Империя. Исправляя чистовик

Тестю, понятное дело, о таком будущем назначении этого участка я не сказал, а тестя вполне устроило то, что мы там разместим свой ограниченный контингент, уменьшая тем самым соблазн британцев «уточнить границы» колоний. Толку же от этой земли он пока не видел никакого, все больше интересуясь Эфиопией.

Правда я не был уверен, что нам хватит на всё про всё двухсот квадратных километров, но это уже дело будущего.

Отдельно я встречался с Королем Монако Альбером I Гримальди, помимо протокольных улыбок был подписан целый ряд соглашений, в том числе касаемо встречных инвестиций, а также об открытии воздушной линии «Южный аэроэкспресс» соединяющий маршрут Монако-Рим-Бари-София-Константинополь, для чего учрежденная Альбером I авиакомпания приобретала тридцать наших Си-29-Люкс в самой шикарной компоновке.

Кроме маршрута на Рим и Константинополь, Альбер I планировал запустить маршруты на Лондон через Орлеан, на Мадрид через Барселону, и на Берлин через Вену. В общем, перспектива появления мощной конкурентной базы в Ромее заставило монарха Монако сильно суетится, поскольку пандемия сильно подкосила бизнес в Монте-Карло, а выход на рынок отдыха и развлечений в 1920–1922 годах огромного количества конкурирующих проектов в Ромее заставляло Альбера I начать действовать прямо сейчас, заманивая к себе состоятельных прожигателей жизни из основных столиц Европы.

Был подтвержден также экстерриториальный статус нашего причала в Монако.

Вообще же, день прошел в разговорах с тестем, в консультациях между нашими, итальянскими, болгарскими, греческими, черногорскими, сербскими, румынскими внешнеполитическими, оборонными и транспортными ведомствами, для чего я прихватил с собой из Бухареста и Белграда представителей означенных структур, включая начальника квартирмейстерского управления Объеденного Штаба Союзных Сил на Балканах генерал-адъютанта Свечина.

Конечно, главными темами была объявленная Румынией война Венгрии, со всеми ее перипетиями и нюансами. Собственно, война, как таковая, еще толком не началась, стороны обменивались довольно вялыми взаимными ударами и занимались в основном мобилизацией и сосредоточением сил, а все это требовало многих дней.

Наибольшими оптимистами были румыны, которые по-прежнему предавались мечтаниями и шапкозакидательскими настроениями о скорой победе. Сербы, после моей душеспасительной беседы с Александром, проявляли известную осторожность, но было ясно, что если покажется, что Венгрия зашаталась, то сербская армия бросится вперед, пока, предпочитая объявить частичную мобилизацию. Болгары в свою очередь вели ожесточенные подковерные консультации с представителями Бухареста, намекая на существенную военную помощь (прямую или косвенную) в обмен на возврат Болгарии Южной Добруджи. Пока же, в подкрепление своих слов, сообщили о решении также начать частичную мобилизацию и запись «добровольцев».

Аппетиты Греции, и, понятно, Черногории были значительно скромнее, но и они бросали плотоядные взгляды на север. Мой итальянский тесть пока ничего такого не заявлял, но уступая давлению военных и элит Римской Империи, отдал приказ начать переброску к границе с Венгрией нескольких дивизий и о приведении в повышенную боевую готовность частей, дислоцированных в районе Удине и Триеста.

В общем, все всё хотели, желательно сразу и побольше!

Но без консультаций с моим царственным кузеном Вилли и без достижения понимания о «красных линиях» для каждой из сторон в ситуации вокруг Венгрии, спустить с цепи псов войны я не мог себе позволить. Так что мои дипломаты сейчас спешно договаривались с Берлином о месте срочной встречи с кайзером где-нибудь в Швейцарии, раз уж я оказался в Италии.

А удержать наших союзных псов на привязи было не так просто, даже не взирая на весь мой вес и авторитет на этой пацанской стрелке. И одно обстоятельство сильно подкрепляло позиции воителей. Дело в том, что известия об официальном объявлении войны и объявление всеобщей мобилизации на всей территории Венгерского королевства всколыхнули серьезные волнения в Трансильвании, местами переходящие в открытые столкновения. Неспокойно было и в других национальных частях Короны Святого Иштвана, так что, определенный резон в рассуждениях румынских стратегов о том, что венгерская армия рухнет изнутри, в общем-то, был. Но посмотрим, в августе 1914 года у всех тоже был повышенный оптимизм.

Отдельно обсуждался вопрос организации встречи НРС на высшем уровне в Белграде. Это тоже была непростая задача, учитывая, что мы не шашлыки есть собирались. Так что и дипломатам, и канцеляриям монархов, и было над чем попотеть. Александр настаивал на проведении саммита в Белграде, а я ему обещал ее организовать и провести так, чтобы…

В дверь постучались. Мой огромный кабинет в Палаццо Венеция был таких масштабов, что мне пришлось орать, чертыхаясь про себя и проклиная все на свете:

– Да!

Кого-то принесла нелегкая. Хорошо бы для разнообразия вести были хорошими.

Появился мой руководитель спецсвязи в Риме полковник князь Искандер:

– Ваше Всевеличие, шифрограмма от Государыни.

О, Господи! Вот за что мне это все? Чует мое сердце, что письмо просто напичкано отнюдь не просто с приветиками от супруги.

Киваю.

– Благодарю вас, Александр Николаевич. Вы свободны.

Тот отдал честь и четко по-уставному развернулся, и отправился в далекий путь на выход из кабинета.

Шифрограмма была немногословной.

«ОБЪЯСНИСЬ. МАША».

Я хмуро отложил лист.

И вот что? Сильно здрасьте? Что я должен отвечать и главное по поводу чего?

В некотором раздражении подхожу к окну. За окном Вечный город. Ох, Маша-Маша, хоть и русская уже, но истинная римлянка. Утонченная не только в моде, но и в интригах, изобретательная не только в постели, но и в плетении кружев. Всяких кружев – политических, экономических, общественных. И прочих всяких. Всегда столько слоев и смыслов, что диву даешься.

Вот фактически одной телеграммой поставила меня в раскоряку. О чем она? О Мостовской? О Мишке и Джованне? О том, что я, хотя не планировал этот вояж изначально, потащил сыновей по всей Европе и в самом Риме устроил шоу с днем рождения старшего сына? О чем-то еще? Или, быть может, она просто хочет, чтобы я еще раз объяснился ей в любви?

Это как в том одесском анекдоте про телеграмму: «Волнуйтесь. Подробности письмом».

Как гадать и как угадать?

Мне, конечно, со стороны могут сказать, как так-то, семнадцатилетняя девочка крутит сорокалетним мужиком? Ну, крутить не крутит, на это ей ума хватает, но и не считаться с ее мнением я тоже не могу. Начиная от того, что она мать двоих моих детей, включая Наследника Престола, заканчивая тем, что огромная часть имперской машины завязана на нее лично.

И потом, ей уже восемнадцать. Почти.

Да и вообще – зачем мне дома проблемы? И в семье, и в целом.

И ведь, главное, чувствую я что напортачил. Много где. И есть по поводу чего задать вопрос «ОБЪЯСНИСЬ». Неоднократно. Но как угадать по поводу чего, дабы и лишнего не «объяснить». Интересно, Аликс могла бы Николаю прислать такую изящную и утонченно потенциально опасную шифрограмму? Или устроила бы истерику на пять листов? Впрочем, какая мне, в принципе, разница.

Я распахнул настежь окно. Поздний вечер.