Инцел на службе демоницы 4: Гарем для чайников
Шрифт:
Ну если уж подумать, то больше всех проблем мне создавали не демоницы, а именно ты. Но тут я решил промолчать. Просто взял новую бутылку и наполнил ее опустевший бокал. Как я уже однажды заметил, когда среди ее извилин булькало вино, она становилась чуточку понятливее — видимо, рай обычно протирал ей мозги насухо.
Внезапно в другом конце стола раздался яростный грохот — тарелка с салатом упала на пол и разлеталась на осколки.
— Ой! Ой!.. — театрально запричитала красотка с золотыми локонами.
Два стула нарочито громко скрипнули — она и брюнетка вскочили с места и замельтешили, будто готовясь собирать остатки овощей с паркета. Только
— Надеешься приблизиться к ней, чтобы трахнуть нас? — зашептала она, опасливо косясь на свою хозяйку. — Неужели еще не понял разницу между нами, лузер? Тебе никогда нас не поиметь!
Смешок так и рвался наружу. Какие же вы глупые, девочки! Я вас уже поимел, просто вы еще об этом не знаете.
— А ну сели по местам! — рявкнула рядом Джи.
Миссионерка мигом отшатнулась от меня, а две другие безропотно вернулись за стол, вполне довольные собой. На этом моменте диверсия закончилась. Официант собрал с пола осколки и ушел. Хмурясь, Джи прошлась глаза между всеми тремя, словно расстреливая взглядами лоб каждой из них, а еще вероятнее читая мысли.
— Не надо так плохо думать, — выдала она, подтверждая мою догадку, — о вашем будущем коллеге!
— Да мы и не думаем, — с невинным лицом отозвалась брюнетка, — мы просто переживаем. За себя.
— Вдруг он к нам подбирается, — захлопала ресницами ее коллега с золотыми локонами.
— Вы же слышали, — буркнула Джи, — он одумался!
— А почему, — вкрадчиво протянула моя соседка, — мы вообще должны ему верить?..
Вопрос будто повис в воздухе. Бокал бестии с недобрым звоном приземлился на стол. Ее мрачный взгляд скользнул по мне, а затем она повернулась к Кире.
— Увези их в отель!
Захлопнув блокнот, та мгновенно вскочила с места. Три стула синхронно скрипнули, уже даже не удивляя своей слаженностью. Поднявшись, миссионерки зацокали каблуками к выходу следом за Кирой, которая сопровождала их с видом суровой надзирательницы. За столом мы с Джи остались вдвоем.
Ep. 20. Порнофест (II)
Музыка ненавязчиво летала по пустому залу. Пламя свечи трепетало в центре стола. Стул рядом резко скрипнул, и Джи повернулась ко мне. Карие глаза требовательно впились в мои, словно грозясь в любой момент стать грязно-оранжевыми.
— Мне нужны доказательства, — отчеканила она, — что тебе можно верить!
Однако несмотря на холодный тон, в ее взгляде читалось горячее желание мне верить. Мне оставалось лишь найти причину. Иголка легко разжалась под моими пальцами. Сняв с майки значок, я положил его на стол между нами.
— Можешь убить меня, если перестанешь мне верить.
Анимешный чертик на скатерти привычно скалился. Пару минут, будто застыв на месте, Джи пристально смотрела на него, что-то судорожно соображая.
— Я не могу… — наконец странно глухо выдохнула она, отворачиваясь. — Только не сегодня… Надень обратно…
— А что случилось сегодня? — спросил я, пристегивая значок к груди.
Не глядя на меня, она потянулась к кексу с уже догорающей свечой и бережно поставила его перед собой.
— Сегодня день рождения Жанны… — ее голос по-прежнему звучал глухо. — Уже много лет я стараюсь никого не наказывать и не убивать в этот день. Только если есть приказ…
Бокал молниеносно взлетел в воздух. Джи опрокинула в себя остатки вина, а потом подхватила уже бутылку.
—
У меня еще не было такого фамильяра, как она. Ни до, ни после нее… Никого похожего не было.
Договорив, она прижала горлышко к губам и начала жадно пить, словно заливая одной горечью другую. Я же задумался: из истории отчетливо вспоминалась только одна Жанна, жившая веков шесть-семь назад где-то во Франции. Неужели она про эту Жанну? В принципе, такой фамильяр отлично подходил ее воинственному характеру.
Заметно опустевшая бутылка со звоном приземлилась на стол.
— Мне сказали, — пробормотала бестия, — что ее искусил демон, что она больше не принадлежит себе. Что ее надо наказать… Я говорила ей признаться. Так она могла рассчитывать на снисхождение. Рай велик и милосерден… Но Жанна отказалась…
На этом моменте ее обычно въедливый голос дрогнул.
— Она сказала, что если я ей не верю, она готова умереть. И что в тот момент, когда языки пламени коснутся ее, я пойму, виновата она или нет. И она взошла на костер… И сгорела.
Пламя единственной свечи плясало в ее глазах.
— И что? — осторожно спросил я. — Ты поняла?
— Рай не ошибается, — сухо отчеканила Джи. — Что бы я себе ни придумывала.
И затушила свечку.
Казалось, полумрак остального ресторана окутал и нас.
— Раз ты желаешь мне добра, — после паузы заговорил я, — зачем зовешь меня в рай?
Джи молча перевела взгляд на меня.
— Я слышал про твою Жанну, — ровным тоном продолжил я, — читал про нее. Она на самом деле была хорошей, честной, верной и доброй. А они ее просто пустили в расход, потому что им так было удобно. Кого тебе подсовывают взамен? Таких, как Миссия? Сама же понимаешь разницу. Сама же видишь, в ком из них настоящее добро…
С каждым моим словом она хмурилась все сильнее, но не возражала — потому что я озвучивал ее мысли, которые она сама не решалась у себя обнаружить. Потому что иначе не смогла бы верить в это добро, из-за которого теперь не одобряла саму себя.
— Если бы ты считала, что тогда они были правы, — подытожил я, — ты бы не праздновала этот день.
Ничего не сказав, Джи отрывисто подхватила недопитую бутылку и прижала горлышко к губам, словно заливая мои слова, давя их внутри — как уже много лет давила саму себя. Так давила, что когда ее взрывало от напряжения, вместе с ней мог взорваться целый мир.
— Почему ты еще с ними? — я не сводил с нее глаз. — Они не считаются с тобой, не уважают тебя, не любят…
— Да что ты понимаешь!..
Бутылка брякнулась на стол, раскидав красные брызги по скатерти.
— Знаешь, какой моя жизнь была до рая? — бестия сверкнула глазами. — Меня вообще все ненавидели! Никто со мной не говорил, только кричали! А они дали мне доброту! Заботу! Я никогда не чувствовала такого прежде!..
— Однажды, — максимально спокойно произнес я, стараясь присмирить и ее, — жители одной страны за стеклянные бусы купили другую. Потому что местные не понимали цены этих бус и не видели ценности собственных земель. Вот так и с тобой. Ты не знала цены добра и заботы, а потому и перепутала их с приказами и правилами. Добро и забота всегда оставляют возможность спасти тех, кто тебе дороги. Тебе же, когда ты хотела спасти Жанну, такой возможности не оставили.