Импровиз. Сердце менестреля
Шрифт:
До перекрестка с улицей Единорогов оставалось несколько кварталов. Альт Грегор вдруг ощутил, как ноги стали ватными и отказываются шагать. Такой робости он не испытывал уже лет тридцать. Приходилось заставлять себя поднять ногу, передвинуть ее вперед, поставить на снег. Вот так занятый борьбой с самим собой, менестрель и оказался у особняка «с башенками». Старое здание, построенное лет триста назад, когда еще никого не удивляла кровавая вражда между Домами, приводившая к взаимному истреблению дворянских родов, когда нередко противоборствующие партии штурмовали жилища друг друга, а ни один из наследников по мужской линии Дома не выходил на улицу без охраны из
Хорошо смазанные петли не скрипнули. Менестрель проскользнул в сад. Снег облепил растопыренные ветки яблонь, груш и слив. Должно быть, весной, когда деревья начинают цвести одно за другим, здесь восхитительно пахнет, а землю устилают розовые и белые лепестки. Сейчас на том же месте расстилалась снежная целина.
Ланс, проваливаясь едва ли не по колено, пошел к дому.
На ходу подумал: «Сторожа тоже подкуплены? А собаки?»
В Аркайле многие богачи правдами и неправдами добывали злых, кудлатых овчарок с плоскогорий Райхема. Сами скотоводы очень недоброжелательно относились к тем, кто пытался покупать у них щенков. Могли перебить лодыжки, бросить посреди степи, если ловили. Так и вышло, что собаки ценились на вес золота – доплата за риск. Те, кто не мог позволить себе подобного охранника, обходились трагерскими боевыми псами и местной охотничьей породой. Ланс любил собак, отлично с ними ладил, но побаивался, что к проникшему в хозяйский сад чужаку четвероногие сторожа со снисхождением не отнесутся. К счастью, ему удалось подобраться к увитой плющом стене незамеченным. Баронесса Кларина обычно если что-то замышляла, то доводила дело до конца. Вот только из каких побуждений она помогает ему и что потребует взамен?
Веревочная лестница, как и было обещано, свисала из окна. Она скрывалась в побуревшем к зиме плюще так хорошо, что менестрель не сразу и обнаружил ее. Тем более что по странному глупому побуждению сперва искал под освещенным окном, а нашел ниже соседнего.
Подергал. Лестница держалась надежно.
Поставил ногу на первую ступеньку, в глубине души все еще ощущая подвох.
Вот и подоконник.
Ланс толкнул ставень. Не заперто. Осторожно заглянул внутрь.
Темно. Никого нет.
Подтянулся, перебросил ногу и спрыгнул на пол уже в комнате.
Огляделся. Вокруг – густая дегтярная тьма. Гораздо хуже, чем снаружи, там хоть звезды, а здесь… Здесь лишь тонкий и слабый лучик под дверь в соседнюю комнату. Альт Грегор сбросил плащ, на ощупь расправил дублет и пригладил волосы, стянутые в «хвост» на затылке.
Толкнул дверь и замер на пороге, прищурившись: свет даже одной свечи показался слишком ярким после темени.
За пяльцами сидела она. Реналла из Дома Желтой Луны… Или из Дома… Нет, разум Ланса отказывался признавать ее принадлежность к Дому супруга.
Менестрель не знал, что ослепило его больше – огонь свечи или красота девушки, за время разлуки распустившаяся, будто роза из бутона. Те же зеленые очи, в полумраке темные и глубокие, как малахит, те же губы, скулы, каштановые волосы, собранные в узел и скрепленные ажурной серебряной диадемой с продолговатым камнем чуть выше лба. Но минувшие полтора года огранили ее привлекательность, как инструмент ювелира придает завершенность найденному старателем
алмазу, превращая его в совершенный бриллиант.Привлеченная движением, она оторвала взгляд от вышивки и застыла с удивленно-испуганно приоткрытым ртом. Будто увидела привидение.
Ланс сделал шаг вперед и преклонил колено, упирая ножны шпаги в пол. Он цеплялся за эфес старинного оружия, как утопающий за соломинку, пытался найти в нем силы, которые позволят сохранять твердость и не утратить рассудок.
– Пран… Пран Ланс… – прошептала Реналла.
– Да, это я… – согласился альт Грегор, чувствуя, как пересохло горло. – Я вернулся…
– Но ведь… – Она поднялась. Пяльцы и игла с ниткой упали к ее ногам. – Я… Я думала… Мне сказали…
– Я вернулся, звезда моя, – продолжал Ланс, не слушая ее лепет. – Вернулся, ведомый светом Северной Королевы…
– Вам нельзя быть в Аркайле, пран Ланс. – Реналла пятилась от него, прижимая руки к груди. На огромные глаза навернулись слезы. – Вам нужно уходить… Уезжайте немедленно!
– Вы гоните меня? – нахмурился альт Грегор. – Но почему?
– Вам нельзя быть здесь, – твердила она, будто не слыша его вопроса. – Молю вас, пран Ланс, бегите из Аркайла…
– Да что же это такое?! Все меня гонят! И вы тоже, Реналла? Вы ничуть не рады меня видеть?
– Пран Ланс… – По щекам девушки потекли слезы.
– Мой вид пугает вас? Вы боитесь моего общества? – Менестрель медленно выпрямился. – А я, признаться, все это время только и думал о вас. Видел вас и во сне, и наяву. Вы украли мой покой, Реналла… Как я мечтал об этой встрече!
– Уезжайте, пран Ланс, молю вас, – с рыданием в голосе отвечала она. – Вам нельзя быть в Аркайле, вам нельзя быть…
– Но почему? – Альт Грегор шагнул вперед.
Девушка попятилась, глядя на него такими испуганными и такими прекрасными очами.
– Не плачьте, Реналла. И не бойтесь ничего. Если я вольно или невольно причиню вам зло, то умру на месте.
– Вы не должны были сюда приходить…
– Я знаю. Но я часто нарушаю правила. И правила приличия в том числе. Клянусь, я не хотел скомпрометировать вас. И если вы прикажете… Если вы не желаете видеть меня…
Шорох за спиной заставил менестреля отпрянуть в сторону, разворачиваясь. В дверном проеме стоял наследник престола, а точнее, нынешний герцог Гворр Аркайлский. На щеках и лбу его светлости проступили багровые пятна, ладонь обнимала рукоять кинжала, до половины вытащенного из ножен.
– Ты? – прорычал герцог. – Откуда?
Его губы под закрученными и напомаженными усами прыгали. Дрожала заостренная бородка, черная с проседью.
– Не ждали, ваша светлость? – дурашливо поклонился альт Грегор. – Менестрели часто являются незваными.
– Да как ты посмел?!
Сегодня Гворр надел черный кожаный дублет без герба Дома. Никакого иного оружия, кроме кинжала, Ланс у него не увидел, а потому не слишком-то испугался.
– Бегите, пран Ланс, – не проговорила, а простонала хозяйка дома. – Умоляю вас…
– Она умоляет! – воскликнул герцог. – Шлюха! Привечать бродяг, когда тебя удостоили…
Кулак Ланса с влажным чмоканьем впечатался правителю прямо в губы – как раз между щегольскими бородкой и усами. Гворр отшатнулся, ударившись с деревянным стуком затылком о дверной косяк.
– Как же я давно мечтал об этом, – пробормотал менестрель, подув на костяшки, оглянулся на Реналлу, которая, закатив глаза, сползала спиной по стенке.
– Мерзавец, – свистящим шепотом произнес герцог, отнимая ладонь ото рта и глядя на кровь, запятнавшую кожу. – Я убью тебя…