Имя России. Сталин
Шрифт:
Увы, «объективность» в кавычках Буллока типична для всех антисталинских «исследований». Так, уже доморощенные клеветники, братья Медведевы (один из которых, Жорес, уже давно, правда, пробавляется британской овсянкой), в книге «Неизвестный Сталин», ничтоже сумняшеся, утверждали, что «главную роль в быстроте практического решения» всех задач советского Атомного проекта «в форме реакторов, заводов, полигонов и всей инфраструктуры играл безусловно гулаг (именно так, строчными буквами. — С. К..), уникальный гигантский резерв высокомобильной и, по существу, рабской, но квалифицированной рабочей силы»…
В системе Главгорстроя СССР МВД СССР, ответственной
Но, во-первых, заключённые работали на крупных стройках и в 60-е, и в 70-е годы, что вообще-то вполне объяснимо. При этом все стройки могли бы быть успешно завершены и без них.
Во-вторых, ни о каком интеллектуальном участии заключённых в создании реакторов, заводов, полигонов и прочей инфраструктуры атомной отрасли говорить не приходится (участие немецких специалистов в атомных работах — это отдельная статья, к тому же они жили и работали, не будучи заключёнными, в местах хотя и изолированных, но курортных в точном смысле этого слова).
В-третьих, за сведениями, опровергающими «ГУЛАГовские» инсинуации Медведевых, я отсылаю читателя даже не к своей книге «Берия: лучший менеджер XX века», а к официальному многотомному изданию документов «Советский атомный проект», под редакцией Л.Д. Рябева, над которым уже много лет работают два таких опытных ветерана атомной отрасли, как Г.А Гончаров и П.П. Максименко. Там, к слову, имеются любопытные данные о тех «художествах», которые творили на «объектах» освобождённые по окончании срока «жертвы сталинизма»… Из-за них научные и инженерные работники и члены их семей одно время вечером нос на улицу боялись высунуть.
ТАК ОБСТОЯЛИ ДЕЛА с «миллионами рабов» Буллока на шахтах Советского Союза и прочими «рабами», включая «атомных»… А как там было в СССР
Сталина вообще с «рабским трудом» — как категорией социальной и нравственной?
К теме репрессий тридцатых годов я обращаюсь в этой книге впервые, однако вернусь к ней ещё не раз, потому что сегодня «Большой террор» — пожалуй, последний крупный антисталинский «козырь» «демократов»… И поскольку он, хотя порядком и засаленный, пока что «играет» в массовых антироссийских «играх» весомую роль, этот козырь надо раз за разом бить и бить…
Прежде всего надо сказать, что репрессии и система ГУЛАГа в СССР тридцатых годов — сложное явление, и настоящий (то есть честный) историк должен подходить к ней особенно тщательно.
Например, сегодня «продвинутые» журналисты охотно иллюстрируют свои статьи о «Большом терроре» фотографией, где на переднем плане замурзанный парень в ватнике и ушанке держит в руках большое долото, поставленное на валун, а второй парень в ватнике готовится ударить по нему кувалдой. И это — на фоне каменных склонов, групп других заключённых, занятых кто чем, чекистов в шинелях и кожанках…
Начало того, что «демократы» называют «Большим террором» и о чём я в своё время ещё скажу, относится к августу 1937 года, а излюбленное «демократами» фото сделано не позднее 1933 года, потому что запечатлело эпизод строительства знаменитого Беломорканала, который вступил в строй в 1934 году.
Но не это даже главное… Замечательно то, что фото взято из официальной фактически книги об истории строительства Беломорско-Балтийского канала имени Сталина, написанной коллективом советских писателей по предложению Горького, который её и редактировал.
Эта книга поражает своей психологической достоверностью не из-за такой уж сверхталантливости её профессиональных авторов, среди которых были Е. Габрилович, М. Зощенко, В.
Инбер, В. Катаев, В. Шкловский, а из-за помещённых в ней исповедей ряда «каналоармейцев» из числа бывших вредителей-инженеров, которые и на Беломорканале работали инженерами, а также из числа бывших уголовников.В книге была описана, например, жизнь бывшего дельца-инженера, бывшего начальника обороны Зимнего дворца полковника Ананьева… И там же был помещён портрет инженера К.А. Вержбицкого с подписью: «Бывший вредитель, а затем один из авторов проекта Беломорстроя. Награжден орденом Ленина».
Это были судьбы, действительно перекованные трудом и эпохой Сталина. И это поражало тогда, и ещё более поражает сегодня!
Чтобы показать неоднозначность той эпохи, я остановлюсь лишь на одной из её трагических судеб…
Георгий Иванович Поршнев, в своё время — весьма известный книговед… Работал, ездил в Германию. А в начале 30-х стал заключённым как раз на Беломорканалстрое. Его письма к дочери, изданные в 1990 году, показывают, как тогда всё было непросто…
Вот письмо от 3 апреля 1932 года:
«Устремлений никаких… Я разучился размышлять, сознание не озаряется мечтой… Я по-прежнему верю в прогрессивный ход исторического процесса, восхищаюсь соцстроительством и сам по мере сил и разумения участвовал в нём, но меня давит обрушившийся на меня позор и полное игнорирование личности, человека»…
Казалось бы, вот он, приговор «рабскому труду» устами самого «раба». Но тон письма от 1 мая уже иной: «Мир хорош! Май — праздник не хуже пасхи. Природа его ещё ласковее, а смысла неизмеримо больше. Сегодня меня не смущают даже гримасы истории и превратности судьбы. Я слушаю прибой общественного возбуждения Москвы, Ленинграда, Харькова (у «рабов» Беломорстроя были не только радио, но и свои газеты, журналы. — С. К.), завидую идущим в колоннах и созерцающим их, и радуюсь. Да, мир хорош, дочка! Умирать ещё рано, тем более что в наши беспокойные годы и покойникам покоя нет»…
А уж письмо от 4 июля вообще рисует очень странный для «сталинского раба» образ жизни: «Вновь, милая, роюсь в книжной пыли, купаюсь в легендарном Онего и брожу по Медвежьим горам. Погода прекрасная, столь же очаровательно озеро (и пляжи, как в Евпатории)».
Прошёл год.
И «рабские» письма приобретают вообще невероятный вид: «От книжной повинности, дорогая, ты совсем освобождаешься. Премного сыт. В очереди стоят Роллан, Гёте, Блок, Тынянов («Восковая персона»). Рука тянется к журналам («Кр. Новь», «Нов. Мир», «Звезда», «Октябрь» и проч.), к Реформатскому («Техническая редакция книги»), Кугелю, Боборыкину… Жду и ищу Белого «Маски». «Поэзия и правда» Гёте разочаровала»…»
Как это понимать? Это зачем же «рабам» (а речь — о рабочей библиотеке для заключённых и вольнонаёмных) Тынянов?
Ну, писал бы «раб» о том, что его разочаровала баланда — тут бы все было на месте. А Гёте?..
Ну, искал бы он лишний чёрный сухарь, так нет — подай ему Белого! Да не хлеба, а поэта…
Через три дня новое сообщение — о неком «открытии». Что могло обрадовать «раба» на этот раз — дыра в колючей проволоке или в стене продовольственной кладовой? Нет: «Калевалу» открыл!..»
Н-да…
В «рабскую» концепцию это всё втискивается едва ли. Хотя трагедию не отменяет. Но что до наших болей сэру Алану Буллоку. Ему сподручней довольствоваться фальшивками типа солженицынских. Уж они-то в его «историческую» концепцию вписываются идеально.