Импровиз. Война менестреля

— Батарея! Заряд в дуло!

— Батарея! Прибить заряд!

— Батарея! Пыжуй!

Лейтенант решил, вне всяких сомнений, развить успех, используя калёные ядра.

И тут браккарские ядра долетели.

В этот раз досталось всем ярусам.

Словно град, обрушившийся на капустную рассаду, чугунные и каменные шары били, ломали, крушили всё на своём пути. Не разбирали — каменная кладка перед ними или человек, состоящий из мягкой и слабой плоти. Всё заволокло пылью и дымом. Казавшаяся незыблемой опора под ногами тряслась так, что альт Грегору пришлось опуститься на одно колено, чтобы не упасть. Одно ядро смело бруствер на ширину половины брасе, ударило в лафет орудия, отбросив его от амбразуры. Двое канониров уцелели чудом. Двум другим и не успевшим выпутаться из лямок гандлангерам повезло меньше. Неестественно вывернутые руки и ноги. Кровь, заливающая лица и пропитавшая одежду. Стоны и ругань.

Пиралло ползал на карачках, припорошенный серой пылью. Он напоминал пьяного мельника, который пытается доползти до кровать.

— Что с тобой? Ты цел? — крикнул ему Ланс.

— Шляпу потерял… — через плечо ответил вирулиец.

— А без неё никак?

— Он мне удачу приносит.

«Ладно, ищи, — подумал альт Грегор. — Удача нам всем ещё понадобится сегодня. Может, и мне достанется самая малость от его везения…»

— Батарея! Ядра в дуло! — Хорхесам не забывал, для чего он тут, и подчинённым не позволял.

Гандлангеры щипцами с длинными рукоятками выхватили из жаровен докрасна раскалённые ядра, опустили их в жерла пушек, где пороховые заряды надёжно прикрывался пыжами из сырой глины.

— Батарея! Наводи!

Ланс вскочил на ноги и бросился к брустверу, на ходу поднося к глазу зрительную трубку. Каракки шли, совершенно скрывшись за густым дымом. Которая уже отстрелялась, а которая ещё нет? Понять невозможно… Хоть дымовая завеса и мешала береговой артиллерии прицеливаться, но она же не позволяла и корабельным бомбардирам вкупе с магами наводить ядра точно в цель.

Сразу несколько трёхмачтовых каракк из второй линии уходили на север. ко второму форту. Эх, глянуть бы в трубку. что там творится у Регнара, но некогда.

— Батарея! Пали!

— Первое орудие! Пали! — раскатились команды бомбардиров, следующих приказам лейтенанта. — Второе орудие! Пали! Третье орудие! Пали!

— Пирелло! Давай! После шляпу искать будешь! — поторопил альт Грегор.

— Я тут! — откликнулся вирулиец. — Сейчас дадим!

Им удалось с семи ядер, выпущенных батареей, зажечь две каракки. Ещё одна заполыхала, благодаря усилиям, насколько успел заметить Ланс, соседей слева — Ридо альт Сантоша и Браза альт Коста. Объединённый залп батарей нижнего и среднего яруса помог отправиться на встречу со Вседержителем раззолоченному кораблю по имени «Молот Святого Брунна» и всей его команде. Когда вода хлынула в огромную пробоину, браккарцы попытались спастись, спуска шлюпки, но тут в корму тонущей каракки врезался ещё один красавец-корабль — «Северное Сияние». В одно мгновение сломались бушприт и фок-мачта. Корабль потерял управление, оставаясь на месте, словно подраненная птица. И тут же артиллеристы Трагеры воспользовались удобным случаем. На «Северное Сияние» обрушились раскалённые ядра. Команда изо всех сил боролась с пожарами, но огонь захватывал судно, подбираясь к пороховому запасу.

— Что, выкусили?! — радостно воскликнул Ланс, не рассчитывая на ответ.

— В Преисподнюю! — захохотал Пирелло. — Пусть ещё сунутся!

— Батарея! Бань пушку! — раздался громовой голос лейтенанта Хорхе.

Очередной браккарский залп оглушил, ошарашил, уронил наземь защитников Эр-Трагера. Должно быть, островитяне использовали полые ядра, начинённые порохом, ибо грохот и пороховой дым лишили Ланса зрения и слуха. Он пришёл в себя лёжа на спине и выкашливая удушливый дым из лёгких. Один из вестовых тряс его за плечи и что-то говорил. Звука не было. Только звон в ушах.

Альт Грегор встал на четвереньки, оттолкнув солдата.

Огляделся.

Вирулиец Пирелло лежал в двух шагах от него, раскинув руки крестом. Как будто прилёг отдохнуть и погреться на солнце. Только, вот беда, головы у него не было.

Жаль. Хороший был человек. Менестрель, конечно, слабенький. Зато честный и самоотверженный. Родился за тридевять земель от Трагеры, а вот поди ты — довелось погибнуть, защищая её от чужеземного вторжения.

Теперь альт Грегору придётся сражаться одному на батарее. Хорошо, если не во всём форте, ибо трудно сказать — остался ли кто-то в живых. Браккарцы постарались. Впрочем, что удивляться? Они ради этого и шли — уничтожить всех защитников Эр-Трагера, сравнять с землёй город, не оставив камня на камне, от береговых укреплений.

Ланс тряхнул головой.

Кажется, какие-то звуки пробились сквозь плотный слой глухоты, залепившей уши, как глина пушечный ствол.

Ничего. Мы ещё поборемся.

Можно отступить, сказаться раненым, попроситься в лазарет. А кто будет сражаться? Надеяться на случайность? Так можно всю жизнь разменять на пустые потуги. Выжить? Как там говорили в первой Роте наёмников, где менестрелю довелось послужить ещё в отрочестве? Выгоднее побыть немного трусом, чем навеки остаться мертвецом. Замечательная пословица. Она как нельзя лучше подходит для наёмников. Но не для лобровольца, который отправился на войну просто потому, что не мог поступить иначе.

Как там говорил комендант форта?

Когда воину предлагают выбор между жизнью и смертью, он должен выбрать смерть…

Опираясь на плечо вестового, Ланс поднялся на ноги.

Их батарее досталось от браккарского залпа. Половина пушек опрокинута, лафеты разбиты. И здесь, и там лежат раненые и убитые.

Где же лейтенант?

А вот и он. Сидит, привалившись плечом к брустверу, будто устал и решил немного передохнуть. Только остановившийся взгляд и тонкая струйка крови, стекающая по виску, давала понять — пран Хорхе уже шагает со святым Бедой по крутой тропке, ведущей из нашего мира в Горние Сады.

— Разыщи капитана Айо. — Альт Грегор говорил громко. Скорее всего, кричал, поскольку почти не слышал своего голоса. Орудийная прислуга, остававшаяся на ногах, оглянулась на него. — Скажи — беру командование батареей на себя!

Солдат кивнул и убежал.

Ланс, пошатываясь, подошёл к брустверу, выглянул в бойницу. Признаться по чести, он опасался, что оглохнув, перестанет управлять Силой. Разве можно с уверенностью судить, какое начало берёт в нём верх — музыка или магия? Без слуха музыки нет. Правда, кто-то когда-то рассказывал об унсальском менестреле, создававшем замечательные мелодии, несмотря на то, что с детства был глух, как пень. Мало ли небылиц рассказывают? А вдруг умение слышать и умение пользоваться Силой неразрывно связаны? Увидев слабо светящиеся нити, отмечавшими в прозрачном морском воздухе пути ядер, Ланс вздохнул с облегчением. Трагерцы били с нижних ярусов. И с верхнего тоже. С левой батареи. Молчали только их пушки. Плохо. Даже как-то стыдно…

А что там у Регнара?

Без зрительной трубы Ланс мог видеть только маленькие-маленькие кораблики, окутанные дымами настолько, что выделялись лишь цветные вымпелы и флаги, да когда-никогда в просвет мелькал кусочек раскрашенной надстройки. Форт дымил так, будто там горели склады пеньки и смолы. Может, и правда, разрывающиеся на позициях бомбы браккарцев что-то зажгли?

Но если Северный форт сражается, значит, Регнар ещё там и управляет боем. Ланс свято верил, что с его другом ничего не случится. С кем-то другим — вполне возможно, но чтобы с Регнаром?! Трудно найти другого человека, настолько далёкого от войны. Даже в отрочестве, когда Ланс и Коэл мечтали удрать из музыкальной академии и записаться в вольную Роту, Регнар смотрел на них, как на безумцев каких-то. Он никогда не учился фехтованию должным образом — ну, то есть, не больше, чем нужно, чтобы окружающие его дворяне не смеялись и не тыкали пальцем. Кажется, он ни разу не дрался на дуэли. Сам не вызывал и его почему-то не вызывал никто. Ланс припомнил единственный случай, когда видел друга со шпагой в руках — да-да, той самой ночью, когда они невольно помогли браккарской шпионке Дар-Вилле избежать близкого знакомство с тайным сыском Унсалы. Настолько невоенный человек погибнуть в бою не может.

— Батарея! Слушай мою команду! Бань пушки! — Вспомнил менестрель о своих новых обязанностях. Потянулся за пляс, чтобы вытащить зрительную трубку, но ничего не нашёл.

Где же она?

Трубка обнаружилась на камнях в паре шагов. В том самом месте, где Ланс пришёл в себя. Судя по осколкам стекла рядом, весело поблескивающим на солнце, можно было не нагибаться. Жаль, полезная вещица, но ничего не поделаешь.

— Батарея! Заряд в дуло!

Канониры выполняли команды. И даже торопились. Вернее, старались, но большинтсво из них получили раны. Лёгкие, но болезненные. Кто-то берёг руку. Кто-то припадал на ногу. Один из бомбпрдиров обмотал лом оторванным рукавом, чтобы кровь из рассечённого темени не заливала глаза Так вышло, что браккарские ядра раскололи каменную облицовку укрепления. Если бы строители использовали сервоато-жёлтый известняк, какого добывалось в окрестностях Эр-Трагера великое множество, то этого, возможно, не произошло бы. Но базальт, привозимый издалека, в расчёте на его прочность — обтесать плиты было не так уж и просто, разлетался на мелкие кусочки с острыми краями, которые ранили людей подобно шрапнели. Из восьми пушек полные расчёты набрались на три.