Индейский трон, или Крест против идола

– А, да ты соглядатай! – Воины угрожающе выставили вперед копья. – Таких, как ты, нам приказано убивать!

– Эй, эй! – Принц раздраженно отвел от груди острый обсидиановый наконечник. – Не так быстро, парни! Для начала не хотите ли просто взять меня в плен? Я много чего могу рассказать.

– В плен? – Юноши озадаченно переглянулись.

– А может, и вправду – привести его в лагерь?

– Но вождь запретил!

– А потом, если что, можно его и убить.

– Вот именно что – потом, – хмыкнул задержанный. – Уж в таком деле никак нельзя торопиться.

Еще немного посовещавшись, парни все же решились – может, на них так подействовало спокойствие принца или его невозмутимый вид.

– Вставай! – Тот, что с луком, повелительно махнул рукой. – Пойдешь с нами, да не вздумай бежать!

Куатемок только хмыкнул и, спрятав радостную улыбку, зашагал следом за лучником, чувствуя позади напряженные взгляды остальных воинов.

Шли неожиданно долго, может, часа два, а то и все три, пока наконец не оказались на какой-то поляне среди зарослей саподильи, орешника и хлебного дерева – рамона. Пахло чем-то мускусно-сладким, с ветки на ветку, щебеча, перепархивали птицы.

– Стой!

Куатемок пожал плечами – он, в общем-то, и вовсе не собирался никуда убегать.

Двое парней остались его охранять, лучник же, – похоже, он был в этой тройке за старшего – исчез за деревьями.

И вскоре вернулся в сопровождении… измазанного голубой краской смерти жреца! Коренастого, с длинными, как у гориллы, руками и злобным подозрительным взглядом.

– Этот? – не здороваясь, коротко спросил жрец.

– Этот, этот, – в открытую ухмыльнулся пленник. – Можно подумать – тут еще кто-то есть?

– Хорошо, – кивнул лучнику жрец. – Ведите его за мной.

– Иди! – Кто-то из парней подтолкнул принца в спину тупым концом копья.

Узенькая, вьющаяся между деревьев тропинка вывела всю компанию к какому-то болоту, смрадному и затянутому темно-зеленой ряской. Через всю трясину была проложена гать, по ней и пошли дальше, пока не оказались на небольшом островке, заросшем кривыми деревцами, колючим кустарником и высоким папоротником. Примерно посередине островка высился храм – гнусное языческое капище с грубо вырубленными из камней идолами. Идолы злорадно скалились, перед ними лежала круглая базальтовая плита… красная от свежей крови!

Ах вы сволочи – куда завели!

Куатемок не колебался, а, едва завидев жертвенник и уяснив, зачем его сюда привели, с ходу заехал локтем в лицо шедшему позади конвоиру, после чего ударил ногой в промежность удивленно обернувшегося к нему жреца и, оттолкнув замешкавшегося лучника, в три прыжка скрылся за храмом… Немного подумал – и затаился в кустах, пропуская мимо себя бросившихся наконец в погоню воинов и жреца. Жрец бежал позади всех и гнусно ругался.

Пропустив их, Куатемок осторожно выглянул из-за храма. Черт! Так и есть – лучник остался сторожить гать!

Ладно…

Птицей взлетев на плоскую крышу капища, принц распластался за кучей каких-то камней, напряженно прислушиваясь. Ага, вот внизу послышались голоса – возвращались воины и жрец. Ругались, о чем-то спорили.

– Да он туда, туда побежал – через болото!

– Ага! Чтоб утонуть в трясине?

– Так он же не знает, что тут везде трясина!

– А вдруг он здесь где-нибудь спрятался? Надо обыскать остров.

– Обыщем! Скоро сюда явятся наши – принесем в жертву эшпаньотль! Ну, тех, кого вчера захватили.

– Да, это будет славная жертва!

– И очень угодная богам! Молитесь, молитесь, славные воины! Наши уже скоро должны быть…

– А вот, не они ли идут?

Прятавшийся на крыше капища Куатемок тоже услышал какой-то шум… голоса, какие-то песнопения, выкрики…

Осторожно приподнял голову и увидел идущий по гати отряд во главе с каким-то богато одетым воином со шкурой ягуара на плечах. Вот те здрасте! А где же, спрашивается, Атонак?

А черт его знает!

Между тем воины наконец добрались до островка, и тот, в шкуре ягуара, громко приветствовал жреца и лучника.

– Да пребудет с тобой благоволенье богов, славный Ишкурчипилли! – это жрецу.

– Говорят, твои воины привели пленника, Анук? – это лучнику. – Так где же он?

– Он… он утонул в болоте, вождь.

– В болоте? Почему же не принял достойную смерть на жертвеннике во славу великого Уицилопочтли?

– Видишь ли, он бросился бежать…

– Ах бежать?

– Люди Анука плохо следили за пленным, вождь, – гнусно осклабившись, тут же наябедничал жрец. – Их надо бы самих…

– Это верно, почтеннейший Ишкурчипилли. – Вождь в шкуре ягуара оглянулся и, повелительно махнув рукой воинам, бросил сквозь зубы: – Взять их!

Четко исполнив приказание, воины скрутили всех троих бедолаг и, сопровождаемые жрецом, немедленно потащили на жертвенник.

– Эй, эй, постойте! – вдруг спохватился вождь. – Этих – потом. Сначала – главная жертва.

– Ах да, да. – Жрец остановил воинов. – Конечно, сначала – главная. Эшпаньотль! Смерть им!

– Смерть! Смерть! Смерть! – потрясая копьями, в унисон закричали воины – на взгляд притаившегося принца, их тут собралось человек пятьдесят. Звучала речь ацтеков, безо всякого акцента… В самом деле – это люди Атонака? Да других тут и не может быть. Интересно, а где сам великий вождь? Убит?

– Смерть им! Смерть! – в экстазе кричали воины.

Куатемока даже разобрало любопытство – кому смерть-то? Принц снова осторожно высунулся из-за кучи камней, увидев хмуро стоявшую у жертвенника незадачливую троицу и рядом с ними – двух молодых людей, по виду испанцев, светловолосую девушку лет шестнадцати с бледным испуганным лицом и очень похожего на нее юношу, выглядевшего чуть помладше. Судя по одежке – более чем скромной, – это были никакие не конкистадоры-завоеватели, а просто переселенцы, потянувшиеся за океан в поисках лучшей доли.

– Сначала – ее! – Разодрав себе ногтями щеки – до крови, как и положено, чтобы было приятно богам, – жрец схватил девушку за руку и, гнусно ухмыляясь, разорвал на ней платье до пояса, обнажив грудь. – Берите!

Живо схватив несчастную, воины проворно распяли ее на жертвенном камне, стащив остатки одежды…

– Твари! Пакостные, гнусные твари! – силясь вырваться, громко ругался подросток. – Ваши боги – демоны! Поганые мерзкие демоны – я плюю на них! Вот видите? Тьфу! Тьфу! Тьфу!

Да… жаль, собравшиеся индейцы не понимали испанского.