In carne

– Золото скоро станет неактуально. Там железо и нефть, – просто отвечал Мартин. – Много железа. Много нефти. И все это, заметь, на арийских землях. Ты ж хочешь их сплотить?

– Да…

Борман умел убеждать.

Он сутки напролет проводил в архивах, пытаясь найти доказательства самым смелым своим выдумкам. И находил. А если не удавалось, то запросто ссылался на якобы утраченные источники. Глупый Ади верил любому слову мудрого друга. И не только. Гитлер боялся войны с восточным соседом, но еще сильнее он страшился самого Волка. Причина тому была…

Чуть больше десяти лет назад Борман пригласил Ади на собственную свадьбу. Предложил стать лучшему другу свидетелем со стороны жениха. Со своей собственной стороны. Ади конечно же согласился. С радостью.

Однако свадьба оказалась странной. Мягко говоря.

Кроме Мартина и самого Адольфа здесь не было ни одного арийца, хотя на тожество были разосланы приглашения не менее чем тремстам гостям, в том числе всем соратникам по движению. Обескураженный Ади недоумевал – кто все эти люди? Откуда они понаехали? В вызывающих нарядах, увешанные, словно рождественские елки, крупными бесценными самоцветами, от души веселящиеся женщины… с усиками и их гладко выбритые кавалеры во фраках китайского шелка. Ненавистные жиды? Цыгане?

Да такого просто быть не может. Нет!

Но кто же тогда? Что-то здесь не то…

Высокий седой старик, представившийся отцом Мартина, произнес здравицу за возрождение… династии Гогенцоллернов. К чему бы? Следующий тост показался еще более диким. За упокой души Франческо Бартоломео Растрелли, великого русского архитектора…

И это на свадьбе? Боже, да они все больные!

Но гости дружно поддерживали тосты. Аплодировали и от души смеялись. Один лишь Ади стоял с бокалом шампанского. В стороне. Он не мог найти себе места – в обоих смыслах – прямом и переносном. Именно тогда им впервые и овладел непонятной природы ужас. Словно будущий вождь наци попал на бал призраков…

В воспоминаниях был большой провал.

На фотографиях со свадьбы, отпечатанных Мартином собственноручно и привезенных домой занедужившему после празднества другу, рядом с молодой четой весело скалили зубы сам Ади, верные Руди и Геман, выскочка Фридрих… Странно. Ведь на свадьбе их не было. Или просто не видел? Нет, ерунда какая-то. Точно не было!

Господи, неужели паранойя? Гитлер до мельчайших подробностей запомнил все эти морды. Жиды, греки какие-то, славяне… Ни одного германца. Арийским духом там даже не пахло!

А потом вернулись она. Память.

Боже правый… Было ли это на самом деле?

По улицам Мюнхена стройной колонной шли… африканские слоны. На спине первого восседали новобрачные, на втором – он сам и подружка невесты, на третьем и следующих —многочисленные гости… Адольф прекрасно помнил, как его слон наступил на перебегавшую дорогу кошку… Народ вокруг ликовал, подкидывая в воздух букеты черных и алых роз…

Слоны?

В Германии?

Бред сумасшедшего!

Мартин, сидевший возле кровати больного, смотрел на Ади чуть искоса. Ох, нехороший у него прищур. Что-то в нем нечеловеческое…

Что?

Может, то был только сон? Может, его опоили дурманом? Нет, нет, нет… Кому это могло понадобиться? Вот фото. Целая пачка. На снимках одни друзья… Или сам Мартин – его верный соратник – обладает некими экстраординарными способностями?

… а за слонами неторопливой походкой шел огромный, размером с жеребчика, белый волк, сверкающий по сторонам кроваво-красными глазами.

В голове Ади зазвучала мелодия, написанная самим великим Вагнером. Вот только слова… Слова были совсем не из той оперы.

Али… Шер…

Алииии…

Шеэээррр…

* * *

На лужайке перед домом весело скакала девчушка. Гонялась с сачком за бабочками. Любимая внучка – единственный по-настоящему дорогой человечек. Накрахмаленное платьице смешно шуршало при каждом порыве ветерка.

Случись что, не дай Бог, с этим ребенком, старику этого не пережить…

– 

Эльза! Эльза, деточка моя! Подойди-ка сюда, милая. Дедушка хочет тебе кое-что показать.

– 

Деда, ты разве не видишь, что я сильно занята! Я бабочку ловлю! Не отвлекай меня, пожалуйста, она же улетит!

– 

Ладно, деточка. Скачи себе… Ловить насекомых – занятие куда более интересное…

– 

Каких еще насекомых? – остановившись, возмутился ребенок. – Я же сказала – бабочку. Ты, деда, слишком старенький. Поэтому и глупости всякие говоришь.

Старик улыбнулся. И правда, что девчонке голову морочить? Пусть занимается своим делом. А… нечто ей объяснить успеется. Мала она пока, многого не поймет, думал Морто. Не все ли ей равно, что у деда имеется такое, что искали на протяжении двух тысячелетий все алхимики мира. Предмет, которому нет цены. Воистину. Вещь, которая стоит дороже иной планеты. Камень… В преданиях и сказках его зовут… Какая, в конце концов, разница, как его зовут? Главное, что он существует. Да. Существует…

Морто с трудом поднялся из уютного плетеного кресла и не спеша направился в дом.

Что хорошо в Латинской Америке, здесь никто не стесняется выражения своих чувств. Бартоломео долго привыкал к этому заново, но когда привык… В общем, началось такое, о чем нормальному европейцу и подумать-то стыдно…

Из дома раздавалась восхитительная мелодия. Танго.

Застыв в дверях с открытым ртом, Бартоломео наблюдал за молоденькой служанкой. Пэрта вместо того, чтобы вытирать пыль, кружилась по комнате, закрыв глаза. В экстазе и… абсолютно голая. Услышав покашливания хозяина, бесстыдница открыла глаза и нисколько не смутилась. Обольстительно улыбаясь, она, ступая в ритме мелодии, приблизилась к старику и, выкинув невиданный пируэт, закинула стройную ногу прямо на его плечо. А потом…

Потом Морто словно лишился разума. Всего на мгновение.

Но этого мгновения вполне хватило, чтобы он исчез. Растворился в воздухе. Испарился.

Он? Да, он.

Инкарнатор.

Материальное воплощение легендарной Изумрудной Скрижали…

А вместе с Инкарнатором унеслась прочь душа старого Волка, безжизненное тело которого бесшумно осело на пушистый ковер.

Бездна времени, приоткрывшаяся было перед взором, захлопнула глухие створы. Предатель воли Его канул в небытие. Отступникам там и место…

Дом в оливковой роще

Будь Алишер в толпе, взгляд бы на нем точно не остановился. Обычный подросток – худенький, нескладный. Разве что волосы – жесткие и кучерявые, похожие более на мочалку для мытья посуды, да разноцветные глаза – карий и светло-серый. На родинку вообще никто не обратит внимания. На мочке левого уха – красная, выпуклая – этакое гранатовое зернышко. А речь? Чистая, без акцента и дефектов. Как у большинства людей.

Итак. На первый взгляд, Алишер выглядел обычным молодым человеком. Как на второй, третий, десятый… Однако паренек был уникумом. И эта самая уникальность заключалась в следующем – черепная коробка мальца каким-то чудом вмещала два мозга. Нет, никаких «объединившихся» в одном теле близнецов. Просто два живых и полноценных, если можно так выразиться, мозга в одной голове. Четыре полушария. О как!