Имя мне Лёд

Где-то на краю сознания шевельнулся имхарро. Эта глупая птица, считавшая себя моей душой, недовольно заворочалась, стремясь развернуть свои ослепительно белые крылья. Но я не дала. Ни к чему это все. Чувства причиняют боль, а душа не может не чувствовать.

Скука.

Одно слово, содержащие в себе проклятие многих, проклятие тысячелетий. Даже боги бояться этого слова, потому что из-за него начинаются войны, из-за него убивают любимых, из-за него рискуют детьми. Скука.

Ветер ворвался в мою комнату, разметав легкие шторы, как опавшие листья. Он коснулся моего лица, словно лаская, а затем ударил с такой силой, что меня могло бы снести с кровати. Но не снесло, я стерпела, продолжая изучать потолок.

В дверь постучали и, не дождавшись ответа, вошли, осторожно ступая по сверкающему полу.

– Как ты?
– Тихий голос принадлежал эль'ере. Дель не смогла оставить меня в одиночестве надолго. Что ж, видимо это в крови Жрицы богини Жизни, она не может не опекать.
– Лёд, не молчи, пожалуйста.

– Всё в порядке, Дель, - чуть приподнялась на локтях, смотря прямо в широко раскрытые глаза, цвета теплого мёда, своей... Помощницы. Хотя Дель нечто большее и меньшее, чем моя Помощница одновременно. Но кто она для меня, даже я сама затрудняюсь определить. Слишком много всего и в то же время, слишком мало.

Странное дело, но Дель была куда менее дерзкой, когда я взяла её в свой замок. Тихая, неулыбчивая эль'ера напоминала мне маленького испуганного зверька, нуждавшегося в любви и понимании, но никак не в том наказании, которому её подвергли. Всё же ссылка в Льдинию - слишком жестоко, в отношении Жрицы Жизни.

После того, как я приблизила её к себе, дала ей Печать Зимы и право быть старшей в моё отсутствие, показала, что иногда и мне бывает больно, она изменилась. Стала жёстче, сильнее. Возможно, это и к лучшему.

А возможно...

– Лёд, ты ведь знаешь, кто эти дети, - Дель села на край кровати, неотрывная упрямого взгляда от моего лица.

– Да, - глупо отрицать очевидное. Уже тогда, когда я забирала их из дворца принца Алехмо, я знала, кто они. Не люди. Маги, это да. Причём очень сильные маги, но не люди. И не эльфы, нет. Всё было гораздо сложнее. Только боюсь, даже я не смогу объяснить ей, в чём тут дело и почему, по какой такой причине, я забрала их к себе.

– Зачем?
– Простой вопрос... И подразумевает простой ответ на него, но рассказать душещипательную историю не получиться. Мир умеет требовать клятвы, причём такие, что нарушение их повлечёт за собой только одно - смерть.

– Дель, я никогда не говорила с тобой об этом... Но придёт время, когда меня не станет, - странная улыбка растянула губы. Я ступила босыми ногами на пол и встала, осторожно держа равновесие, которое было настолько хрупким, что казалось ещё чуть-чуть и упаду, как сломанная марионетка, нити которой все же отпустил кукловод.

– Это невозможно, - в её голосе было столько убежденности, что поначалу, мне не захотелось продолжать свой рассказ. Но это было необходимо.

– В этом мире нет ничего невозможного, Дель. Пора бы уже понять это, - усмехнулась и, накинув черную накидку, единственную тёмную вещь, имевшуюся в моём гардеробе, вышла на балкон, любуясь полярным сиянием, разукрасившим небо над Льдинией.

– Хорошо. Давай разберёмся, - иногда она напоминает мне учителя, решившего объяснить что-то чересчур нерадивой ученице.
– Ты же дитя стихии.

– Не совсем, - уклончиво ответила, рассматривая бесконечное количество звёзд, рассыпанных на небосклоне.

– Что значит не совсем?

– Дель, я вообще-то человек. Точнее, была им когда-то, - её искреннее удивление изрядно потешило моё самолюбие.
– Да, вот так вот Судьба повернула колёса жизни. Я ведь никогда не рассказывала тебе о том, что со мной раньше было, да?

– Ты вообще редко говоришь о себе, - хмыкнула Дель, тем не менее, оставшись в комнате, сидя на моей постели.

– Я и сейчас не собираюсь нарушать это правило, - пальцы сжали лёд перил балкона.
– Но кое-что я расскажу. Не всё, но кое-что...
– Как трудно говорить о том, что было. Вдвойне, когда знаешь, что от этого ничего не измениться.
– Наш род называли Ледяным. Неспроста, конечно же, а потому, что Снежная была кем-то вроде талисмана нашей семьи, дающего нам магию и силу. Немного, но все же достаточно, что бы мы стояли выше остальных.

– Так вот откуда ты знакома с нею...
– Прошептала Дель.

– Можно сказать и так, - кивнула головой.
– Моя мать была настоящей магичкой, колдуньей, ведьмой... Называй как хочешь. Она владела магией и умела ее использовать. Но люди, что жили по-соседству с нами, признали ее виновной во всем, что с ними происходило, во всех бедах. И сделали то единственное, что могли противопоставить ее силе - сожгли.

– Люди бывают очень жестокими, - согласилась Дель.
– И всё же я не понимаю, какое это имеет отношение к тому, что ты стала такой?

– Самое прямое, - хмыкнула и покачала головой.
– После смерти матери отец заключил договор со Снежной, в которой обменивал жизнь каждого члена рода Ледяных на силу стихии. До определенного момента, мы все люди, а потом, в результате сильных потрясений, отдаем себя стихии. И этот договор действителен до тех пор, пока наши жизненные силы не исчерпают себя, не закончатся. Как только во мне не останется ни капли человечности, теплоты, жизни... Я навеки буду поглощена Снежной, навеки стану её рабой, растворившись в ней полностью и навсегда. Такова участь рода Ледяных.

– Но...

– Да, Дель. Рано или поздно, но меня постигнет эта участь, - повернувшись лицом к замершей в дверях эль'ери.

– Но... Тогда выходит, что ты спасаешь невинных лишь для того, что бы оттянуть этот момент?
– Дель приблизилась ко мне, но встала рядом с перилами чуть в стороне.
– Проявляешь свою человечность, что бы протянуть подольше?

– Ты так думаешь?
– Чуть склонила головы набок.

– А есть другие объяснение?
– Недоверчиво прищурилась эль'ери.