с пола свою, по-прежнему, сырую одежду, поблагодарила его и, пообещав в скором времени вернуть одолженные вещи, поспешила уйти. Она сама закрыла за собой дверь. Капли на стекле душевой застыли. В комнате повисла тишина. Наблюдатель открыл бар, достал виски и бокал, налил чуть больше обычного и, не разбавляя водой, осушил бокал за пару глотков. Он надеялся, что так сможет уснуть быстрее. Но сон не приходил.

Сам не заметив как, он оказался в саду. Хотелось курить, но даже в нынешнем своём состоянии он помнил о строгом запрете, который сам же и утверждал. От нечего делать он стал наворачивать круги по гравийным дорожкам. В окнах, обступивших его, было сплошь темно. Лишь в одном окне горел свет. Теперь он знал, где её комната.

Щербатая Луна была прибита в темноте наверху и словно ухмылялась, глядела на него пристально своим огромным чарующим глазом. Он, не вынося её взгляда, опустил глаза и вернулся к себе.

Н

Уже два с половиной года я руковожу этим проектом. Если брать весь цикл работы, включая подготовительный этап, то я уже пять лет в проекте. Это много, правда. Руководить в нашем случае – не столько отдавать приказы и координировать подчиненных, а скорее быть внутри и принимать решения о развитии самого исследования. Я принимаю решение, а моя команда делает всё остальное. Без моего контроля и вмешательства. Они просто дают мне тот результат, который я ожидаю от них получить. Ребята очень стараются. Перефразируя знаменитую фразу, скажу так: к нам трудно попасть, легко вылететь и придётся забыть. Экспериментов такого масштаба, по моим данным, ещё не было. Поэтому каждый ученый с подходящим профилем мечтает работать с нами. Сейчас создаются имена отцов-основателей нового общества. Не знаю, войдут ли наши имена в вечность, но шансы такие есть.

Мы создаем новое общество, используя множество новаций. Например, база или костяк нашей модели – это новая система потребления. По сути, на неё все зациклено. Она является и целью, и движущей силой, и лозунгом, и мечтой для испытуемых. По крайней мере так это должно работать. Стимулы выстроены таким образом, чтобы испытуемый желал новые товары с такой силой, чтобы предпринимал необходимые действия для их получения. Нам нужно добиться того, чтобы оборот товаров был высоким и постоянным. Как не удивительно это может показаться, мы используем наработки всех отраслей знания и промышленности. Благодаря этому, удалось добиться удивительного: товары не только производятся быстро и без задержек, но и использованные товары так же быстро перерабатываются и служат сырьём для новых товаров. Производство выведено на новый уровень. Мы изготавливаем только то, что хочет клиент, простите, испытуемый. Разумеется, мы печатаем все товары, но это печать нового качества. Я бы сказал, высочайшего качества. Таким образом, экономика модели становится не затратной, а прибыльной. Издержки сведены к минимуму. Благодаря тому, что медики и психологи, создали человека управляемого, зависимого, внушаемого и жадного, мы смогли добиться выдающихся результатов в области спроса, предложение для которого формирует искусственный интеллект. Внушаемость испытуемых позволяет легко возбудить в них желание обладать именно этим предметом, потому что все каналы влияния мы контролируем, а к другим каналам доступ у испытуемых отсутствует. И вот, они уже страстно хотят приобрести товар, который из отходов изготавливается мгновенно после размещения запросов. Они хотят новый товар, отдают старый, происходит переработка, печать и так до бесконечности. Круг замкнулся. Вечный двигатель создан.

Он ещё раз перечитал записанное. Для презентации текст показался ему простоватым. Нужно было предать ему официальности, сократить некоторые куски, подобрать хорошие, эффектные изображения. Он давно заметил, что коллеги и особенно руководители даже в большей степени обращают внимание именно на визуальную часть презентации, а не на содержательную. Это несколько расстраивало его, но он успокаивал себя тем, что они своим проектом и добиваются формирования восприятия образов, эффектных образов и стимуляция желаний и создание потребностей как раз и должны идти через подобные раздражители. То есть, они на пол пути к успеху уже сейчас. Думая об этом, негодование уходило в тень и мысли успокаивались.

Чтобы создать нового человека, нужно создать вокруг него среду, отличную от его старой среды. Это не только информационная среда, но и материальная. Он понимал это, как никто другой и в своей роли он постоянно корректировал проект. Находясь здесь, он изучал, в том числе, и воздействие среды на испытуемых. Периодически среду видоизменяли, предъявляя новые стимулы и убирая старые, особенно неэффективные. Делалось это мастерски, под покровом ночи, когда испытуемые крепко спали. За это отвечали несколько систем: питания, снабжения водой, вентиляционная система и даже звуковая. За несколько дней до планируемых изменений в рацион питания вводились специальные элементы, рассеивающие внимание и подавляющие волю, повышающие сонливость. С водой происходило тоже самое. В ночь работ в вентиляцию подавали газ, повышающий сонливость. Конечно, дозы газа регулировались в рамках безопасности и сохранения у испытуемых мыслительной активности после завершения работ и пробуждения испытуемых. Поначалу были ошибки с дозировками, но после нескольких неудачных эпизодов, доза была найдена и строго соблюдалась. Она подавалась в каждую комнату отдельно, согласно веса испытуемого и его медицинских показаний. Искусственный интеллект круглосуточно был на страже и вовремя давал показания по изменениям.

Д

Что такое любовь теперь, сейчас, в данный момент, через секунду? Мне не дано судить, давать определения, называть шёпотом. Кто я, чтобы осуждать других?

Определять – значит навязывать свою точку зрения. Оголить себя – значит заставить мужчину подчиниться. Подчинять – манипулировать. Манипулировать – подавлять волю. Сегодня я пыталась подавить его волю, но вот что интересно – в результате мне пришлось подавлять волю внутри себя – страстное желание. Чтобы мы оставались на равных позициях. Чтобы мы продолжали быть равными.

Я помню, как в меня вливали новую мораль. Вливали с помощью капельниц. Но я помню, несмотря ни на что, каково это – обладать мужчиной, сводить его с ума, заставлять бегать за собой, делать так, чтобы он страдал без тебя. Я видела его глаза. Он готов был сдаться при первом же моем наступлении. Значит ли это, что и он готов поступиться равенством, ради страсти? Поддаться мне, хотя бы на час, уступить и превозносить меня, то есть делать меня выше в собственных глазах?

В моей крови уже поселился элемент, отвечающий за воздействие на нервы, когда ты совершаешь ошибку. Не для себя ошибку, а для них. Ошибка – это конфликтная ситуация. Я чувствую всем телом что-то вроде озноба, когда начинаю быть недовольной чем-то или кем-то. Чтобы избежать этих неприятных ощущений я предпочитаю оставаться в стороне от остальных. Безконфликтность, как необходимость. Мы все – часть этой необходимости. Но что, если мы хотим не быть этой частью? Сорвать и с себя, и с другого все и отдаться чувству, не контролируя равенство позиций, но подчиняясь и подчиняя в ответ. Мы постоянно думаем о действии, забывая чувствовать действие. Быть причиной бывает так приятно, не менее приятно, чем быть следствием; и только сменяя роли, попеременно погружаясь то в одну, то в другую, мы и начинаем чувствовать, а не только понимать.