Индок охотится за пауками

– Приезжий? Документы есть? – полицейский не стал затруднять себя отданием чести.

– Нет, не приезжий, – ответил Иван Иванович, разглядев в свете луны три полоски на его погонах, – вот паспорт, товарищ сержант!

– Что вы здесь делаете?

Странный вопрос! Разве не видно, что он делает? Ивану Ивановичу захотелось сказать, что он здесь живет, но шутить с представителями власти не следовало, можно было нарваться на неприятности. Он живо представил себе, как из отделения полиции на имя директрисы придет письмо с сообщением об учителе географии, который ночует на улице. Нечего тогда надеяться на повышение разряда. Но не рассказывать же им все!

Надо было срочно придумывать правдоподобный ответ.

– Понимаете, – Иван Иванович осторожно подбирал слова, я вечером познакомился с женщиной….

– Адрес! – сказал сержант, привычно доставая блокнот.

– Да я не знаю адрес!

– Это далеко отсюда?

– Не помню. Я сюда случайно вышел, а к ней домой в первый раз попал,– голос учителя географии казался смущённым, что было естественно при подобных обстоятельствах, – но случилась неприятность!

Полицейский с автоматом со смешком продолжил его фразу:

– Неожиданно муж приехал, из командировки.

– Точно, – сказал учитель географии, – так и было!

– До боли знакомая история. Отчего же вы не поехали домой? – спросил сержант.

– Ночь. На такси денег нет. Я у неё бумажник забыл, – учитель сам удивился своей выдумке.

– Да, живёте вы не близко, – сержант изучал его паспорт, – и что, совсем денег не осталось?

– Разве я сидел бы тогда здесь? – спросил Иван Иванович.

На всякий случай полицейские записали его данные.

– Что будем с ним делать? – зевая, спросил автоматчик. Было похоже, что он потерял к происходящему всякий интерес.

– Да ничего, – сказал сержант, поглядев на испачканного сажей учителя, – не он первый, не он последний! Трезвый, паспорт в порядке. Задерживать не за что. Ну, костёр зажёг, так не замерзать же!

– Считай, повезло, баба деньги взяла, а паспорт оставила. А то мог бы и документов лишиться, – сказал автоматчик, – или жизни.

– Ладно, бывай, мужик! – сержант двинулся к машине.

– Следующий раз будь поосторожней с бабами! – сказал автоматчик.

– Теперь я учёный! – сказал Иван Иванович. – Как хорошо, что он взял с собой паспорт!

Захрустев покрышками по льду, патрульная машина укатилась, а географ подбросил в костёр веток. После короткого сна он чувствовал себя лучше, вот только замёрз.

Крепко же я уснул! Интересно, что могло случиться, если бы полиция меня не разбудила? – Иван Иванович поёжился и постарался отогнать неприятную мысль подальше. Он твёрдо решил, что спать больше не будет.

Стрелки наручных часов показывали без пяти пять. Окружающая обстановка неуловимо изменилась. В некоторых окнах стали зажигаться огни, по дорогам поехали, разбрасывая соль и песок, спецмашины, дворники вышли сбивать лёд. По трамвайным рельсам и троллейбусным проводам поползли едва ощутимые вибрации. Под землёй ожили вагоны метро.

Город медленно просыпался, как огромная бродячая собака. Она лениво потягивается, почёсывается и зевает, но уже понятно, что скоро для неё наступит новый день, который вряд ли будет легче предыдущего.

Перед уходом Иван Иванович присыпал костёрок зернистым снегом и оглядел место, предоставившее ему ночлег. С тех пор, как он попал сюда впервые, прошло меньше года, а как много событий произошло за это время! Надо будет зайти сюда в мае, когда зацветут яблони. Может к тому времени и Коля объявится!

Сентиментальный Иван Иванович не догадывался, какие секреты может скрывать от него старый сад.

Он пришел в школу около восьми, испачканный сажей и пропахший дымом. Охранник был по-обычному вежлив. Позже Иван Иванович узнал, что он никуда не уходил, просто директриса в тот же вечер издала приказ о недопустимости пребывания в школе учителей в вечернее (после двадцати одного часа) и ночное время. В порыве гнева она сама отпечатала приказ на старой машинке, и охранник не посмел ослушаться хозяйку.

Работать после бессонной ночи было нелегко, но никаких заметных событий в этот, да и последующие дни не произошло. Учителя здоровались, как обычно, пальцем на географа никто не показывал. Директрису Иван Иванович не видел, но он к этому и не стремился, а охранник, видимо, был не из болтливых.

Поговорить с Валентиной Михайловной географу так и не довелось. Она всё время ссылалась на занятость, да и здоровалась в последнее время, как показалось Ивану Ивановичу, несколько сухо. Скоро Иван Иванович совсем перестал заходить в кабинет психологии, больше не желая себя расстраивать. Он принёс на работу кипятильник и банку с растворимым кофе, как бы подчёркивая свою независимость от обстоятельств.

В пятницу школа отмечала восьмое марта. В этот день уроки обычно сокращены, всё равно никто не учится. Мальчики поздравляют девочек, родительские комитеты дарят подарки учительницам, затем следует детский концерт, посвящённый празднику.

Мужчины, по предложению учителя физкультуры, тоже собрали деньги. Взносы были приличными, но собрали немного, так как мужчин оказалось всего пятеро, считая охранника, дворника, и немолодого учителя труда. Они надеялись, что часть денег выделит профсоюз, но на доске объявлений профкома висело объявление: «Материальной помощи и дотаций на путёвки в этом году не будет, так как все средства ушли на выплату больничных листов и декретных отпусков».

– Что это за бред? – удивление Иван Иванович было неподдельным, – больничные и декретные оплачиваются соцстрахом!

Профком, ясное дело, средств не выделил.

– Не получат они больше моих денег! – сказал Иван Иванович, и вскоре подал заявление о выходе из профсоюза.

Коллеги попросили его сказать женщинам поздравительную речь, но Иван Иванович заподозрил подвох и отказался, сославшись на простуженное горло. Собравшихся в учительской женщин поздравил учитель физкультуры, Сергей Петрович. Он сказал, что среди них, милых и хороших, имеется одна самая хорошая. Директрисе вручили цветы и подарок, остальные довольствовались чаем и коробкой конфет на всех.

Валентина Михайловна в этот день в школу не пришла, и Иван Иванович подарил предназначенный ей букетик подснежников Анне Геннадьевне.

Дни быстро бежали друг за другом. На конец марта у Ивана Ивановича был намечен открытый урок, после которого директриса обещала повысить ему разряд, а стало быть, и зарплату. За прошедшее время он узнал, что такие уроки разыгрывается для комиссии, как спектакль, где все ученики знают свои роли.

Открытые уроки проводятся на разных уровнях: на получение учителем высшего для него четырнадцатого разряда в школу должен приехать представитель городского методического центра, тринадцатого – районного, а для утверждения двенадцатого не надо методиста, достаточно школьной комиссии во главе с директором.