Империя Страсти

Я ускоряю темп, пока она не начинает задыхаться, ее кожа становится горячей и покалывает под моей.

Тогда я кусаю ее за ухо, направляя ее в петлю удовольствия и боли.

Как раз, когда она уже готова кончить, я рывком вынимаю пальцы.

Аспен стонет, слезы собираются в ее глазах от разочарования или чего-то еще, я не знаю.

Ее лицо, которое можно было бы сопоставить с лицом самых безжалостных генералов, устремляет на меня пристальный взгляд.

— Думаешь, я не могу сделать это сама?

Она протягивает руку между бедер, но прежде, чем она успевает кончить, я отпускаю ее подбородок.

Ее голова падает на багажник, когда я шлепаю ее по киске, а затем по заднице так сильно, что она задыхается, а тело сотрясается от удара о машину.

— Не касайся себя, когда я рядом. — я смазываю пальцы ее влажностью, и небрежный звук, который издают ее складочки, делает мой член чертовски твердым. — Видишь, какая ты маленькая шлюшка для меня? У тебя так влажно между бедер. Ты так сильно хочешь, чтобы я тебя трахнул?

— Заткнись.

Я смазываю ее возбуждение и проникаю пальцем в ее заднюю дырочку. Она замирает, и я улыбаюсь, мои губы встречаются с ее ухом.

— Я собираюсь трахнуть тебя здесь сегодня, а ты примешь мой член в задницу, как хорошая девочка.

Ее огненные волосы закрывают лицо, почти скрывая от меня ее выражение, поэтому я ввожу еще один палец, заставляя ее застонать.

— Это твой первый раз, не так ли? Твоя задница девственна, как когда-то твоя киска, когда я в первый раз прорвался через барьер.

Я проталкиваю пальцы внутрь, смазывая ее собственными соками, шлепая по бедрам и заднице, потому что это делает ее такой чертовски мокрой и рисует лучшую эротическую картину, которую я когда-либо видел.

— Кто такая Бритни?

Ее вопрос, хотя и низкий и окутанный мраком, доносится до меня громко и четко.

— Кто?

Я снова шлепаю ее по заднице, она вздрагивает и несколько раз сглатывает.

— Бритни, которая прислала тебе сообщение «Привет, секси», а потом чудесным образом исчезла из твоего телефона. Кто она?

— Ты копаешься в моих вещах, дорогая?

Я добавляю еще один палец в ее попку, растягивая ее широко и до упора.

Ее хныканье эхом отдается в воздухе, но она повторяет:

— Кто она? Ты спишь с ней?

— А если да? Будет ли твоя маленькая киска меньше мокнуть для меня или твоя задница будет менее охотно разжиматься для меня?

Она бьется о машину, пытаясь вывернуться, и я шлепаю ее по заднице три раза подряд, заставляя ее вскрикнуть.

Затем она закрывает рот рукой, заглушая его, вероятно, вспомнив, где она находится.

— Оставайся, блядь, неподвижной, если не хочешь, чтобы я разорвал тебя сзади.

— Отпусти меня, — приказывает она прерывающимся, обиженным тоном. — Не трогай меня теми же руками, которые были на ком-то другом. Я не чей-то второй выбор.

— Ты никогда не была вторым, блядь, выбором. — я приподнимаю ее голову, вцепившись в ее волосы, пока ее лицо не оказывается на уровне моих глаз. — Другие люди значат для меня столько же, сколько они должны значить для тебя. Единственное, что имеет значение, это то, что ты моя, телом и гребаной душой, Аспен. Я был твоим первым и постараюсь стать твоим последним.

Ее губы раздвигаются, и она стонет, когда я с дикой энергией вбиваюсь пальцами в ее задницу. Ее бедра дрожат и трясутся при каждом проникновении.

Как только я чувствую, что она близка, я прижимаю ее к себе, пока ее бедра не начинают качаться, а стенки не зажимают меня как тиски.

И как раз, когда она достигает пика, я ускоряю ритм. Она кричит, и я кусаю ее губы, когда оргазм сотрясает ее до глубины души.

Затем я отпускаю ее волосы, позволяя им упасть, и освобождаю свой твердый, готовый член. Он направляется прямо в ее задницу, и я убираю пальцы, наслаждаясь тем, как кольца ее мышц сжимаются вокруг меня, пытаясь удержать меня внутри.

— Я собираюсь завладеть каждым сантиметром тебя, Аспен.

Так ей больше некуда будет уйти или увернуться.

Какой бы путь она ни выбрала, он приведет ее только ко мне.

Я заманю ее в ловушку, не дам ей возможности выбраться и заставлю принять реальность, которой являемся мы, даже если для этого мне придется разрушить все ее стены.

Это неправильно? Возможно.

Но в данный момент мне плевать. Все, что меня волнует, это то, что эта женщина должна быть моей. После меня не будет других мужчин и уж точно никаких отношений. Может, я и затеял это как временное явление, но теперь все жалкие ублюдки, которые попытаются приблизиться к ней, их яйца будут висеть на палках.

Схватив ее за бедра, я ввожу первые несколько сантиметров своего члена. Сопротивление реальное, и мне приходится остановиться.

Дыхание Аспен прерывистое, ее тело дрожит, хотя она остается совершенно неподвижной. Вид на ее спину, на то, как она лежит подо мной, подчиняясь мне, никогда не устареет.

— Тебе нужно расслабиться, дорогая, иначе я не смогу войти до конца.

Она мотает головой в мою сторону, ее губы припухли, а волосы в беспорядке после нашего предыдущего поцелуя.

— Ты… ты не вошел до конца?

— Мой член был в твоей киске бесчисленное количество раз, и ты забыла его размер? — я покачиваю бедрами. — Расслабь свою задницу и впусти меня.

Она неистово трясет головой.

— Я… не могу. Он… он слишком большой.

— Твоя киска приняла мой член, и твоя попка тоже. — я отпускаю ее бедро и шлепаю по заднице. — Теперь будь хорошей девочкой и перестань выталкивать меня.

Она вздрагивает и хнычет, но достаточно расслабляется, чтобы сделать то, что я говорю.

Пользуясь случаем, я вхожу в нее до упора, заставляя ее оттолкнуться от капота и почти упасть на бок, если бы не моя хватка.

— Ах, черт, — хриплю я, ощущая себя внутри нее.

Она тугая и так похожа на то место, которое я не хочу покидать до конца своей жизни.

— Кинг…, — стонет она, ее голос дрожит. — Сделай что-нибудь…

— Например?

— Что угодно…

Она поворачивает голову набок, показывая слезы, которые цепляются за ресницы, вероятно, от боли и разочарованного удовольствия.