Имя нам — легион
Шрифт:
Рука, полная силы, может сделать больше, нем целый мешок, набитый нравами.
Завтрак оказался замечательным: половина цыпленка-гриль, внушительная порция отварного риса, салат из свежих овощей и полулитровая кружка душистого земляничного йогурта. Сок, чудесный апельсиновый сок в запотевшем стеклянном кувшине, без труда мог утолить жажду и у египетской мумии периода первой династии.
— Если вам хочется чего-то еще, скажите Клавочке, — посоветовал Филиппу Игорь Игоревич, когда тот, отдуваясь — перестарался-таки, пожадничал, — отвалился на высокую мягкую спинку необычайно удобного стула.
Клавочка, приятная полная женщина
Хозяюшка, кажется, всерьез огорчилась отказом. Филипп почувствовал угрызения совести и ухватил румяное яблочко из глубокой соломенной корзинки, стоящей на столе. Захрумкал, брызжа прохладным соком. Вкуснотища!
Игорь Игоревич безразлично поглощал капустный салат, один только капустный салат с зеленым луком и оливковым маслом, хоть и в совершенно потрясающих количествах, запивая его чистой водой.
“Вегетарьянец, значица, али постует”, — подумал с уважением Филипп. Сам он никогда бы так не смог. Точно.
Он покрутил головой.
В небольшой столовой было пустовато. Пара вполне земных парней, того же примерно, что и Филипп, возраста, похожих как близнецы и одетых в знакомое темно-зеленое трико, попивала дымящийся темный напиток, кофе, вероятно, и с любопытством поглядывала в сторону новичка. Филипп кивнул им приветственно. Близнецы заулыбались в ответ, но подойти знакомиться не спешили — Игорь Игоревич, наверное, пугал не только Димчика.
Вышеозначенный родитель ужаса прервал между тем на мгновение завтрак, извлек из внутреннего кармана — того же, где упокоилась недокуренная сигара — тоненькую стопку бумажных (или похожих на таковые) листов и подтолкнул к Филиппу.
— Простите, Фил, я чертовски проголодался и поем еще немного. А вы можете пока ознакомиться с контрактом. Если условия вас удовлетворят, распишетесь. Вот перо. — Он протянул охмуряемому рекруту солидно, очень солидно выглядящий “Паркер”.
— Там кровь?! — прошептал Филипп восторженно.
— Нет, но если желаете… — Игорь Игоревич пожал плечами. — Во время медицинского обследования у вас возьмут немного. После проведения анализа попросим: медики, думаю, уступят нам пару миллилитров. — Он наконец мигнул и расцвел вампирской улыбкой, глядя на ошарашенного Капралова.
— Обойдусь, чего уж там, — сказал тот и углубился в изучение контракта.
Контракт выглядел вполне приемлемо: ни тебе подводных камней, допускающих разночтения, ни запутанно-многозначительных отступлений, склонных обернуться в самый неподходящий момент своей противоположностью. Нанимаемый обязуется выполнять приказы, наниматель — платить в срок. Срок — тысяча земных суток, отсчет — с момента подписания. Оплата — двести пятьдесят тысяч евро. (Ого!!!) В случае гибели — вся сумма плюс еще двадцать процентов переходят наследникам (указать наследников). В случае ранений, повлекших за собой ухудшение здоровья, срок контракта сокращается; проценты (сверх основной суммы) — уточняются. Контракт разрывается без компенсации в случае предательства, невыполнения приказа, дезертирства. По окончании контракта легионеру предоставляются любые документы и гражданство любой страны. Подписи, печати… Все чин чином.
“А ведь убивать придется, — подумал Филипп. — Хорошо, если только “раков”. Готов ли ты к этому, Филипп Артамонович? Генка Саркисян, которого я знаю, конечно, не стал бы воевать за гнусное дело, это факт. Но не изменился ли он? В жизни всякое случается. Да нет, наверное, фотографию вон сохранил ведь… Ну, решайся, парень! Работа черна, зато денежка бела!”
Он вздохнул поглубже… и расписался, запоздало соображая: “Ну а откажись я, тогда что?..
Плазменный разряд в башку?”Потолок не рухнул, а Игорь Игоревич не набросился на него с возмущенным: “Как смеешь сидеть, солдат, в присутствии офицера?!” Он меланхолично продолжал хрустеть витаминным своим овощем, лишь кивком головы продемонстрировав, что заметил решительный шаг, совершенный Капраловым.
Ребятки за дальним столиком однообразно показали новоиспеченному легионеру большие пальцы в знак одобрения и неспешно удалились. “Надеюсь, — подумал Филипп, — они не были подсадками, генерирующими в новичках заряд оптимизма…”
Игорь Игоревич заглотил еще стакан воды, отделил один экземпляр контракта для Филиппа, собрал оставшиеся листы в аккуратную стопочку и убрал в неизменный внутренний карман.
— Можете задавать вопросы. — Он доверху наполнил стакан пузырящейся кристальной жидкостью и поднес к губам.
— А мамку на присягу пустят? — живо полюбопытствовал верный себе Филипп.
Игорь Игоревич от неожиданности поперхнулся водой и пораженно уставился на него.
Ражий детинушка, пышущий силой и обаянием, с густыми каштановыми волосами до плеч и очень юным, почти мальчишеским лицом, с мягкой, но вполне мужественной линией подбородка, соболиными бровями, румянцем во всю щеку, смеющимися серыми глазами и серебряным кольцом в ухе, терпеливо ждал ответа на свой идиотский вопрос. Его плутовато-дурашливая непреходящая полуулыбка и манера певуче говорить, слегка “окая” и употребляя не всегда верно ударения, могли бы принадлежать деревенскому простачку. Как и огромные мозолистые руки, привыкшие к тяжелому и постоянному крестьянскому труду, — настоящие стальные грабли с короткими крепкими ногтями, узловатыми пальцами и жилистыми загорелыми предплечьями. Да вот только простачком-то Филипп как раз не был. Игорь Игоревич знал об этом превосходно, лучше, чем кто бы то ни было. Агенты, работавшие со сбором информации, давали характеристики скорее обратные…
Валов Вадим, 59 лет, начальник группы, ГНИИТП. “Филипп? “Кулаки пудовые, голова кудрявая, слава богу, что еще пока что не дырявая!” Песня. Он же и поет частенько… Бабы его любят!… Язык без костей. Да, болтун, я это и имел в виду. Нет, инженер он как раз неплохой. Что там, — хороший, цепкий”.
Пивоваров Павел, 41 год, военный пенсионер. “Капралов — солдат от бога. Чутье у него на опасность — просто отменное. Выдержка. И стреляет… Глаз — ватерпас! И надежный. Но трепло-о… К этому я долго привыкнуть не мог. То хочется ему рот заткнуть, а то уши — себе. Поет еще здорово”.
Савченко Никита, 24 года, охранник. “Капрал? Капрал — это черт! Никому не говорил, а вам скажу: он же, пес, меня в любом виде, как сраного, бьет! А я его на 30 килограммов тяжелее, понятно?! Со мной Долото в спарринг идти опасается, у меня удар — центнер с лихуем! А он только ржет. И к Маре моей он яйца подкатывал, кобелина… Не-ет, я его все равно порву, пса!”
Надкорытов Дмитрий, 30 лет, инженер, сосед по общежитию, “…ха, супермен, везунчик. А с девчонками он знаете как! И ведь ни одна на него не в обиде. Казанова!… Я свою Ксюху с ним наедине ни за какие ковриги бы не оставил, хоть она меня и любит. Почему? Говорю же, везунчик, особенно с женщинами. И поет, как Орфей. И мышцы, ого-го!”
Сафиуллина Анжелика, 28 лет, владелица тренажерного зала “FLEX-2000”, “…сложение превосходное, пропорции — находка, мускулатура сухая — ярко выраженный мезоморф; силовая выносливость нечеловеческая. Не был бы ленив, стал бы чемпионом. По бодибилдингу, конечно! Ах вас это интересует в последнюю очередь!.. Что же в первую? Понимаю. Да, мы были вместе. Недолго. О, Фил — это нечто! Глаза его, волосы, голос, пластика… а красив! И все-таки хорошо, что мы расстались. С ним было восхитительно, но — непосильно. Детства в нем много, что ли?.. Нет, не объяснить”.