Индейцы Дикого Запада в бою. Хороший день, чтобы умереть!
Шрифт:
4. Встреченные в окрестностях стреноженные лошади.Поскольку стреноженные животные не могли далеко уйти от своих хозяев, этот признак ясно указывал на присутствие в окрестностях каких-то людей, которые могли оказаться врагами. Джеймс Томас вспоминал, как в лагерь трапперов примчались гонцы полковника Менарда: «Они прискакали в наш лагерь, когда мы готовили обед. Их лица были белы от страха. С дрожью в голосе они сообщили нам, что по пути из форта видели признаки индейцев — лошадь с веревкой на шее подбежала к ним и тыкалась в них носом, будто разыскивая своего хозяина, после чего убежала. После этого появилась псина, проделавшая то же самое. Все это явно свидетельствовало о близости индейцев».
Медвежья Голова, черноногий. Худ. У. Рейсс
5. Потерянные племенные принадлежности.Известны случаи, когда члены военного отряда или охотники находили выпавшие из колчана стрелы, изношенные мокасины и другие предметы, благодаря которым не только узнавали о близкой опасности,
Воин черноногих
6. Лающие собаки, кружащие или сбивающиеся в кучу лошади в собственном лагере.
7. Странные звуки вдали.Генерал Хазен был одним из первых боевых офицеров, указавших на бессмысленность преследования индейцев с обозами, которые вынуждали солдат передвигаться медленнее и создавали много шума. О близости солдат индейцы, помимо прочего, узнавали по звукам горна. Один старый канзасец с сарказмом говорил о солдатах, гоняющихся за враждебными индейцами: «Когда наступает ночь, они (солдаты. — Авт.) сигналят горном, дабы индейцы знали, что они ложатся спать. Утром они сигналят горном, чтобы индейцы знали, что они собираются вставать. Черт их подери, благодаря своим горнам и огромным обозам им хорошо удается держать краснокожих подальше от себя». Похожее наблюдение было сделано вождем шайенов по поводу сигналов солдат. Об армии генерала Нельсона Майлза он сказал следующее: «На заходе солнца они делают выстрел из большой пушки — бум! — и каждый индеец на расстоянии 50 миль от них узнает, где его (Майлза. — Авт.) лагерь. На рассвете они делают выстрел из большой пушки — бум! — и каждый индеец в 50 милях от них узнает, что он (Майлз. — Авт.) все еще там». Звук горна на рассвете ассоциировался у индейцев с немедленным нападением солдат на лагерь и вызывал страх. Как-то раз из-за необдуманного обращения с горном Сатанта едва не обратил в паническое бегство собственный лагерь кайовов. Его отряд возвращался из Мексики и недалеко от форта Сапли наткнулся на четверых солдат. В последовавшем бою Сатанта захватил горн. К лагерю кайовов отряд подъехал ночью, и, вместо того чтобы дождаться утра, вождь решил въехать в него ночью. Подъезжая, он протрубил в горн. Сатанта не смог воспроизвести сигнал, что подавали солдаты, но шуму наделал много. Люди в лагере в ужасе вскочили со своих лежаков. Пока все бегали в темноте, Сатанта с воинами въехал в лагерь. Суматоха продолжалась до утра, поскольку люди никак не могли понять, что же произошло. Лишь утром все образумилось, и смеющиеся старики назвали этот год « Зима, когда протрубили в горн». С тех пор Сатанта взял за правило трубить в горн только днем, стоя в центре лагеря так, чтобы его все могли видеть.
Воины высматривают признаки врагов. Худ. О. Селтзер
Дым на горизонте. Худ. Ч. Расселл
Обычно вражеский лагерь или отряд замечали высланные вперед разведчики. Их возвращение и сообщение новостей предводителю было сопряжено с определенными церемониями. Хидатсы, увидев возвращающихся разведчиков, которые выли на бегу, бросали для них на землю бизонью накидку, через которую те должны были перепрыгнуть. Иногда вместо накидки для этих целей набрасывали холмик земли или бизоньих лепешек. Когда разведчик перескакивал через холмик, а затем разбивал его ногой, это означало, что они победят врагов. Разведчики черноногих, обнаружившие врагов, возвращались, двигаясь зигзагообразно. Пока предводитель выходил им навстречу, остальные члены отряда быстро набрасывали кучу палок и ветвей. Приблизившийся вместе с разведчиками предводитель ударом ноги разбивал кучу, и все участники похода кидались за ними, образуя свалку. Считалось, что каждая схваченная воином палка предвещала ему захват вражеской лошади. Если разведчики сиу возвращались быстро, но неторопливо, это говорило о том, что они ничего не нашли. Но даже в этом случае готовилась трубка, которая сперва предлагалась Четырем Ветрам, Земле и Небу, а затем разведчикам. Они курили, подтверждая, что клянутся говорить правду, а затем рассказывали, что никого не обнаружили. Разведчиков высылали каждую ночь, и возвращались они к рассвету.
Деталь военной рубахи вождя сиу Сидящего Быка. Ок. 1875 г.
Томагавк
Один из белых так описал прибытие разведчиков кроу, обнаруживших врага во время кампании против сиу 1876 г.: «Они появились на другом конце долины, быстро бегущие индейской цепочкой, иногда отклоняясь в сторону, чтобы описать маленький круг, обозначавший, что они видели врага… Кроу встали в шеренгу плечом к плечу позади кучи высушенных бизоньих лепешек, выложенной специально для этой цели. Они раскачивались и пели, пока подходили разведчики. Когда предводитель разведчиков приблизился, он задержался и пнул кучу бизоньих лепешек ногой, что означало торжественную клятву говорить только правду, а затем сел в окружении своих
соплеменников. Передохнув одну-две минуты, он рассказал об увиденном».Вождь кайовов Сатанта (Белый Медведь)
Седельные сумки. Сиу
Глава 13
Проникновение во вражеский лагерь
После того как был обнаружен вражеский лагерь, отряд подходил к нему как можно ближе, но с учетом безопасности, и разбивал временный лагерь, где воины оставляли свои вещи (накидки, дополнительные мокасины, часть оружия, а часто и ружья и т. д.). Черноногие часто натирали свои тела и руки тополиным соком. Считалось, что запах тополя успокаивал лошадей, они становились менее пугливыми и спокойно следовали за незнакомцем. Если воины по пути к вражескому лагерю питались кониной, опытный предводитель мог посоветовать им хорошо вымыться и почиститься землей, чтобы отбить запах конины. Индейцы считали, что лошади очень боятся этого запаха и, если воин прокрадется в лагерь, предварительно не очистившись, животные испугаются и их тяжело будет поймать. С наступлением темноты, когда предположительно все люди во вражеском лагере засыпали, воины проникали в него.
С собой брали только самое необходимое — луки со стрелами, ножи, лассо и веревки из конского волоса, служившие поводьями. Во время езды лассо тянулось позади воина по земле и служило ему длинным хлыстом для перегона табуна. Шайены, перед тем как отправиться во вражеский лагерь за лошадьми, размягчали веревки из сыромятной кожи, перетягивая их туда-сюда вокруг деревьев или камней. Веревки становились эластичными, и их было легче накидывать на шеи лошадей. Кроме того, Маленький Волк советовал воинам обвязывать вокруг талии короткие плетеные волосяные веревки, которые использовали в качестве уздечек. Их было проще вложить в рот лошади, чем сыромятные, и они легче развязывались после того, как намокали от слюны животного. Также они надевали новые мокасины. Когда, чтобы добраться до лошадей, надо было пройти через сухой кустарник, воины иногда снимали леггины и мокасины, потому что, цепляя сухие ветки, можно было наделать шума.
Белое Облако, вождь айовов. Худ. Дж. Кэтлин
Новичков обычно оставляли во временном лагере, чтобы они держали лошадей и следили за пожитками. Если в отряде все воины имели опыт походов, оставались наиболее молодые. У черноногих предводитель решал, кто пойдет в лагерь. Если отряд был маленьким, все его участники рассеивались, после чего каждый воин самостоятельно проникал внутрь. В других случаях предводитель приказывал большинству людей остаться — обычно неопытным воинам, а затем в одиночку или с несколькими отобранными людьми проникал во враждебный лагерь за лошадьми. Приказ оставаться на стоянке порой вызывал обиду, так как существовала вероятность того, что человек не будет допущен к дележу добычи. Предводитель мог подарить оставшимся по лошади, о чем обычно сообщалось во время победных плясок. Один из доводов, приведенный воином, которому предводитель приказал остаться, был следующим: «Я пошел с тобой не как прислуга (новичок. — Авт.)». Иногда воины не могли сдержаться, и требование остаться на стоянке или иные приказы не выполнялись. Они отправлялись во враждебный лагерь самостоятельно, тем самым ставя под удар весь отряд.
Искусство и выдержка индейских конокрадов вызывали восхищение многих современников. Ноа Смитвик упомянул несколько случаев. Однажды группа техасцев, вынужденная заночевать в прериях, подозревая о присутствии в окрестностях враждебных индейцев, приняла различные меры предосторожности. Один из них, владевший великолепным скакуном, накинул ему на шею петлю, а другой конец веревки взял в руку и, прислонившись к дереву, заснул. Все было спокойно, а ночь была очень темной. Неожиданно техасец проснулся от холодного прикосновения к руке. В испуге он вскочил и выронил веревку. Оказалось, что подкравшийся индеец наткнулся на веревку и, держась за нее, двинулся вдоль, надеясь украсть лошадь, но выбрал не то направление и в итоге наткнулся на владельца. В отличие от белого, краснокожий не испугался и не потерял головы. Он хладнокровно вскочил на коня и умчался. В другом случае лошадей на ночь заперли в конюшне, закрыв дверь изнутри при помощи прочного деревянного колышка, вбитого кувалдой. Ночь прошла тихо, но когда наступил рассвет, дверь оказалась открытой, а лошади пропали. Индейцы в темноте разобрались, как была закрыта дверь, и, провозившись с ней не менее часа, открыли ее и увели лошадей. Полковник Додж писал, что ночью воин команчей «мог пробраться в лагерь, в котором спала дюжина мужчин, к запястью каждого из которых веревкой была привязана его лошадь, перерезать ее в полутора метрах от спящего и скрыться с лошадью, не разбудив ни души».
Веревка из лошадиного волоса. Сиу. Ок. 1870 г.
Некоторые воины обладали таким пренебрежением к врагу, что походы с ними были делом весьма рискованным. Пиеган Четыре Медведя вспоминал, что таковым был его близкий друг. Один раз, разобрав корраль во вражеском лагере, чтобы вывести оттуда животных, Четыре Медведя никак не мог справиться с норовистым конем, когда услышал в ночи громкий голос своего друга:
— Да сядь ты на него верхом и поезжай!
— Тише, тебя услышат, — испуганно прошептал Четыре Медведя.
— Ничего не могу поделать, — снова громко сказал друг. — Я не собираюсь ждать здесь всю ночь. Луна уже подымается.
— Тише же ты, — снова зашептал Четыре Медведя и взобрался на коня.
Воин ассинибойнов. Худ. Дж. Кэтлин
В этот момент из ближайшего типи раздался голос разбуженного мужчины. Пиеганы не поняли его языка, но друг Четырех Медведей закричал в ответ: