In vinas veritas

Последние слова я воспринял на свой адрес. Но в ответ только вяло махнул рукой. Голова потихоньку прекращала разваливаться на куски. Меж тем капитан Немо исчез, будто его и не было.

Мы переглянулись со Стюартом, я развел руками — вот такие у нас тут забавы, а Вы говорите, павлины! Вдруг в дверь раздался осторожный стук.

— Наверно, это Саша пришел, — предположил я, поднимаясь с кровати. Стюарт меня опередил, первым подойдя к двери. И как-то беспомощно и удивленно на меня посмотрел, открыв дверь. То, что я увидел за его плечами, можно было назвать девушкой. Распущенные волосы, какое-то невесомое платье, глаза, обращенные к полу. Если бы на голову надеть венок из одуванчиков, то получилась бы селянка из фильмов о девятнадцатом веке. А мы перед ней замерли во всем своем великолепии: лишь скромное мужское белье из одежды и челюсти, отвисшие до колен.

— Я никого не ждал, — почему-то решил оправдаться я.

Стюарт только плечами пожал в недоумении.

— Могу я войти? — спросила незнакомка шепотом, все еще не подымая глаз.

От звуков ее голоса мне почему-то стало крайне неуютно, мурашки ордой побежали от плеч вниз и обратно. Стюарт тоже передернулся.

— А мы, собственно говоря, никого не приглашали в гости, — сказал он.

В это время девушка подняла глаза на нас. Они были довольно красного цвета, не понятно, по какой причине, может, у компьютера долго сидела?

— Раз дверь открыли, значит входить можно! — сказала она все тем же неприятным шепотом с утвердительной интонацией. И беззвучно захохотала во все свои тридцать с лишним зуба. Зрелище получилось довольно зловещим, потому как мы со Стюартом одновременно увидели эти два лишних зуба. Они походили на клыки у кошки.

— Бог ты мой! — в один голос произнесли мы, подаваясь назад.

А существо, по ошибке принятое нами за человека, продолжало веселиться, мотая головой из стороны в сторону, от плеча к плечу. Глаза у него разгорались огнем.

Я схватил с прикроватного столика гостиничную Библию — сработал стереотип, подсмотренный в Голливуде.

— С помощью этой святой книги я прогоню тебя прочь, нечисть! — заговорил я, правда, не очень уверенно.

— О, да, с помощью этой книги ты сможешь многое! — захихикала наша гостья.

Я посмотрел, усомнившись, то ли у меня в руках? Вроде все правильно, на обложке написано «Библия», открыл и увидел текст, отпечатанный вверх ногами. Во, лажа! Наверно, это уже антибиблия какая-то получается.

— Ну же, мальчики, с кого начнем? Я так голодна! — не унималась девица. Волосы у нее развевались, как от ветра, платье колыхалось какими-то волнами, пальцы на руках превратились в подобие когтей, скрюченных и наверняка не чищеных месяцами.

— С него! — хором сказали мы и указали друг на друга пальцами, а потом стыдливо добавили, — Прости, друг!

В трепете и безысходности я схватился правой рукой за маленький золотой нательный крестик и с удивлением отметил, что нашу гостью слегка перекосило. Ага, чувствует, вражина, освященный церковью крест! Так как мы до сих пор мило беседовали, не предприняв никаких попыток, чтоб одеться, то и у Стюарта я обнаружил быстрым взглядом на груди его священный знак.

— Стюарт, крестом ее! — прокричал я. А уж он медлить не стал, в мгновенье ока сорвал с шеи католический символ веры и начал махать перед носом обескураженной незнакомки, как гибэдэдэшник жезлом перед жертвенным автомобилем. Та попятилась, шипя, но, тем не менее, наш номер не покинула. Только подняла руки, как аплодирующая кошка.

Мои поступки, как то водится в экстремальных ситуациях, опережали мысли: я метнулся к мусорному ведру и, сколько мог, схватил из него кожуру давешних апельсинов. Начал бросать в разъяренную девицу кусок за куском, приговаривая:

— Апельсин — дитя солнца. Нечисть не любит солнца!

Таким образом, я объяснял нашей посетительнице, каким образом она должна вести себя, когда ей в лицо летят несъедобные остатки нашей закуски. Самое интересное, что ее проняло: она пыталась уворачиваться, безуспешно, правда — расстояние между нами был невелико. Те места открытой кожи, куда я метал кожуру, вроде даже начинали как-то пузыриться. Во всяком случае, незнакомка взвыла и сделала шаг назад, а тут ее еще Стюарт приложил захлопывающейся дверью. Мы навалились на дверь, тяжело дыша, ощущая, как она содрогается под ударами мадам. Та же царапала краску вовсю, теребила замок, даже запихала язык в замочную скважину, и тот, подобно змее начал вползать в комнату. Стюарт моментально пресек эту попытку, схватив туфлю и смачно приложившись каблуком по раздвоенному отростку. Язык моментально вспух и застрял, не двигаясь ни вперед, ни назад.

— Как тебя зовут, красавица? — вежливо поинтересовался мой валлийский друг.

В ответ раздалось нечто неразборчивое.

— Не понял! — отреагировал я.

Но язык уже начал втягиваться обратно, обдираясь в кровь, которая капала нам на дверной коврик и с тихим шипением испарялась. Потом прекратилось ощущение, что за дверью кто-то стоит, мы для пущей страховки на дверную ручку повесили Стюартово распятие и присели на кровати.

— Кучеряво живете! — помотал в восхищении головой Стюарт.

— А ты думал — у нас не забалуешь!

Потом мы попили чайку, поджидая очередной забавы, но так ничего и не произошло. Ночь была в разгаре, спать захотелось просто смертельно, дальше караулить было бессмысленно.

— А тебя никогда не беспокоят те наши малайские покойники, которых мы отправили в страну вечной охоты? — внезапно спросил Стюарт.

— А тебя? — ответил я, слегка удивившись вопросу.

— Нет!

— Ну, и меня нет! — подытожил я, а потом добавил, — Ведь там была война, пусть и маленькая. Если бы не мы их, то они бы нас. Ладно, давай спать!

Уже засыпая, подумал, что Саше — то мы не позвонили, не предупредили о напасти. Какие мы эгоисты!

38.

Но беспокоился о своем коллеге я, как выяснилось, зря — он проспал всю ночь, как младенец. Видимо, капитан Немо изрядно вымотался, пытаясь одновременно воздействовать и на меня, и на случайно подвернувшегося Стюарта. После завтрака, когда мы уже собирались выдвигаться на судно, встретился невозмутимый хозяин гостиницы.

— Спасибо, Джефф, за нескучное пребывание, особенно ночное, — не удержался я, чтобы не съязвить.

— Я рад, что Вам нравится, — улыбнулся он в ответ и неторопливо скрылся в коридоре.

— Во, дает! — восхитился я Саше, — пкапитан Немо изрядно вымотался, пытаясь одновременно воздействовать и на меня, и на случайно подвернувшегося ст точно, Тараторкин в роли Раскольникова. Не иначе, еще топор где-нибудь под подушкой прячет.

— Да уж, устроил он Вам сегодня шоу! А ты, говоришь, в эту вампирессу апельсиновыми корками пулялся? Силен, бродяга! Я бы никогда не додумался. Почему-то всегда казалось, что для этих тварей чеснок — лучшее средство отпугивания, — посмеялся старпом.