Индейцы Дикого Запада в бою. Хороший день, чтобы умереть!

^{Головной убор со шлейфом. Северные шайены. Ок. 1860–1865 гг.}

В документах и воспоминаниях евро-американцев XIX в. относительно дисциплины и централизованного руководства битвой у индейцев приходится сталкиваться с двумя абсолютно противоположными точками зрения. Одни утверждают, что боем руководил тот или иной предводитель, другие (большинство), напротив, описывают полное отсутствие дисциплины среди краснокожих. В последующих исторических и этнографических исследованиях авторы, как правило, склоняются к последней точке зрения. И действительно, поверхностный взгляд показывает, что во время боя индеец самостоятельно решал, как ему действовать, когда и кого атаковать, а когда выходить из боя. Если он уставал или начинал испытывать чувство голода, то мог отъехать на безопасное расстояние и перекусить. Если сражение было крупным, индейцы обычно действовали отдельными группами, объединявшими друзей и родственников под началом наиболее влиятельного бойца. Эти группы могли действовать совместно или порознь, и любой из воинов во время боя мог легко переходить из одной группы в другую. Даже к месту предстоящего сражения, в случае обнаружения врагов, они часто прибывали не единой, управляемой кем-то силой, а отдельными группами — первыми были те, кто раньше успевал подготовиться.

^{Головной убор кроу. Ок. 1860 г.}

Однако на основании длительных изысканий автор с уверенностью может утверждать, что каждый воин действовал в бою в определенных, известных каждому соплеменнику рамках, позволяющих им прогнозировать поведение друг друга. Кроме того, набор стратегических и тактических мероприятий был невелик, и каждый боец знал их еще с детских военизированных игр. И если эти действия не подпадали под понятие дисциплины, принятое в американских войсках, это не может служить доказательством хаотичного поведения индейских воинов и отсутствия среди них определенной согласованности. В отличие от солдат, индеец с ранних лет приучался к военному делу. Он знал, как наиболее рационально поступать в той или иной боевой ситуации, и для него не было секретом, как поведут себя в ней его товарищи. Недаром, указывая на отсутствие среди краснокожих дисциплины, современники зачастую при этом косвенно отмечали великолепную слаженность их действий. И если они не подпадали под общепринятые в американской армии понятия о воинской дисциплине, это не мешало индейцам наносить поражения выпускникам Вест-Пойнта и удачливым полководцам времен Гражданской войны. Ричард Додж скромно попытался извиниться за частую несостоятельность американских войск в боях с недисциплинированными краснокожими дикарями: «Реальная сила тысячи мужчин совершенно не зависит от того, дисциплинированны они или нет. Результатом дисциплины и строевой подготовки является простая сосредоточенность, делающая толпу механизмом, способным по воле одного направить свою мощь в определенном направлении или выполнить задачу до конца». При этом он не скрывал, что «индеец превосходит его (солдата) во всех боевых качествах, за исключением дисциплины и необузданной храбрости». По поводу воинских качеств индейцев многие боевые офицеры отзывались с нескрываемым восхищением. Майор Канадской конной полиции Дж. М. Уолш, хорошо познакомившийся с бежавшими в Канаду сиу, говорил полковнику Нельсону Майлзу, что видел лучшие английские подразделения кавалерии, но не думает, что они смогли бы сравниться с сиу в искусстве верховой езды и стрельбы. Другой действующий офицер времен войн с индейцами сказал: «Дайте мне возможность привить дисциплину и научить подчиняться приказам таких рекрутов, как индейские юноши, и я легко смогу победить равное число солдат любой кавалерии в мире». Показательные битвы и редкие случаи, когда евро-американцам удавалось стать свидетелями отработки военных действий индейскими отрядами, безусловно, свидетельствуют об умении краснокожих воинов атаковать и перемещаться на поле боя не менее, а зачастую и более слаженно, чем это получалось у американских кавалеристов. А потому утверждения многочисленных исследователей о несогласованности действий индейских сил на поле боя и отсутствии понятия о дисциплине могут вызывать лишь недоумение. Еще Джеймс Томас в начале XIX в. сообщал: «Индейцы посвящают много времени военной подготовке и учебным сражениям. Их искусство и дисциплина заставила бы наших драгун покраснеть от стыда. Они быстро и в превосходном порядке передвигаются, атакуют и отступают. Их искусство верховой езды поистине удивительно, и я думаю, что их не смогут превзойти в этом даже казаки и мамелюки».

Глава 15 Тактика боя с белыми людьми

В столкновениях между белыми людьми и индейцами осталось много воспоминаний их непосредственных участников с обеих сторон. И здесь необходимо отметить различие, существующее в рассказах враждующих сторон, которое чрезвычайно важно для понимания достоверности тех далеких событий. Интерес к индейским воспоминаниям начал проявляться у американских исследователей на рубеже XIX–XX веков, когда еще были живы многие из стариков, участников войн на Великих Равнинах. Индейцы обычно простодушно рассказывали о своих действиях в тех или иных боях, ничего не приукрашивая и не выдумывая, окруженные седовласыми соратниками, которые иногда поправляли их, если они что-либо забывали, и внимательно следили за тем, чтобы рассказ был правдивым. Краснокожий мог умолчать об убийстве белого человека, не очень доверяя бледнолицым слушателям, опасаясь запоздалого наказания. Справедливости ради стоит отметить, что и среди них встречались люди, готовые за доллар-другой рассказать именно то, что хотел услышать белый человек. Так, младший вождь шайенов Две Луны стал едва ли не главным действующим лицом битвы на Литтл-Бигхорн, руководящим и направляющим «главнокомандующим» всех шайенов. Его соплеменники потом долго смеялись над доверчивыми белыми слушателями, так как впервые узнали о своем «герое» вместе с ними. Но таких весельчаков среди индейцев было очень мало, поскольку им с детства внушали, что бахвалиться лживыми заслугами постыдно. Однако до сегодняшнего дня многочисленные исторические издания причисляют Две Луны к руководителям той битвы.

Воспоминания белых участников, напротив, за редким исключением изобилуют небылицами и преувеличениями. Там, где с индейской стороны выступало не более пятисот воинов, их потери порой достигали полутора тысяч! Помимо невероятного собственного героизма, индейцам приписывались совершенно не свойственные им манера ведения боя, тактика и стратегия. Как вежливо упомянул об одном из подобных примеров боевой офицер Юджин Уэйр, «о событиях того боя ходит много странных историй».

^{При нападении на караваны была очень важна внезапность, чтобы переселенцы не успели поставить фургоны в защитный круг. Худ. Ч. Расселл}

В середине XIX в. Рэндолф Мэрси написал несколько книг, одна из которых, названная « Путешественник по Равнинам: путеводитель для сухопутных экспедиций», изданная в 1859 г., являла собой великолепную, чрезвычайно подробную работу, описывающую решение всевозможных проблем, способных возникнуть у переселенцев на Запад. В ней он давал следующие рекомендации о том, как вести себя с индейцами: «Приближаясь к незнакомцам, равнинные индейцы пускают своих коней в галоп, и люди, не знакомые с их манерами, могут воспринять это как свидетельство враждебности. Но это их обычай в обращении и с друзьями, и с врагами и не должен служить для необоснованной тревоги. Когда замечена скачущая таким образом группа краснокожих и они приблизились достаточно для того, чтобы разглядеть подаваемые сигналы, все, что необходимо… это поднять правую руку ладонью вперед и несколько раз двинуть ей вперед-назад. Все они понимают это как призыв остановиться и, если они не имеют враждебных намерений, сразу же выполнят его. После этого правая рука поднимается вновь и медленно двигается вправо-влево, что означает: „Я не знаю вас. Кто вы?“ На языке жестов они дадут знать, к какому племени принадлежат. Если вы их не понимаете, можно спросить, друзья они или враги, подняв обе руки сжатыми, как в рукопожатии, или сцепив оба указательных пальца. Если они настроены дружественно, то ответят тем же сигналом, если нет, то не остановят своих скакунов или сделают жест, означающий „ злость“. Небольшая по численности группа белых людей, путешествующих по Равнинам, не должна позволять приближаться к себе отряду незнакомых индейцев, если только не чувствует себя способной дать отпор нападению при самых невыгодных обстоятельствах. Основное правило безопасности, когда человек оказывается в прерии в одиночестве и замечает приближающуюся группу индейцев, — не позволить им подойти ближе, а если они продолжают приближаться, дать им понять, чтобы они держались подальше. Если они не послушаются, а он имеет быстрого коня, следует мчаться к ближайшему лесу. Если индейцы нагоняют, ему следует остановиться, повернуться к ним и направить ружье на ближайшего краснокожего, что зачастую обращает их в бегство. Но никогда не стоит без надобности нажимать на спусковой крючок, потому что, как только ружье будет разряжено… его единственным спасением будет быстрота его скакуна». Мэрси знал об индейском коварстве не понаслышке. В 1849 г. он выслал одного из офицеров вперед. Сам он был прикован к постели болезнью и не проследил, чтобы тот взял с собой нескольких солдат. Обнаруженные позже следы свидетельствовали о том, что к нему галопом подскакало четверо индейцев. Офицер ехал на очень быстрой лошади и мог спастись бегством, но не сделал этого. Они проехали вместе около трех миль, после чего индейцы жестоко убили его и скальпировали. Мэрси так и не смог выяснить, кто был виновен в смерти доверчивого офицера, но предположил, что тот встретился с возвращавшимися из неудачного похода молодыми воинами, которые не смогли противиться желанию захватить его скальп и лошадь.

^{Яростная битва. Худ. Ч. Шрейвогель}

^{Смертельная схватка. Худ. Ч. Шрейвогель}

Бои между индейцами и белыми переселенцами проходили по трем основным вариантам.

1. Чаще всего белые люди занимали позицию и отбивались от индейских атак. В этих случаях краснокожие обычно скакали по кругу, в центре которого располагалась группа белых мужчин и женщин, сбившихся в кучу за спешно возведенной баррикадой или поставленными в круг фургонами. Такие картины можно было наблюдать от Миссури до Орегона, Калифорнии и Санта-Фе. Целью этой индейской тактики было вынудить бледнолицых опустошить ружья, а затем, пока они их перезаряжали, броситься на них и перебить. Если местность была абсолютно ровной, без леса или нагромождения скал, защищающиеся искали лощину или хотя бы углубление в земле, дающие минимальное укрытие. Иногда, если на это было время, углубления в земле рыли ножами. Опытные белые жители Равнин — трапперы и торговцы, путешествуя небольшими группами, всегда двигались, обращая внимание на возможные пути отступления, высматривая крепкую позицию на случай внезапного нападения индейцев. Если им удавалось хорошо укрепиться, индейцы становились более осторожными, поскольку по собственному опыту знали, насколько отчаянно дерется загнанный в угол человек. Если белый человек, подвергшийся нападению индейского отряда, оказывался на равнине, где некуда было привязать лошадь, он быстро наклонял голову животного и привязывал ее к ее же передней ноге, чтобы она не смогла убежать. Одним из способов небольшой группы белых людей избавиться от наседавших краснокожих было отпустить своих лошадей. Индейцы зачастую бросались за ними, желая первыми захватить добычу. После этого воины чувствовали себя вполне удовлетворенными и, не желая рисковать своими жизнями, уезжали прочь. Если природного укрепления поблизости не было, попавшие в отчаянную ситуацию белые путешественники занимали круговую оборону и укладывали лошадей, иногда связывая им ноги, если позволяло время, и отбивались, прячась за ними. Если индейский отряд был очень большим и бой предстоял тяжелый и долгий, своих лошадей белые убивали.

^{Военная дубинка и кисет вождя сиу Сидящего Быка. Ок. 1875 г.}

2. Во втором варианте индейцы бежали, а белые их преследовали. Максимальное количество готовых к выстрелу зарядов у хорошо вооруженного евро-американца первой половины XIX в. обычно составляло не более трех: один в ружье и два в двух однозарядных пистолетах. В этом случае евро-американцы давали залп из ружей, а затем вскакивали на лошадей и бросались в погоню. Но два заряда в пистолетах кончались быстро, в то время как индеец легко мог отстреливаться из лука. Когда оружие преследователей опустошалось, индейцы часто разворачивали коней и атаковали. С появлением многозарядных ружей и револьверов ситуация несколько изменилась не в пользу краснокожих, и их потери в этом случае стали выше. Но и здесь преследование редко превращалось в резню, поскольку прицельная стрельба на полном скаку была делом весьма непростым, а индеец постоянно свешивался то с одного, то с другого бока лошади, не давая преследователю возможности хорошо прицелиться. Кроме того, индейцы часто имели более быстроногих и выносливых лошадей, чем их белые противники. Если преследователи нагоняли, краснокожие не отступали единой группой, а рассыпались.

^{Атака на караван фургонов. Худ. Ч. Расселл}

3. В третьем варианте индейцы преследовали убегающих белых. Все, кто воевал с ними, говорили о том, что это была самая опасная ситуация, где все зависело от скорости лошади. Индейцы часто имели превосходных коней и на скаку могли посылать в преследуемого одну стрелу за другой. В этом случае человек, не имея быстрой лошади, мог надеяться лишь на то, что на его пути окажется лесок, где он сможет укрыться, потому что равнинники не любили атаковать спрятавшегося в зарослях противника, разумно полагая, что потери окажутся слишком большими. Участь бледнолицего, которого настигали разъяренные индейцы, была предрешена. Его убивали, а тело зачастую уродовали и истыкали стрелами — недаром белые старожилы называли такие тела несчастных подушечками для булавок.Паническое бегство было фатальным еще и по другой причине. Поддавшись страху в тот момент, когда от него требовалось все хладнокровие и мужество, человек становился беспомощным, и его было легко убить или захватить в плен. Известен случай, когда опытный житель равнин, участник нескольких схваток с индейцами, отличный наездник и стрелок, потеряв голову во время бегства, был настигнут и застыл с пистолетом в руке, не способный к сопротивлению. Его убили несколькими выстрелами, а он даже не сделал попытки защитить себя.

^{Вождь кайовов Одинокий Волк с женой}

К середине XIX в. через Великие Равнины потянулись караваны белых переселенцев на Дальний Запад (современные штаты Невада, Калифорния, Орегон). Как правило, переселенцы очень боялись встреч с краснокожими, зачастую сильно преувеличивая опасность, о чем свидетельствуют многочисленные дневники, оставленные участниками тех сложных переходов. Не все племена, встречавшиеся на их пути, были враждебными, но порой отдельные амбициозные люди сами провоцировали нападения. В 1852 г. в одном из небольших караванов переселенцев, пересекавших прерию по пути в Калифорнию, находился некий человек, который при каждом удобном случае бахвалился, что пристрелит первого же встреченного индейца. На берегу Роухайд-Крик ему на глаза попалась девушка питахауират-пауни, и он убил ее. Соплеменники нашли тело несчастной лишь на следующий день, после чего разъяренные воины бросились в погоню, окружили караван и потребовали выдать убийцу. Струсившие белые тотчас исполнили пожелание суровых воинов и передали негодяя индейцам пауни, которые провели совет и приняли решение — каравану следовало вернуться на место преступления. Там, в присутствии дрожащих компаньонов несостоявшегося «героя», «жестокие дикари» сняли кожу с живого негодяя, после чего переселенцам разрешили продолжить путь.

Обычно, когда на равнине с белыми путешественниками встречались незнакомые индейцы и силы первых были достаточны, чтобы отбиться или дорого продать свою жизнь, краснокожие могли попытаться ограбить их «по-хорошему». Они по праву считали, что могут взимать дань с проходивших по их землям караванов переселенцев. Как правило, белые соглашались на мирное решение проблемы, разумно полагая, что индейцы могут съездить за подмогой и тогда добраться до конечного пункта им едва ли удастся. Свидетельств тому в виде свежих могил и сгоревших фургонов на их пути встречалось предостаточно. Индейцы, даже если способны были захватить всю поклажу полностью, также исходя из простой логики понимали, что лучше довольствоваться достаточным количеством подарков, что не стоило им ничего, чем захватывать караван ценой жизни воинов. Часто по обычаю индейцы приближались галопом, останавливаясь недалеко от путешественников. Возможно, этот обычай позволял им оценить численность и реакцию противника, поскольку нет сомнений, что в случае панического бегства белых людей в девяти случаях из десяти индейцы, несомненно, оставили бы свои мирные намерения на следующую встречу и попытались бы захватить добычу и пару скальпов. Обычно обе стороны приближались друг к другу с «белыми флагами», для которых могла использоваться любая белая тряпка — старая фланелевая рубашка, платок и т. п. Индейцы подъезжали и требовали дать им порох, свинец, сахар, кофе или другие подарки. Либо вперед мог выехать индейский лидер и знаками показать, что хочет провести мирные переговоры. Бывало, что лидер соскакивал с коня, клал на землю свое оружие, а уже после этого знаками давал понять, что желает переговорить с непрошеными гостями.

Путь на Запад был опасным предприятием, и угроза нападения краснокожих постоянно витала в воздухе. В 1850-х гг. Р. Мэрси давал переселенцам следующий совет: «Пересекая земли, населяемые враждебными индейцами, вечерний марш следует продолжать еще час-два после наступления темноты, после чего необходимо свернуть в сторону. Сделать это нужно на твердой земле (чтобы оставить меньше следов. — Авт.), а затем отъехать с полмили от тропы и разбить лагерь в низине, где индейцам будет сложно выследить или заметить караван».