Имя твоё - человек

– Тебе не нравится то, что она не рунн, - нахмурился Нойгеш.

– Не нравится? Сынок, да я жалею, что она - не рунн. Какие могли бы быть у вас дети! Но вы можете рассчитывать лишь на рождение не способного к размножению полукровки, и то в самом благоприятном случае.

– Ты бьёшь по открытой ране, отец. Да, у нас с Анной детей не будет, но оставить её для меня всё равно, что отказаться от души.

– Вы оба идёте против законов природы, - с горечью произнёс старый учёный.
– Ты подумал о том, что и твоя невеста точно так же страдает от невозможности родить тебе здоровых детей?

– Я знаю, что ей больно. Но у нас одна боль, и мы уж как-нибудь её вытерпим. Вдвоём не так тяжело.

– Тогда делай, что задумал, сынок, - отец поднял руку в благословляющем жесте.
– Может, не всё так безнадёжно. Генная инженерия когда-нибудь справится с несовместимостью разных рас...

– ...но мы с Анной до этого светлого дня можем и не дожить. Что ж, значит у нас с ней такая судьба.

– Что я слышу?
– усмехнулся Норайгат.
– Мой своевольный сын покоряется судьбе? Или он пытается от неё откупиться, изображая покорность?.. Ладно, не злись. Думаешь, я сержусь на тебя за такой выбор? Ни в коем случае. Жениться нужно не на той женщине, с которой можно жить, а на той, без которой жить нельзя. Так везёт немногим. Но я... я не хочу, чтобы ты остался последним в роду Рили.

– Ты знаешь, что я отвечу, отец.

– Да. Поэтому я благословил тебя и благословлю Анну, как свою дочь. Совершенно счастливы вы не будете никогда, но всю жизнь посвятите друг другу. С чем вас и поздравляю. Такое везение тоже не каждому выпадает.

Нойгеш подавил облегчённый вздох: отец высказался откровенно. Что ж, так намного лучше.

Сама церемония много времени не отняла. Их привели в храм, поставили на колени перед статуей Богини-Матери с двумя младенцами на руках. Мужчины вышли, женщины склонились перед какой-то ширмой. Нойгешу завязали глаза вышитым полотенцем - мужчинам нельзя лицезреть священных Матерей, помните? Затем из-за богато украшенной ширмы вышла жрица... "Ой...
– подумала Аня, увидев это роскошно одетое, но обрюзгшее, с отвисшими грудями и выпирающим животом, существо.
– Правильно они делают, что мужикам не показываются... Ой, мамочки, не хотела бы я быть тутошней женщиной-син! Вечно ходить беременной чужими детьми, всю жизнь сидеть на спецдиете, не думать ни о чём, кроме внутрихрамовых интриг, да ещё каких-то ненормальных венчать..." Словно прочитав её мысли, священная Мать неодобрительно зыркнула на невесту, быстренько помолилась, потом заставила молодожёнов повторить слова супружеской клятвы и повязала их соединённые руки золотистым шнурком. Канаи-сен показывала Ане такой шнурок. Символ вроде обручальных колец, супруги потом хранят его всю жизнь. Вот так, со связанными шнурком руками, молодожёны и вышли из святилища. С глаз Нойгеша тут же сняли повязку. По-прежнему не разнимая рук, они уселись в свадебные носилки, а толпа веселящихся родственников, подхватив оные, с песнями и танцами понесла молодых по аллее. Свадьба была, пожалуй, единственным обрядом, где рунн пели - не слишком музыкально, зато сакрально до невозможности.

– Цыганская свадьба, - Аня поделилась с новоиспеченным супругом своими ассоциациями.
– Любимый, а тебе не кажется, что сейчас мы уязвимы, как никогда?

– Кажется, - кивнул новобрачный, улыбаясь семиюродному братцу, который без устали посыпал носилки и седоков полными горстями какой-то крупы. Типа, пожелание счастья и долгой жизни.
– Нас обещали прикрыть.

– Ну, да, кому знать ваши обряды, как не ...твоему начальству. Тьфу... Просом в глаза - не самое лучшее поздравление... Скорее бы это закончилось.

– Скоро закончится, тайон. Дотащат самое большее до конца храмовой аллеи, а там уже капсулы... Тьфу... И правда, ценра не пожалели, ррродственнички...

Родственнички пели и танцевали, не забывая сыпать на молодожёнов зерно, конфеты и мелкие купюры, прозрачно символизирующие богатство. Детвора тут же подбирала сладости и денежку. Аня поглубже надвинула на лицо покрывало, откровенно сочувствуя Нойгешу, который должен под этим потоком правдоподобно изображать из себя аллегорическую фигуру радости. Наконец аллея закончилась, и парочка с нескрываемым удовольствием пересела в арендованную отцом жениха роскошную капсулу. Родственники, друзья и просто приглашённые гости удовольствовались арендой гравивагончиков.

Аня думала, что гулять будут в каком-нибудь ресторане. Она ошиблась: торжество продолжалось на полянке недалеко за городом - одном из излюбленных мест отдыха небедных рунн. Норайгат Рили не был беден, и для сына расстарался, как мог... Когда у ног новобрачных расстелили ковёр, на который полагалось складывать подарки, Аня уже с трудом соображала, где находится и что с ней происходит. Голова разламывалась от шума и гама - рунн не умели гулять тихо. Под шёлковой рубашкой и плотным покрывалом уже текли ручейки пота. Нойгеш чувствовал себя не лучше. Он хотел надеть на свадьбу парадный мундир с наградами, но родственники настояли на традиционном одеянии всё из того же плотного шёлка. Их руки были по-прежнему связаны шнурком, и так будет, пока молодых не проведут в специальный шатёр, разбитый посреди полянки. Осьминожка, наевшись, уделила всё внимание изучению эмоциональной сферы собравшихся, и ей это явно доставляло удовольствие. Гости уже изрядно захмелели от разнообразных, но одинаково забористых напитков. Друзья Нойгеша под это дело решили подкатиться к Да-Рэй, даже предложили ей провести ночь втроём. А что тут такого? Они всегда ходили по девицам на пару и никакого дискомфорта не испытывали. Тари отшила их одной насмешливой фразой: "Компенсируете качество количеством?" - и постаралась пробраться поближе к новобрачным. На неё не нашлось подходящего руннийского наряда, и она, распотрошив шкаф Канаи-сен, сверстала себе из пары красивых отрезов нечто вроде древнегреческого одеяния. С модельной женской обувью сорок восьмого размера образовался затык, и тари, наплевав на всё, была босиком. Подсев к Рили-старшему, она завела разговор о сходстве и различии горных пород на разных планетах. Норайгат, сперва удивившись, разговор поддержал, и двое учёных чуть было не пропустили кульминацию торжества - проводы новобрачных. А там главная роль принадлежала отцу жениха.

– Уважаемые родичи, уважаемые друзья, - Норайгат поднялся, держа в руке чашку с каким-то пряно пахнущим напитком медового цвета.
– Древняя мудрость гласит: когда молодой рунн женится, недостойный отец потеряет сына, а достойный - приобретёт дочь. Сегодня я действительно приобрёл ещё одну дочь, и по праву отца дам ей два наставления. Первое - береги свою любовь, дочка, - он положил Ане ладонь на голову.
– Молодёжь далеко не всегда понимает, какая это великая ценность. И второе - не давай этому разгильдяю, своему мужу, отбиваться от рук, - добавил он под грянувший хохот гостей и хихиканье молодых.
– Уж я-то его знаю: ветер в голове и колючка в ...мягком месте.

– Сам в молодости был не лучше, - со смехом выкрикнул кто-то из гостей.

– Помню, мы на твоей свадьбе тоже гуляли!
– подхватил старческий голос.
– Сынок в тебя пошёл!

– И я рад этому!
– Норайгат повысил голос.
– Если он действительно пошёл в меня, то счастлива женщина, которую он назвал своей женой!.. Благословляю вас обоих.

С этими словами он поднёс чашку к губам сына. Нойгеш отхлебнул глоточек. Потом настала очередь Ани. Остальное отец вылил на землю под ноги молодым.

– Не вздумай сбежать, - едва слышно прошептал сыну отец.

– Ну, да, мама рассказывала, как ты утащил её в лес, - улыбнулся Нойгеш.
– Не волнуйся, всё будет нормально.

– Я и сама в лес не пойду, - поёжилась Аня.
– Мало ли, что там водится? А вдруг оно кусается?

– Мудрые слова, - усмехнулся отец.
– Теперь идите, вы задерживаете церемонию.

Стоило им скрыться за пологом палатки, как гости затянули какую-то монотонную песню. Горожане не любили "драть глотку", а горцы ещё придерживались старых традиций.

– И что теперь?
– насчёт этой части торжества Аню никто не просветил. Понятно, что в палатке молодожёны должны не в крестики-нолики играть, но вдруг ещё какой-то обряд надо выполнить?
– Неуютно тут как-то.

– Ладно тебе, на узком диванчике было не лучше, - Нойгеш не спеша распутывал шнурок. Распутал, свернул колечком и спрятал в карман.
– Теперь помыться бы. Я мокрый и вонючий, будто в сточной трубе купался.

– Я тоже. Ага, вот кувшинчик. Вода холодная, как зараза.

– Обряд омовения. Хм... Теперь хоть понимаю, для чего его предки выдумали.

– Они так и будут петь?
– Аня торопливо снимала с себя украшения. Перспективка провести первую брачную ночь под завывания многочисленных родственников её не радовала.

– До самого утра, - Нойгеш подтвердил её худшие предположения.
– Не обращай внимания. Нам есть чем заняться... Ну, иди сюда, тайон. Я жутко соскучился по тебе.

Одно движение - и тяжёлый шёлк покрывала упал к ногам. Аня улыбалась.