Империя полураспада

– Хочешь сказать, что здесь стремление к власти отсутствует? – усмехнулся Знатнов. – А кем же старец Смарагд у вас является?

– Он священник, – серьёзно ответил мальчик. – Он может дать только совет, как поступить в том или ином случае, но ни требовать, ни заставлять не может и не хочет. Если человек учится с малых лет не драться, не красть, не делать подлости, не продаваться за дырку от бублика, не дёргать девочек за косички, то развитие сознания идёт по совершенно иному пути.

Недаром Всевышний послал Сына принять смерть на Кресте. Ведь Крест – очищение от тьмы. Сын Божий позволил распять Себя на изобретённом человеческой злобою древе ненависти, свирепости и жестокосердия. Но бывшее орудие страшного убийства перерождается в единственную опору для помощи человеку во всех его начинаниях, исканиях, заблуждениях. Более того, становится не просто опорой, а защитой от агрессивных тёмных сил.

Этот мир до Распятия был клоакой дикарей. А теперь, живущий без Креста, – богоотступник и проклятый, выбравший сам себе наказание и смерть. Не только земляне сотворены Всевышним, но все сотворены из одного и того же – света и тени. Просто любой из нас, сотворённый по образу и подобию, волен принимать или же отвергать предлагаемый путь, проходя по которому воспитывается душа человека.

«Я уже не называю вас рабами, – говорит Спаситель, – ибо раб не знает, что делает господин его. Но Я назвал вас друзьями, потому что сказал и исполнил всё, что слышал от Отца Моего. Вы друзья Мои, если исполните то, что Я заповедую вам». [47]

47

Евангелие (i Иоанн. 11,2).

– Ты запомнил это наизусть? – удивился Знатнов.

– И не только Евангелие, – улыбнулся Терёшечка. – Один из старцев говорил, мол, воистину безмерна любовь Божия к нам, воссиявшая со Креста Христова! Велик и необъятен Крест Христов! Невозможно постичь ширину и длину его, глубину и высоту. [48] Так вот. Мама в детстве не раз водила меня в Третьяковку, но из всего бесчисленного множества полотен мне запомнилась только одна картина, написанная Игорем Чашником, художником Серебряного века. Я не помню, как называется картина, кажется «Супрематизм», помню только, что живописец изобразил модерновый крест, соединяющий собой подземные и небесные царства. Не пойму, что такое супрематизм и не стараюсь понять. Просто я назвал эту картину «Воскрешение Креста». Согласитесь, что образ приходит художнику, поэту, музыканту из потустороннего мира. У творческих людей с Зазеркальем просто связь очень короткая, вот они и создают то, что-либо приснилось, либо пришло в озарении, либо свалилось ниоткуда. Я был в коме и видел Зазеркалье, видел тот мир…

48

«Уроки и примеры Христианской веры», прот. Гр. Дьяченко.

Терёшечка запнулся, но быстро справился с замешательством. Всё же Знатнов после такого признания как-то странно посмотрел на мальчика, и это не укрылось от него. Он остановился, откашлялся и упрямо продолжил:

– Да, мне пришлось побывать в потустороннем мире, но никакого светлого коридора в кромешной тьме я не видел. Там светло, это правда. Но свет совсем необыкновенный. Он представляется в виде пятен, полосок и кругов радужного цвета. Тени есть, но они там совсем не такие свирепые, как у нас. Неудивительно, что ангелы, пришедшие к нам оттуда, задыхаются и ничего не видят. Наш мир тёмен, мрачен, неприютен. Тамошним насельникам плохо у нас, только они всё равно приходят, стараясь помогать людям в силу своих возможностей. Просто смысл жизни у них состоит в помощи людям. А у нас ангелов не любят. Любой человек сразу же поинтересуется, к какой партии принадлежит пришедший из параллельного мира, кого готов убить по заказу, способен ли безоговорочно слушаться и отвалить кучу денег за то, что ему разрешают гулять по миру. Поэтому меж людьми и ангелами сразу же возникает непонимание. Больше того, происходит неприятие, и люди ударяются в материализм, а ангелы позволяют демонам тешиться над безумным народом. Но для любого человека учиться жизни никогда не поздно. Я вот ни за что уже не вернусь в тот мир, где родился и потерял много времени. В нашем царстве живёт много потомков космических пришельцев. Об этом также догадывалась моя мама, но она пока ещё сюда не приехала, хотя я жду её. Вы, вероятно, у нас не останетесь и если передадите для неё в Москве письмо – буду очень благодарен.

– Письмо? – пожал плечами Знатнов. – Конечно, передам, мне не трудно. Только сначала расскажи, как вы живёте, как выглядят потомки «космических негодяев», какие у вас государственные принципы? Может быть, я действительно чего-то не знаю или не понимаю, так объясни мне. Если каждому никогда не поздно переучиваться, становиться на другой путь развития, то почему бы и нет? Ведь не получается только у того, кто ничего не делает. А я не прочь понять вашу жизнь, и чем вы своим царством другому миру мешаете? Не секрет, что к вам дорогу ищут разные люди, в разные века, да всё никак ни у кого почему-то не получалось. Интересно, почему?

– Потому что люди с нехорошими мыслями, с недобрыми намерениями к нам старались проникнуть. Проникнуть вовсе не для постижения радости и любви, чисто человеческих чувств, а чтобы чего-нибудь отнять, то есть экспроприировать сделанное другими руками и придуманное другими людьми.

– А я? – дерзко рассмеялся Александр Викторович. – Вдруг и я с недобрыми намерениями? Никто не может знать, с какими мыслями я к вам пожаловал. Что если с нехорошими?

– Екклесиаст знает, – убеждённо сказал Терёшечка. – Иначе тебя не взяли бы на молебен. Иначе не смог бы ты помочь старцам справиться со спутником-агрессором. Ведь позапрошлой ночью вы уничтожили космический спутник, готовый послать команду огневого удара российским ракетным базам по Америке.

– Откуда ты знаешь?

– Я же говорю, здесь люди иначе развиваются, по другим законам живут, своеобразно мыслят – снисходительно улыбнулся Терёшечка. – Чем это плохо? Человеческие мысли трудно сохранить в голове в первозданном виде, а, значит, каждый из живых существ более-менее прозрачен для староверов, чем староверы для чужих.

– Постой-ка, – нахмурился Знатнов и даже остановился. – Значит, ты можешь прочитать о чём я думаю?

– Я пока ещё не очень, а вот у старцев это великолепно получается.

При этих словах лицо Александра Викторовича омрачилось, даже немного вытянулось. Чистосердечное признание мальчика смутило Знатнова. Но что дальше делать с этим признанием?

Они отошли от озера, где жил ихтиозавр, довольно на порядочное расстояние и теперь стояли посреди дороги, по одну сторону от которой раскинулись делянки с овощами, перемежаемые посадками фруктовых деревьев, а по другую – поле, засеянное пшеницей. В этом месте горное ущелье было довольно широким, но пахотные угодья мирно соседствовали с дикими кунгурскими джунглями и обширным водоёмом. Оставалось неясным, как всё-таки такое не маленькое место до сих пор не обнаружили хотя бы с воздуха? Но, похоже, Знатнова сейчас интересовало совсем другое.

– Хорошо, – кивнул он. – Пусть так. Если я допущен сюда, к тому же приглашён пожить какое-то время, значит, не всё ещё потеряно?

– Ничего, никогда не бывает неисправным и неисправимым, – затараторил Терёшечка. – Человек – на то и человек, чтобы находить свой путь среди ошибок, рогаток, соблазнительных ям и всяких там вражьих ухищрений.

– Постой-ка, – опять остановился Знатнов. – Выходит, враги всё-таки имеются? Почему же вы уклоняетесь от сражения и вместо того, чтобы сразиться в честном бою, зарылись в норы?

– Я уже объяснял вам, – нетерпеливо махнул рукой мальчик. – Никогда, ни в одной войне нет, не было и не будет победителей. Человек, срываясь на силовое тираническое самоутверждение, мигом теряет наш путь. Только потерять-то легко, а вот найти, отыскать, понять, распробовать – это дано не каждому. Всё равно как кружка глиняная: упала, разбилась, и ничем ты её не склеишь. Если даже склеишь, то всё равно разбитая посуда долго не прослужит. Так и характер человека – живущий в том мире, понимающий и принимающий его, у нас долго не протянет. Либо сам удерёт, либо нашу жизнь разрушить постарается. Я ведь тоже пытался самоутвердиться здесь, совсем не понимая сущности этого мира. Кажется, мы на одной планете, в одной атмосфере живём, а живём-то совсем по-разному. Вспомните, есть ли на земле место или государство какое, где соблюдают Законы Божьи?! Сам Вседержитель старается показать человеку его могущество и не чинить бездумные пакости. Человек же утверждает везде и всюду, что он-де царь над всем видимым и невидимым. Любой из нас не знает такой простой вещи, что сотворён не просто из глины и духа, а из Света, Тени и Любви.

– Любопытно, – усмехнулся Знатнов. – Выходит, человек совсем не то и не тот, каким привык считать себя во веки веков? Выходит, всё Писание – россказни, типа «одна баба сказала»?

– Вовсе нет, – с жаром перебил мальчик своего спутника. – Человек – это частица Божьей мечты. Ведь Он действительно хотел создать человека счастливым. А любой из нас выбирает свой путь сам, по образу и подобию Божьему, то есть всё, что приводит к неудачам, поражениям, печали и прочим неурядицам – естественный человеческий выбор. К примеру, возьмём нашего прародителя Адама. Весь он был создан из света, и для полного совершенства ему не хватало непроглядной тьмы, то есть познания добра и зла. Хотя через это требовалось полностью отпасть от Бога, по уши окунуться во тьму. Но без жертвы нет любви. А понять любовь можно, только безвозвратно потеряв её. Отведав плода, наш праотец уничтожил наполняющий его свет и до самого дна души своей наполнился тьмой. Только ему тут же нечем стало любить.