Империя в огне

Я даже устал, проговорив такой длинный монолог. Но меня просто распирало от желания высказать этому самоуверенному дикарю всё, что я о нём думаю. Лучше бы он не трогал Луизу, ей-богу.

Я бы мог его убить, но знал совершенно точно, что умрёт он в тысяча двести сорок первом году, а эта дата никак не должна быть исправлена. Кто я такой, чтобы вершить судьбы людей, отмеченных историей?

– Постой… нукер. – Хан немного помедлил, не зная, как меня назвать. – Откуда тебе известно, что через два года меня изберут Великим ханом, а через двенадцать я умру?

– Я много чего знаю, – ощерился я. – Я знаю, что твоего старшего брата твоя мать нагуляла от друга твоего отца Джучи, а младшего Тулуя, которого сейчас прочат в Великие ханы, от проезжего козлопаса, пока твой отец томился в яме у чжурчжэней. А ещё хочу тебе сказать: когда будешь посылать своего племянника Батыя на Русь, вспомни, как бьются русские воины.

Окружавшие нас люди мало что могли понять из сказанного мною, но исход поединка им был ясен: хан дурак, а я крутой парень.

– Как ты здорово говорил, милый, я так гордилась тобой. Я всегда знала, что ты придёшь и спасёшь меня, – приникла к моему плечу Луиза.

Я же, пытаясь взять себя в руки, перебирал кончиками трясущихся пальцев её роскошные волосы. Давно я так не нервничал, вывел меня высокорожденный.

– Командир, – отвлёк меня голос Диландая. – Уходить надо. Скоро сюда нагрянут кешиктены хана. Я надеюсь, ты не думаешь, что он пришёл сюда с двумя десятками воинов?

– Всё что надо собрали?

– Вроде бы всё.

– Что с людьми двора?

– А на кой они нам?

4 Империя в огне

97

– Они ведь стали свидетелями позора Угэдэя и их всех наверняка казнят, – возмутился я.

– Сейчас многих убивают, – пожал плечами Ди- ландай.

– Забираем всех, – отрезал я.

– Всех так всех, – равнодушно согласился он.

– Воин, – услышал я голос присмиревшего Угэдэя. – Ответь на последний вопрос.

– Давай, – подошёл я вплотную к хану.

– Для чего всё это, я ведь не оставлю тебя в покое, слишком много тебе известно? – с каким-то детским любопытством посмотрел на меня Угэдэй.

– Ты когда-нибудь слышал слово «любовь», хан? А знаю я гораздо больше, чем ты думаешь, я даже помню, где мы похоронили твоего отца Чингисхана. Кстати, я прихватил оттуда одну золотую безделушку – Дайчин Тенгри 10 . Даже не знаю, как великий Тэмучжин будет на том свете без бога покровителя убийц, да ещё с онготой 11 , выскочившей из тела вместе с кровью. Теперь-то не возродится твой папаша. И что у вас за порода такая пёсья, всё время через баб страдаете, думаете, наверное, не тем местом.

10

Дайчин Тенгри – бог-воитель.

11

Онгота – душа покойного.

Моё самолюбие было полностью удовлетворено. Ещё бы, кто из смертных мог бы вот так запросто поболтать с вершителем людских судеб. Вы бы видели, какая злобная гримаса перекосила лицо Угэдэя. Не знаю, для чего я это делаю, ведь такими разговорами я наживал себе могущественного и беспощадного врага, но я не мог остановиться, а враги у меня были всегда.

– Ты пожалеешь, что родился на свет, проклятый урус! – проскрипел зубами повелитель. – Я разыщу тебя даже на морском дне.

– Мне многие об этом говорили, я уже успел привыкнуть к таким угрозам, – усмехнулся я. – А о морском дне ты это зря. Насколько мне известно, вы умеете плавать, только держась за хвост лошади? Прощай, хан, надеюсь, мы больше не встретимся. – Я повернулся и пошёл прочь.

– Богатур! – дёрнул меня кто-то за рукав, когда я отошёл от хана на приличное расстояние. – Богатур!

Я обернулся. Задрав голову, на меня смотрел тот самый пацанчик, что давал мне напиться, когда я сидел на нарах в ханском зиндане.

– Барони! Ты как здесь оказался? – удивился я.

– Дак ты сам говорил, чтобы я не пропадал. Разговаривать со мной хотел, – как и в прошлый раз, шмыгнул носом малой.

– Поговорим ещё. А всё же, как нашёл?

– Подслушал, что хан навстречу вам отправляется, и увязался за ним. Ну и ловок же ты в бою! – не сдержал восхищения мальчишка.

– Барони, возвращайся назад, не до тебя сейчас, – я попробовал развернуть его за хрупкие плечи.

– Нет, я с тобой пойду, – вырвался он. – Я воином хочу стать. Ты меня научишь?

Я посмотрел в мальчишечьи глаза, и по их блеску понял, что не уйдёт. Будет следовать за отрядом, выжидая удобного момента, чтобы согласились оставить у себя.

– Только не хныкать, – погрозил я пальцем.

Мы ещё раз унизили Угэдэй-хана, оставив его связанным среди трупов своих стражников, и отправились в укромное место, найденное Диландаем. По дороге, по старой сержантской привычке, я составлял строевую записку, а проще говоря, подсчитывал личный состав и его перспективные возможности. Из моего десятка в живых остались Диландай, монгол Айгул из враждебного чингизидам племени ойратов, что обитали на берегах Байкала, и Угудай.

Угудай был чжурчжэнем. Его семья жила на заставе У-ша-пу. Отец был военным. Угудаю было пять лет, когда в тысяча двести одиннадцатом году под стены заставы нагрянул тумен монгольского полководца Джэбэ. Застава пала, а ребёнка увезли в монгольский курень. Его усыновила сама Бортэ – жена Чингисхана. Зная крутой нрав хана, для того, чтобы спасти детей от его расправы, усыновляла их десятками.

– Угудай, так вот какой верой и правдой ты отрабатываешь свою жизнь? – не удержался я от подначки.

– Ты тоже служил не Агуде, – спокойно ответил воин, открыто посмотрев мне в глаза.

– Князь Агуда из рода Ваньянь сто лет назад основал империю Айсинь, – ответил на мой вопросительный взгляд Диландай.

– Маловато мужиков. Всего четверо, – громко произнёс я, краем глаза глянул на Барони. Как среагирует?

Парень обиженно засопел.

– Вижу, вижу. Есть пятый, – улыбнулся я.

– Есть ещё четыре фурии, – сказал Угудай.

– А это что за страсти? – поинтересовался я.

– Это мои личные девушки-телохранительницы, – пояснила ехавшая рядом со мной Луиза. И, повернувшись к Угудаю, спросила:

– А как ты узнал? О них не все мои придворные леди знают?

– Я ж следопыт, – не стал скромничать Угудай.

«Хорошая подбирается команда: четыре спецназовца широкого профиля, четыре амазонки, подросток и полтора десятка изнеженных созданий женского пола», – вздохнул я с сожалением.

– Ну что, коллеги, к ночи успеем до укрытия? – задал я команде вопрос.