Империя ненависти

Моя голова плывет от недоумения, и это размывает признаки приступа паники, которую я обычно испытываю при подобных обстоятельствах.

Его язык играет с моим, лижет и делает совершенно беспомощным. В воздухе раздается стон, и я не уверена, его это или мой.

Я даже не уверена, что я делаю. Я всего лишь хотела заткнуть его, но это превращается в нечто большее.

Это превращается в то, что я не могу остановить или контролировать, даже если бы захотела.

Мои ноги широко раздвигаются, когда он устраивается между ними, и это заставляет возбуждение, которое я беспомощно сдерживала, разгореться во мне.

Сначала я не в состоянии сложить два и два, но потом ощущаю пустоту от его руки на моей талии. Вскоре после этого два длинных мозолистых пальца прочерчивают линию моего нижнего белья. Они скользят под ткань, дразня клитор, а затем проникают в меня.

Все за раз.

Я задыхаюсь у него во рту, живот сжимается. Несмотря на удовольствие, несмотря на небрежные звуки его пальцев при движениях, меня тошнит.

Нет, не тошнит. Меня сейчас вырвет.

Я отрываю свои распухшие, истерзанные губы от его губ и хватаю его за запястье поверх платья, заставляя его руку остановиться.

Я качаю головой так же неистово, как и то, что он должен видеть в моих расфокусированных глазах.

— Д-Дэниел…

— Что? — в его тоне звучит режущая темнота, вызов, который он бросает мне. — Если хочешь, чтобы я остановился, скажи мне почему.

— Почему тебя это должно волновать? Почему ты вообще хочешь меня?

— Почему я вообще хочу тебя? Разве это не вопрос на миллион долларов? Я ни черта не знаю, Николь. Я не знаю, почему ты единственная девушка, которую я вижу несмотря на то, что в моем распоряжении сотни. Я не знаю, почему я слеп к ним, а не к тебе. Никогда. Это ты подмешала в мою еду какой-то завораживающий талисман?

Слеза скатывается по моей щеке.

— Ты предпочитаешь быть заколдованным, чем признаться, что хочешь меня?

— А ты предпочитаешь прятаться, а не хотеть меня в ответ.

Он сгибает пальцы внутри меня и проводит языком, слизывая слезу с моего глаза, а затем прикусывает капельку, оставшуюся на губе.

Моя хватка ослабевает на его запястье, и он воспринимает это как приглашение. Дэниел сильно и быстро вводит пальцы в мою киску и одновременно проводит большим пальцем по клитору.

Наслаждение настолько сильное, что мои бедра дергаются, и я начинаю двигаться на его пальцах, мои губы сжаты в линию, а глаза закатываются.

Когда оргазм настигает меня, он такой же интенсивный, как и его прикосновения. И такой же разрушительный, потому что я не могу прекратить издавать звуки, которые обычно заглушаю тыльной стороной ладони. Я не могу сейчас, потому что он облизывает мое лицо, покусывает губы и пробует на вкус удовольствие, которое он вызвал на моей коже.

Отпуская мою шею, он расстегивает молнию на брюках, освобождая член. Я слабо осознаю это, но чувствую только тогда, когда он раздвигает пальцы и одним грубым толчком заменяет их своим членом.

Я кричу, когда еще свежий оргазм перетекает в другой. На этот раз он гораздо сильнее, и глаза закрываются.

Размытые серые образы возникают за веками, как мстительные тени. Капли черных чернил пятнают зрение.

Кап.

Кап.

Кап.

Вонь сигарет и травки душит меня. Насилие, которое они обещают, сгущается вдали, как искаженные линии.

Теперь это боль.

Грубая боль.

И я не могу ничего сказать, потому что это моя вина. Я начала это.

Я заслужила эту боль.

Приступы паники.

Сонный паралич. Все это.

Пожалуйста, не делай мне больно…

Потом все прекращается. Ощущение, что я в ловушке. Он не проникает в меня.

Он остановился.

Все кончено.

— Персик…

Я медленно открываю глаза и вижу, что Дэниел смотрит на меня, нахмурив брови.

Мы все еще соединены, его член заполняет меня, пока я не могу определить, где начинается он и начинаюсь я.

Это Дэниел.

Дэниел.

Не знаю, почему мне хочется плакать и от разочарования, и от радости.

— Ты думаешь, я когда-нибудь причиню тебе боль?

— Ч-что?

— Ты только что сказала: «пожалуйста, не делай мне больно».

Черт.

Я сказала это вслух?

— Скажи, Николь. Я делаю тебе больно?

Я медленно качаю головой.

— Тогда почему ты только что умоляла меня не делать этого?

Я говорила не с тобой, но я не могу сказать это и показать, какая я на самом деле ненормальная.

Поэтому я использую свою прежнюю тактику и целую его. На этот раз более агрессивно, я кусаю его губы и пробую его вкус на своем языке.

У него вкус персика и невозможных пристрастий. По логике вещей, он не должен. По логике, он не должен быть копией моих леденцов и моих механизмов преодоления.

Но я все равно приветствую его.

Мне нужно закрепиться в этом моменте. К Дэниелу, его мифическим глазам и эйфорическому прикосновению. Я не могу позволить теням снова закрасться внутрь.

Дэниел немного отстраняется, а затем снова входит, задевая точку G. Я содрогаюсь от силы его движений и стону ему в рот.

Мои глаза вновь опускаются, и я чувствую, как погружаюсь в другое царство.

Горячая рука обхватывает мой затылок, сжимая горло.

— Смотри на меня, когда я буду тебя трахать.

Мой пульс подскакивает, когда я позволяю глазам Дэниела поймать мои. Они полны звезд, галактик и планет.

Они потусторонние, даже ошеломляющие, но они также безопасны.

Самое безопасное, что есть на земле.

Даже если бы я могла смотреть на них только издалека.

Даже если слишком близкое расстояние может ослепить меня.

Обе мои ладони находят его щеки, и я смотрю на его лицо, пока он трахает меня глубоко, не торопясь, вновь и вновь задевая эту приятную точку.

К тому времени, когда он ускоряется, я снова на грани. Бессловесный вздох вырывается из губ, и он поглощает мой рот, выходя из меня, и я чувствую, как его бедра дрожат на моих.