Империя ненависти

Крис появляется вовремя, одетый в джинсы и дорогие туфли. Он сын заместителя комиссара столичной полиции и известен тем, что доставляет больше неприятностей, чем черная магия.

Раньше он дружил с Леви, который преследует мою сводную сестру с решимостью быка, но в начале этого года они как бы вышли из-под влияния друг друга.

Ходят слухи, что Крис связался с неправильной компанией, то есть с наркоманами, а Леви ненавидит наркоманов с той же страстью, с какой любит футбол.

В любом случае, я никогда не видела Криса под кайфом. Он симпатичный, с крепкой костной структурой и плотным телосложением.

Но не такой красивый, как парень из моих самых счастливых снов и запретных фантазий.

Я начинаю думать, что никто не может сравниться с Дэниелом в красоте, остроумии или обаянии.

Я предвзята, подайте на меня в суд.

— Заходи.

Я веду Криса в домик у бассейна.

Мама и дядя Генри на благотворительном ужине и, вероятно, вернутся поздно.

Кроме нескольких сотрудников, в особняке никого.

Ну, я почти уверена, что застала Астрид за подготовкой к выходу, возможно, с Дэниелом, но я на сто и один процент уверена, что она приведет его сюда позже.

Хорошее время, чтобы сжечь Дэниела огнем, которым он плавил меня.

— Хочешь что-нибудь выпить?

Я показываю на мини-холодильник в углу.

Крис бросает свой вес на диван и похлопывает по пространству рядом.

— Я бы предпочел выпить тебя.

Фу. Кто-нибудь, вызовите полицию по борьбе с отвратительными словечками.

Я все равно улыбаюсь и иду к нему, держа в руках бутылку воды.

По коже ползут мурашки, когда я сажусь рядом с ним. Я проводила время с Крисом только в школе или в людных местах. Сейчас я чувствую что-то другое, даже потустороннее.

Я ставлю бутылку на стол и беру в руки пульт.

— Мы можем посмотреть что-нибудь.

Он сжимает мою руку.

— На тебя гораздо лучше смотреть, чем на телевизор.

Прежде чем я успеваю прокомментировать, он набрасывается на меня с поцелуем. Его губы словно сухая древесина на моих, безжизненные и такие неправильные. Сначала я ошеломлена внезапной атакой, потом пытаюсь отстраниться.

Взгляд его глаз прямо-таки вызывает озноб из глубин души.

Я встаю на шаткие ноги, сохраняя жизнерадостный фасад.

— Я… я вспомнила, что должна кое-что сделать. Я провожу тебя…

— К черту. — он сжимает мою руку и усаживает меня на диван, все его милые мальчишеские улыбки исчезают. — Ты уже несколько недель дразнишь меня, Николь. Пришло время попробовать киску, которой ты дразнила меня.

— Нет, отпусти меня!

Я пытаюсь кричать, но он зажимает мне рот тяжелой, сильной рукой.

Я дергаюсь и умудряюсь укусить его.

— Пошла ты, сука!

В голове у меня бешеный сумбур эмоций, и я использую его дезориентацию, чтобы бежать.

Это ужасная ошибка. Я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Но чтобы сделать это, я должна бежать…

Крис хватает меня за лодыжку, но я бью его изо всех сил.

Но он больше меня, сильнее, и никакой адреналин мне не поможет.

— Похоже, ты выбрала насилие, и я его применю.

Он забирается на мое хрупкое, бьющееся тело и дает мне такую сильную пощечину, что моя голова с грохотом падает на пол.

Мое зрение темнеет, и в голове начинают появляться белые точки.

Кажется, у меня… сотрясение мозга.

То, что происходит дальше, это размытые движения. Я дезориентирована, и мое тело как будто отличается от моего.

Нападение.

Насилие.

Жгучая боль.

Иногда я думаю, что я счастливица, что я не помню почти ничего из этого.

Я счастливица, что я помню только то, как лежала на полу после того, как он закончил, и думала, что все будет хорошо.

Мне кажется, я видела Астрид в середине всего этого, но я также видела Дэниела, идущего, чтобы спасти меня, так что, вероятно, это была игра моего воображения.

Надеюсь, что кровь на моем белом платье тоже игра воображения.

Тело все еще ощущается как инопланетное существо, когда я ползу в ванную на животе. Мои ногти трясутся в попытках добраться быстрее.

А может, они сломались, когда я пыталась отбиться. Вонь травки, сигарет и мужского мускуса прилипает к моей коже, и мне нужно, чтобы это исчезло.

Мне также нужно, чтобы кровь на моем платье исчезла.

Мне нужно, чтобы все это исчезло.

Это компульсивная реакция, потребность избавиться от всего этого, поэтому я ползу быстрее, ломаю больше ногтей и скребу коленями по полу.

Как только я оказываюсь в душе, я напрягаюсь, чтобы нажать на кнопку воды.

Холодная.

Как моя душа.

Садясь у стены в одежде, я подтягиваю колени к груди.

Но я не плачу. У меня нет на это права.

Я поднимаю глаза к потолку и шепчу:

— Папа… Пожалуйста, забери меня с собой.

***

Я часами нахожусь под струями воды, пока мне не начинает казаться, что я точно заболею пневмонией.

Потом я скребу свое тело до покраснения и боли, но все равно не могу избавиться от его гнилостного запаха.

От вони сигарет и травки.

Не знаю, откуда у меня берутся силы, чтобы разорвать в клочья окровавленное белое платье и переодеться в джинсы и майку, но я это делаю.

Я должна выбраться отсюда.

Я должна забыть.

Все мое тело дрожит, пока я веду машину. Мне приходится останавливаться на обочине каждые пять минут, чтобы удержаться от гипервентиляции.

Но я не отказываюсь от плана. Я не разворачиваюсь. Продолжаю ехать, пока не доберусь до места назначения.

Дом Дэниела.

Или, скорее, особняк.

Его семья богата, а поскольку его отец несколько эксцентричен — и ужасный родитель для Зака и Дэниела, — он спроектировал дом необычным образом. Снаружи он выглядит как купол, украшенный окнами и дверями разных геометрических форм.

Как только я выхожу из машины, небеса распахиваются, и сильный дождь за секунду промочил меня.

Я ничего не чувствую, ни воды, ни своих шагов. Плыву по воздуху, пока не дохожу до ворот.

Появляется тетя Нора с зонтиком в руках и пропускает меня внутрь. Это невысокая женщина с мечтательными серыми глазами и мягкой костной структурой.