Империя

– Вот и отлично! Только сделай все тихо, – Луций хлопнул Ратибора по плечу и тут же добавил уже повышенным голосом: – Смотри, если эти разгильдяи снова будут бездельничать, я с тебя шкуру спущу!

Затем он вернулся к своим спутникам, и вскоре они все вместе скрылись из виду. Ратибор проводил их взглядом, почесал задумчиво свою бороду и тихо произнес:

– Волчонок превратился в волка, – после чего направился в казарму.

Звуки труб оповестили лагерь о рассвете, и солдаты, поправляя обмундирование и вооружение, сотнями высыпали из казарм и принялись строиться по центуриям, образовывая огромную живую массу.

Чуть позже к ним выехал на коне Клементий и произнес пламенную речь, стараясь поднять боевой дух легионеров. Однако вскоре на плацу началась непонятная суета. К легату легиона подбегали какие-то люди, солдаты, высшие офицеры. Он что-то говорил им, размахивая руками и пожимая плечами. Луций, который со своей центурией был неподалеку, толкнул локтем стоящего рядом офицера и спросил:

– Что случилось?

– Да пес их разберет, допекли уже с ночи! Пропали какие-то два сенатора и один солдат из моей центурии. Тут сражение на носу, а они мне допрос устроили о том, куда этот мальчишка делся! А я ему мать что ли?!

– Из твоих пропал?

– Ну, так я же говорю: мой пропал! Попадется – ноги пообломаю! Видать, в штаны наложил перед дракой и дезертировал к мамке под крылышко! Молокосос, будь он не ладен! А тебя что, не трогали пока?

– Нет, поэтому и спрашиваю, – спокойно сказал Луций, не глядя на своего собеседника.

– Может, и не спросят. Говорят, тебя опять к смерти в лапы отправили? Да, любит тебя наш командир, страсть как любит!

– Что есть, то есть.

Через несколько минут Клементий выкрикнул:

– Гай Луций Корнелий, ко мне! За лагерем стоят две когорты, которые тебе прислали из Рима. Возьмешь их и свою центурию и будешь держать ущелье. Все ясно?!

– Ясно! – произнес Луций, а сам жестом руки подозвал к себе Клементия. – Послушай, выродок, в последний раз я спасаю твою задницу. После этого сражения я буду уже не под твоим командованием, а под началом Германика и лично императора. Так что советую тебе впредь не поворачиваться ко мне спиной, – еле слышно произнес он, после чего вытянулся по струнке и во весь голос прокричал: – Так точно! Будет исполнено!

– Что он тебе сказал? – поинтересовался у легата подъехавший к нему Кассий.

– Ничего! – сквозь зубы прошипел Клементий, сжимая в руках поводья. – Если он останется жив и в этот раз, нужно будет его хорошенечко тряхануть на предмет пропавших сенаторов. Как-никак они к нему приезжали. Чует мое сердце, он в курсе причин их исчезновения, мерзкая скотина! Нужно было прикончить его еще в детстве! А ты отпишись Публию, пускай состряпает донос на него и не забудет указать, что Андриан и Келестин исчезли сразу после общения с нашим приятелем!

– Как прикажешь.

Клементий махнул рукой, и кавалерия рысью двинулась вперед, следуя за своим командиром. Все в лагере ожило и зашевелилось. Кассий уводил войска, а Луций направился туда, где его ждали воины Черного легиона, чтобы возглавить их и дать отпор германцам в ущелье.

Тысяча отборных солдат стояла, построившись в боевом порядке, и ждала первых приказов своего командира.

– О, великий Марс… – протянул Ромул, глядя на них.

– Если они и воюют так, как выглядят, то думаю, мы продержимся с этими парнями, – положив руку на плечо Ромулу, улыбнулся Ратибор.

Центурия Луция загудела, обсуждая облаченных в тяжелые доспехи и прекрасно вооруженных воинов.

– Центурион Луций, а кто это? – поинтересовался еще совсем юный боец, тот самый, который проявлял любопытство тогда у костра.

– Вроде бы пополнение.

– И что, они с нами воевать будут?

– За нас они будут воевать, – неоднозначно ответил Луций и направился к гвардейцам.

Как только он подошел поближе, они, словно по команде, подняли вверх копья и разом произнесли:

– Приветствуем тебя, командир!

– Твою мать! – дернувшись в сторону от неожиданности, воскликнул Луций. – Уф, черти, напугали! – сказал он, повернувшись к своим друзьям, и рассмеялся. Развеселенные реакцией друга, они закатились от хохота вместе с ним. Успокоившись, Луций подозвал к себе офицеров, и те без лишних слов поспешили к нему.

– Ладно, парни, задача проста до невозможности: нужно удержать ущелье, точнее, проход в него. Укрепления там мы возвели, но мы в меньшинстве, в значительном меньшинстве. А нам надо будет во что бы то ни стало продержаться до тех пор, пока пятый легион не ударит во фланг германцам, а конница Клементия не обойдет их с тыла. Держать будем этот участок, пока не помрем или не победим. Вот, в принципе, и все. Вопросы есть?

– Никак нет!

– Отлично, – промолвил Луций, глядя в глаза воинов Черного легиона –пустые, остекленевшие и безжизненные, как у тех солдат, которых прежде дал ему Марк для его центурии.

Спустя пару часов Луций со своим войском уже стоял у ущелья. Подбежавший к нему Ратибор доложил о том, что большой отряд противника собран неподалеку и ждет первой возможности, чтобы совершить нападение. Воины Арминия заранее заняли окружающие склоны холма, и эта ситуация требовала решительности и умения.

– Мартин, возьми две центурии и отойди к болотам! Ратибор и Ромул, вы со мной! Понтий, даю тебе когорту! Не пропусти их справа!

Первое сражение состоялось за овладение проходом в ущелье. Германцы, узнав, что его обороняет убийца Ульриха, бросили против Луция отборные войска. До самой ночи не прекращалась резня, и, если бы на поле боя не опустилась кромешная тьма, еще неизвестно, чем бы все могло закончиться. Для Луция и его друзей эта ночь была просто ужасной. Германцы же по-прежнему находились на возвышенности и готовились продолжить сражение на рассвете. Центурион понимал, что их следует оттеснить, но как? Силы были явно неравными.

– Пойди вздремни. С рассветом они снова начнут, – сказал ему Мартин, расстегивая и снимая шлем, на котором красовалась приличная вмятина.

– Ты как?

– Так же, как и остальные. Ромул, правда, корит себя за случившееся с этими подонками-сенаторами, ходит хмурый, не разговаривает ни с кем. Тоже мне, благодетель нашелся! Его семьи лишили, а ему, видите ли, их жалко. Не надо, мол, было с ними так круто!

– Ничего, отойдет. Он у нас каждого жалеет: убьет варвара и молится за него потом, прощения просит! – улыбнулся Луций.