Имяхранитель
Шрифт:
– Я не состою в штате Коллегии, – усмехнулся Иван. – Кроме того, пиетета перед этой организацией не испытываю и помогать ей не собираюсь. Моего слова достаточно?
Огано кивнул, затем перевел вопросительный взгляд на меня, и я просто потерялась. Милая бумага, только что я написала «слепой перевел вопросительный взгляд на…», а тогда, признаться, пребывала в уверенности, что меня саму нужно отправить на остров Призрения! Один калека среди нас все же имелся! Сама себе представлялась идиоткой! Безголовая! Полная дура! Не понимала, как Огано ориентируется в пространстве, среди людей и предметов! Не
– Вдохни поглубже и закрой рот.
Совет Ивана пришелся как нельзя более кстати. Я медленно опустилась в кресло.
– Поправляй, если ошибусь, – Иван сжалился надо мной. Огано кивнул, и обломок размеренно заговорил. – Ты не родился таким. Твоя слепота приобретенная. Результат нервного потрясения или ранения…
Огано молча кивал, не отводя белесых глаз от Ивана.
– Ты попал в лапы молодчикам из Коллегии и после положительного вердикта загремел на остров Призрения. Отдал острову несколько лет и однажды… а может быть, не однажды, понял в себе нечто.
Мой непрошенный гость прикусил губу.
– Год на острове проходил за годом, и все это время ты лишь слышал движение, но одним прекрасным днем обнаружил ! Это ведь не обычное зрение? Ты не различаешь цветов, но видишь контуры предметов, свечение, ведь так?
Огано кивнул:
– Один безумный чудак на острове называл это аурой. Аура есть у всего, даже у камней. – Он тряхнул длинными космами и улыбнулся. – Смешно. Большинство людей не способно отличить леопарда от ягуара, поставь даже этих животных бок о бок. Пятна, пятна, пятна на рыже-бежевом фоне… Но их ауры так же несхожи, как непохож Иван на тебя, Мария. Звери, они ведь такие пластичные. Даже текучие.
Огано с необъяснимым выражением лица посмотрел на меня. Ягуар? Леопард? При чем тут они? И тут же заткнула сама себя. Звери! Ягуары, леопарды! Неужели он что-то видел там, на палубе? Откуда эта многозначительная ухмылка? Он видел зверя или нет? Не глазами, которых у него, почитай, нет, а тем внутренним зрением, которое способно различать ауры и тени. Он зряч или я слепа?
– Ты видишь свечение, штрихи, световые линии, – продолжал между тем обломок. – Всего этого тебе достаточно, чтобы не натыкаться на предметы и даже использовать их. И полгода назад ты почувствовал себя лишним на острове калек и убогих.
– Точно так же, будучи абсолютно здоровым, чувствуешь себя в больничной палате в компании с подагриками, – буркнул Огано. – Я слышал от пиратов, что теперь делают пенсне с темными стеклами, это правда?
Мужчины как по команде повернулись в мою сторону. Конечно, я общаюсь с модистками более плотно, чем они, и о таких вещах, как им кажется, должна знать неизмеримо больше. Я и знаю.
– Да, действительно, в этом сезоне солнцезащитные пенсне входят в моду. Мы подберем вам подходящее.
– А длинные волосы и борода в моду не входят? – Огано смущенно улыбнулся. – Привык я к ним. Будто прилюдно разденусь, если укорочу.
– Я знаю отличного парикмахера, подравняем вашу растительность в лучшем виде. Пожалуй, костюм для верховой
езды с черными вельветовыми лацканами подойдет. И обойдемся без галстука. Нестрогий шейный платок – то, что нужно.– И ты решился бежать. Как ты бежал? На лодке или на плоту? – Иван вернул разговор в старое русло, к побегу Огано с острова Призрения.
– На плоту.
– Ты рисковал.
– Я рисковал подохнуть на том забытом куске суши, так больше и не почувствовав себя человеком! – отчеканил слепец. – Риск куда больший и куда менее приятный.
– Что было дальше? Ты ушел далеко в море и стал ждать счастливого случая?
– Да. Я надеялся, что меня подберет какое-нибудь торговое судно. Так оно и случилось. Меня подобрал сухогруз, капитану и команде я поведал трогательный рассказ о кораблекрушении, а глаза все это время прикрывал космами, но потом…
– Потом пираты.
– Да. Я был вне себя. Но поначалу меня не приняли в расчет. Закрыли глаза, как на слепого. Смешно звучит: закрыли глаза на слепого. Когда они пришли в себя, трое из них уже не подавали признаков жизни.
– Чем?
– Саблей. Вырвал у кого-то из рук. Четвертый успел схватиться за клинок, но ему это не слишком помогло.
– Что остановило триумфальный путь по трупам? Молния? Это была штормовая ночь?
– Да. Но откуда…
– Когда бьет молния, ты по-настоящему слепнешь. Она смазывает всю картинку, штрихи размывает, очертания предметов тонут во вспышке света. Так человек слепнет, глядя на солнце. В грозу ты путаешь масти карт и номера бочонков лото.
Огано ухмыльнулся и угрюмо тряхнул головой.
– А теперь давай спросим друг друга о том, о чем должны были спросить уже давно, но делали вид, что это не так важно. – Иван решительно качнул челюстью туда-сюда.
Слепец согласно кивнул и уставился на обломка. Милая бумага, о чем они? О чем они должны друг друга спросить? Что общего у людей, которые никогда прежде не встречались и впервые увиделись только в плену? Разве только умение ходить по трупам? Оба чрезвычайно ловко избавляют других от пустых сомнений, причем сомнения удаляют вместе с головой.
– Сдается, у нас были одни и те же учителя, – Огано пристально вглядывался в лицо Ивана, а мне до жути загорелось узнать, как именно он нас видит? Как горячие сгустки пламени? Или как светлые штрихи на черном фоне? А может быть, наоборот, черными пятнами на желтом фоне, как шкуры леопардов и ягуаров?
Иван вернул тяжелый взгляд слепцу и медленно двинул челюстью.
– Возможно. Если бы за потерю памяти ссылали на остров Призрения, мы встретились бы там несколько лет назад. Впрочем, Коллегия еще может отыграть назад и признать потерю Имени физическим уродством.
Огано понимающе кивнул.
– Значит, ты не помнишь свою alma mater?
Иван медленно покачал головой, и стоило Огано открыть рот, приложил к губам палец.
– И, по всему сужу, не горишь желанием вспомнить, – после короткой паузы бросил мой гость.
– Я неплохо устроился в новой для себя жизни, обзавелся свежими воспоминаниями, и мне не хочется опять начинать все сначала. К тому же в одну и ту же реку нельзя войти дважды.
Слепой усмехнулся.
– По крайней мере, теперь ясно, почему у пиратов ничего не вышло.