Империя в огне
Шрифт:
– Надо успеть, – ответил за всех Диландай.
Укрытие оказалось что надо. Водопад прикрывал узкую щель прохода в довольно-таки просторную пещеру. Здесь нам предстояло провести несколько дней, пока рыжие псы, идущие по нашему следу, не потеряют нюх. А здорово я их разозлил!
Помня прошлый свой опыт совместного проживания в замкнутом пространстве особей обоего пола, я решил сразу же навести порядок. Сержантская закалка и жизненный опыт помогли справиться с этим вопросом. Лишь один вопрос остался нерешённым, лучше сказать, он решался, и очень активно. Отношение к сексу в средневековом обществе было довольно-таки свободным, поэтому нам с Адзи приходилось часами лежать у водопада и слушать чудесное журчание прозрачных струй. Это хоть как-то заглушало страстные стоны влюблённых
Глава 7
ТАЙ-ЦЗУ АГУДА
И что на меня нашло? Наверное, это неизжитая со времён детства пионерская классовая ненависть. Ненавижу буржуинов, и всё тут. Надо же было так обидеть неплохого в общем-то хана. А то, что они до слабого полу были охочи, то такого факта даже история не утаивает. Просто в этом деле есть один нюанс: не стоит трогать моих женщин, и всё будет хорошо. И вот теперь благодаря моей горячности мы уже целый месяц сидим в каменном мешке.
Вся округа кишит шпиками и монгольскими патрулями. Угэдэй-хан хорошо усвоил уроки великого отца – «преследовать врага до полного его уничтожения». А здесь ещё и личное. Не выпустит нас Угэдэй-хан просто так, ох не выпустит. Но мы пока держимся. Провианта вдоволь, отыскали запасной выход с другой стороны горы. Единственное, что меня беспокоит – это гиперактивная сексуальная жизнь моего гарнизона. Если мы здесь задержимся на несколько месяцев, то придётся открывать родильное отделение. Что творят, сволочи!
Однажды ночью мы с Диландаем предприняли вылазку для поимки языка. По всем правилам военной разведки языка брали километрах в тридцати от убежища. Пойманный бедолага оказался словоохотливым уйгуром. Он охотно рассказал нам, что ищут они особо опасных государственных преступников, личных врагов Угэдэй-хана. Четверых воинов-кешиктенов и женщину.
– Обещана большая награда, – похвастался он.
– А чего они такого натворили? – лениво поинтересовался Диландай.
– Дак грех великий, – шёпотом сообщил язык. – Ограбили могилу Потрясателя Вселенной. Украли идола бога войны.
– Что ты такое мелешь? – Диландая чуть удар не хватил, он повернул ко мне своё разгорячённое лицо.
Я скромно потупился и поковырял носком обутки кусок замёрзшей глины. Мне действительно стало стыдно. И опять я винил дурную советскую наследственность. Нас приучали с детства, что вокруг всё общее. Значит, и моё. Идёшь из столовой, то можешь прихватить ложку, ну и что, что она алюминиевая? Посетил заведение, то без ручки не возвращайся. Только идиот пил газировку за деньги, для чего умному человеку кулак? Если ты работаешь сборщиком самолётов, то заклёпок у тебя дома должно быть столько, чтобы хватило на новый сверхсовременный лайнер; даже если банщик, то дело профессиональной чести требовало, чтобы квартира была завалена мылом. Зачем? Пригодится в хозяйстве! Таков был менталитет строителя развитого социализма: «Что охраняю, то и имею». И ничего страшного не произойдёт, если оттяпаешь малую толику от общественного пирога. И вот я, не из корысти, какая уж тут корысть, когда тебе собираются резать горло, по старой привычке прихватил интересную фигурку, на память. Тем более что там всем было не до меня, а когда ещё случай выпадет. Не каждый же день тебя приглашают на похороны хана. Это уж потом я узнал, что эта кукла оказалась богом войны и Чингисхану без него на том свете никак нельзя, удачи не будет. Но это был чужой праздник жизни, и я ни капельки не стыдился. Теперь что-либо менять уже поздно, да и предрассудки всё это. От совестливых размышлений меня отвлёк утробный всхлип и неприятное бульканье. Даже в темноте ты понимаешь, что таким образом из живого существа вытекает жизнь.
– Ты посмел похитить Дайчин Тенгри? – растягивая слова произнёс Диландай.
– Откуда я знал, что это он, там такая темень была, – не стал играть я в подпольщиков.
– Пошли быстрее назад, надо успеть хоть несколько женщин полюбить, – заторопил меня куин.
– Эй, парень, очнись, какие женщины? – я схватил его за руку.
– А большего мы ничего не успеем, сейчас за нами охотится вся степь,
и буду молить подводного царя, чтобы успеть полюбить хотя бы одну.В прошлых жизнях я привык, что за мной постоянно кто-то охотится, поэтому за себя я не сильно испугался. Больше заботило то, что в такой ответственный момент у наших предков начинало работать не то, что надо.
– Не боись, братан, я даже из-за железного занавеса от НКВД уходил. И кто только не хотел моей крови, а я, видишь, с тобой беседую, – хлопнул я куина по плечу.
– Когда-нибудь всякой удаче приходит конец, – философски заметил Диландай. – У Угэдэя самая любимая казнь – посадит бедолагу на кол и не спеша снимает с него кожу. Или задницей на жаровню – заливает воду в рот, приговаривает: «Закипит, чай пить будем».
При последних словах воина стало как-то не по себе.
– Верю, что Угэдэй парень весёлый. Ты к чему сейчас это сказал? Чтобы меня подбодрить?
– Нет, самому страшно стало… Пошли домой, – попросил он тихонько. И мы пошли.
Диландай опасался зря, пока скрывались в пещере, он успел многое, но круг поисков вокруг нашего убежища неуклонно сжимался.
Я стал мучительно искать выхода. Что же нам предпринять?
– Бедненький, – жалостливо погладила меня по щеке Адзи. – Не мучайся ты так, я ведь знаю, что ты обязательно что-нибудь да и придумаешь. Причём – спонтанно.
Я с благодарностью взглянул на любимую. Действительно, нечего сильно напрягать мозговые извилины, лучше отвлечься на другое, пока есть время.
– Расскажи мне о своих предках, – попросил я её и, отвечая на молчаливый вопрос, добавил: – О тех, которые основали Золотую империю, если ты, конечно, о них что-либо знаешь.
– Я здесь около двух лет, – улыбкой на улыбку ответила Адзи. – Принцесса правящего дома обязана знать всё о своих венценосных предках.
И такая царственная гордость прозвучала в её словах, что в моей груди что-то верноподданнически ёкнуло, а в голове промелькнула мысль о своей никчёмности: «И за что эта женщина полюбила такого человека, как я, ведь она и в прошлой жизни была не абы кем?»
– Первым императором и основателем Золотой империи был второй сын боцзиле (вождя) чжурчжэней Хорибу и звали его Агуда, – начала свой рассказ Адзи. – При дайляосском императоре Дао-цзуне на востоке стали часто появляться пятицветные облака огромной величины. Один из знатоков небесных явлений тайно сообщил, что под такими облаками достойнейшая из матерей человеческих родила сына необыкновенного. Когда новорожденный достигнет зрелого возраста, то совершит деяния великие, о чём и предсказывает небо. Произошло это в первый день седьмого месяца года У-шень.
– Я не силён в восточном календаре, – скромно заметил я, позволив себе прервать увлёкшуюся особу царских кровей.
– Если перевести на наше времяисчисление, то это будет тысяча шестьдесят восьмой год, – слегка сморщив на лобике кожу, высчитала Адзи. – А хочешь, я обучу тебя местному времяисчислению? – И не дожидаясь моего ответа, застрочила: – Всё очень просто. Подсчёт ведётся циклами по шестьдесят лет. Эти циклы, в свою очередь, состоят из пяти периодов по двенадцать лет. Каждый из этих двенадцати лет соответствует какому- либо животному. Вот сейчас, например, идёт год…
Я со страхом замахал руками:
– Сжалься, о великая, мой мозг ещё не созрел для восприятия столь сложной информации. Давай-ка лучше про Агуду. Ты так интересно рассказываешь, – подлил я немного маслица.
– Хитрый! – погрозила мне пальчиком девушка и продолжила: – С самого детства ребёнок проявлял удивительные способности. Силой, подаренной ему небом, он равнялся нескольким своим сверстникам, а в стрельбе из лука равных ему не было во всём поднебесье. Рассказывают, что как-то раз находившийся во дворце его отца дайляосский посол увидел пролетавшую в небе стаю птиц и попросил Агуду подстрелить хотя бы одну. В ответ на его просьбу будущий Тай-цзу в один приём послал сразу три стрелы, и каждая из них угодила в цель. Вдаль же метал стрелы Агуда на триста шагов, стрелы других сильнейших лучников ложились наземь, не долетая сотни шагов до его стрелы. «С таким воином следует быть в союзниках, а не врагами», – сказал восхищённый посол.