Инцел на службе демоницы 4: Гарем для чайников

— Что правда, — Ксюша осторожно подала голос в этом шуме, — переезжаешь в особняк? И вечеринка будет?

— А ты откуда знаешь? — уточнил я.

Вместо ответа моя ночная нимфоманка воровато протянула бумажку — небрежно выдранный из блокнота клетчатый листок, внутри которого было размашисто выведено синей ручкой:

“СЕГОДНЯ!

Для всех желающих у Паши ВЕЧЕРИНКА!

В ОСОБНЯКЕ!

В программе — музыка, выпивка, секс.”

Я едва подавил смешок. Коротко, четко и только по делу. Однако, в отличие от самодельных декораций на сцене, эта самодельная реклама хотя бы смотрелась интригующе.

В голову будто одновременно впились десятки взглядов. Я поднял глаза — девчонки на всех рядах с интересом косились на меня и перешептывались, сжимая в руках точно такие же записки.

— А откуда… — начал я, тряхнув своей бумажкой.

— Тише! — рыкнула на всех Кристина.

Все обитательницы лагеря тут же отвернулись и сосредоточенно уставились на сцену. Вот кому надо было льва играть — даже без шкуры похожа. Не сказав ни слова, Ксюша торопливо соскользнула обратно к подружкам, и я снова остался в почтительной изоляции. Тем временем музыка на сцене становилась все тревожнее. Обе актрисы, замерев около фонаря в углу, испуганно жались от наступающего льва, который грозно рычал и спотыкался, когда ненароком шагал себе по хвосту.

Решив, что пора сваливать с этого утренника, я поднялся с места. И тут кулисы снова раздвинулись, и на сцену в белоснежной тунике, сверкая в лучах заката янтарными локонами, вышла Юля. Я снова опустился на скамейку. Она вскинула руку и заговорила, обращаясь ко льву:

“Зачем тебе рычать бессильно и тревожно?

Не лучше ль ощутить тепло руки,

Что дает покой, смиряя смуту?..”

Ее голос плавно полился над сценой. Она словно читала древнюю поэму, отрывок из какой-нибудь “Одиссеи” — искренне и осмысленно, без фальши и глупости всего остального спектакля. Фраза за фразой она рассказывала историю, наконец объясняя, что тут вообще происходило. Это звучало как старинное предание про безжалостного льва, который был послан как наказание небес на грешный город, и девушку, покорившую чудовище своей смелостью и чистотой. Все зрительницы застыли, внимая каждому ее слову.

— Со мной тебе не надо быть плохим… — с чувством закончила Юля.

Склонив голову, лев послушно опустился перед ней на колени, а она грациозно протянула руки к публике, словно даруя всем спасение, покой и свободу. Музыка затихла, и амфитеатр взорвался овациями. Я тоже захлопал, любуясь блеском заходящего солнца в ее янтарных волосах.

Взявшись за руки, актрисы поклонились и нырнули за кулисы. Стоило им скрыться, как с места резко вскочила Кристина и повернулась к рядам скамеек, гневно комкая бумажку в руке.

— Кто это написал? — рявкнула она.

Амфитеатр окутала тишина. На долю мгновения ее взгляд раздраженно застыл на мне, а потом Кристина отвернулась.

— Все сейчас же, — отчеканила она, — на костер! Поговорим о грехах и спасении! Очень советую подумать тем, кто осмелится туда не прийти!

Отшвырнув бумажку в сторону, она сердито удалилась. Остальные ненадолго зависли, словно обдумывая альтернативу: выпивка и музыка или костер и грехи. Да уж, выбор реально сложный — примерно такой же рекламой пользовалась и инквизиция. Спустившись вниз, я подошел к кулисам и слегка раздвинул старую парчу. Три другие актрисы уже успели разойтись, и теперь там стояла только Юля в одном белье. Увидев меня, она неспешно отложила в сторону тунику и потянулась к фирменной юбке.

— А ты не сказала, что играешь, — заметил я, наблюдая, как голубая ткань поднимается вверх по бедрам.

— Да, играю, — она небрежно подхватила блузку, — у меня в этом спектакле главная роль. Как тебе, понравилось?

Застегивая пуговицу за пуговицей, ее пальцы прятали за белоснежной тканью розовый лифчик, который я бы снова не отказался снять.

— Не то слово… Кстати, откуда это? — я показал ей бумажку с приглашением, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Написала, — с улыбкой отозвалась Юля. — Чтобы на твою вечеринку пришли, о ней сначала должны узнать. Времени не так много, так что надо использовать его по полной.

Говоря, мы покинули амфитеатр. Вокруг стремительно темнело. На заросших тропинках было безлюдно — лишь с другой стороны лагеря в небо поднимался густой дым. Сегодняшний костер казался просто огромным, будто в качестве дров пошла чья-то избушка. Наверняка кроме Юли там сейчас весь лагерь, и наверняка Кристина не отпустит никого до глубокой ночи, да еще запугает так, что они никуда не пойдут. Это она умеет, а девчонки здесь пугливые.

— Никто не придет, — озвучил мысли я.

— Они придут, — без тени сомнения заявила Юля. — И для того у них как минимум несколько причин. Там, — ее рука махнула в сторону дыма, — костер, нудная Кристина, пустые деревянные домики и удобства на улице. А у нас есть музыка, выпивка и богатый дом, который как шкатулка с сюрпризами. Ну и твой член. Сейчас вопрос лишь в том, чего они больше хотят: развлечься или слушаться Кристину…

Впереди за потемневшей зеленью замаячили белоснежные стены особняка, чьи двери были для нас открыты.

— Расслабься, — прижалась ко мне Юля, — это твой вечер!

— В конце концов, — я обнял ее, — мне и тебя достаточно.

Она громко фыркнула.

— Какой же ты неприхотливый! Зачем довольствоваться малым, когда можно взять все? Надо только…

— Надеяться, — со смешком перебил я.

— А кто мы без надежды?

В ее глазах прыгали озорные чертики, которые могли даже дать фору моему, привычно скалящемуся на груди. Я притянул ее к себе, теплое дыхание коснулось моих губ, руки нежно скользнули по моей шее. Вдруг рядом с хрустом сломалась ветка, и на тропинку из кустов робко выступила Ксюша.

— А здесь вечеринка проходит? — спросила она, косясь на безжизненный особняк.

Вдалеке на тропинке я заметил еще парочку девчонок, которые спешили к нам — так шустро, словно за ними гналось пламя. Кажется, моя мечта про особнячок все-таки начала сбываться.

Музыка гремела вовсю, заставляя колонки дрожать и подпрыгивать. Так громко их врубила Юля.

— Пусть слышат все, — выкручивая звук на максимум, заявила она, — как нам весело!

Зеркальный шар вращался под потолкам, разбрасывая по стенам загадочные блики. Будто в такт им, по гостиной с бокалами в руках, к которым то и дело прикладывались, кружились восемь девчонок — именно столько рискнуло не пойти на костер, включая Ксюшу, сделавшую мне днем минет Тому и еще двоих с лодочной станции. Покачивая бедрами, все вертелись в одном белье — потому что каждую вновь приходящую Юля заставляла скинуть униформу.

— Хватит быть невинными овечками! — напутствовала она. — Пора развлекаться!

И чтобы им было проще, сразу же чуть ли не с порога вталкивала каждой по бокалу. Никто даже и не думал отказываться. Смеясь и надираясь, девчонки вели себя все развязнее. То одна, то другая тыкалась грудью в меня, сладко проезжалась своими изгибами вдоль моего тела или игриво толкалась бедрами в мой пах. Каждую секунду ко мне ластились и прижимались, пытаясь урвать хотя бы частицу моего внимания — я словно пришел в ночной клуб, где все девушки были только для меня.