Инферно: Карающее пламя
Шрифт:
Плохо узнала, от того, кто завоевал её домен, но, против всех ожиданий, не стал окончательно добивать, хотя и отнял замок, земли, ощущение власти и безопасности. Зато предложил другое — союз против определённого врага, которого она не могла не ненавидеть. Против Единения, научившегося не просто уничтожать не желающих принимать несомый ими «насекомый рай», как выразился демон Хельги, но и переделывать свободных эльфов, людей и прочих в покорные марионетки.
Вот и стала пока ещё сохранившая титул княжны Илладриэль не просто беглянкой с собственных земель, а ещё и агентом не Инферно в целом, но отдельного князя. И уже по пути к доменам ветви Парящего Журавля доказала свою важность и нужность, предупредив о нашествии армады Единения. Той армады,
Затем она, двигающаяся в сопровождении полутора десятков спутников, оставшихся не просто верными ей, но и готовыми пойти на союз даже с демонами, лишь бы против Единения, давших клятвы именем самой Матери, добралась до первого принадлежащего перворожденным домена. Самого младшего князя Тамарилла в этом домене не было, но вот его наместник, как и в остальных, находящихся под его властью, присутствовал. И поскольку пост наместника подразумевал высокую осведомлённость о проводимой Тамариллом политике, особенно с союзниками, княжну Илладриэль и остатки её вассалов встретили как подобает по этикету Вечного Леса.
Вежливость, приветственный церемониал, малое застолье в честь прибывшей гостьи, но с непременными нотками печали вследствие повода, по которому она оказалась в этом месте.
Очень радушный и вежливый по меркам перворожденных приём. Особенно если вспомнить, что к появляющимся из ниоткуда своим как бы сородичам они относились… настороженно. Не обычные эльфы, а аристократия Древа, эти главы и приближенные к ним, управляющие стволами, ветвями, листьями Вечного Леса, иногда называемыми Верховным, Высокими, Старшими и Младшими Домами.
Полтора десятка воинов и магов — вот и всё, что оставалось у Илладриэли, на кого она действительно могла положиться, кто последовал за ней в стремлении оградить Вечный Лес от угрозы, равной которой если кто и мог припомнить, то не сразу и не с полной уверенностью. Все они оказались на землях Парящего Журавля с целью понять, насколько глубоко Единение пустило здесь свои корни, как велика уже имеющаяся угроза, до какой степени может усугубиться и можно ли что-нибудь сделать, не пытаясь всеми правдами и неправдами добраться в исконные земли Вечного леса, поближе к Высоким Домам. И пока радоваться было нечему.
Действительно, какая радость в том, чтобы увидеть, убедиться, что среди эльфов Парящего Журавля активно набирает силу некое учение Единой Живой силы? Только сила это Единая либо Единения? Хотелось спросить, но Илладриэль обоснованно не следовала порыву души, предпочитая изображать из себя несчастную беглянку с собственных земель, сумевшую ускользнуть от ужасных демонов и коварных дроу, ищущую здесь помощи и точно не собирающуюся отказываться от ранее заключённого союза с теми самыми инсектами Единения. А в наличии самого факта союза мало кто мог усомниться. Для начала, некому было опровергнуть — все замаскированные марионетки Единения были уничтожены, а явные синапсы насекомых вроде Сайдера Моэна тоже отправили не пойми куда, потому как возможность посмертия для хитиновых тварей и даже о наличии у них души если и стоило говорить, то теоретически и со скепсисом.
Сутки Илладриэль провела в этом пограничном домене, но этого хватило. Для чего? Для понимания, что Парящий Журавль увяз в связи с Единением, словно в коварной трясине, до поры изображающей из себя зелёный уютный лужок. Учение Единой Живой силы, этакие доброжелательные разговоры о нелёгкой судьбе Единения, которое стремятся уничтожить всеми силами, хотя оно куда менее чуждо Матери и Вечному Лесу, нежели Инферно, контролируемые дроу части Подземья и безумные в своей первобытной дикости оркоподобные. Ещё недавно Илладриэль могла бы прислушаться, согласиться… да она и соглашалась, чего саму себя обманывать. Теперь же ни за что и никогда! Хватило зрелища того, как вроде бы верные и заслуживающие уважительного
отношения эльфы внезапно становились чем-то совсем иным, непредставимо чуждым и готовыми уничтожать своих братьев и сестёр во имя странного и непонятного — воли Единения.А теперь… Ночная прогулка по окружающему замок густому, но столь безопасному и родному для всех перворожденных лесу. Что может быть естественнее? Особенно для тоскующей беглянки, княжны, надеющейся на то, что совсем скоро удастся вернуться. И сопровождение из нескольких верных вассалов тоже являлось обычным. Зато что не являлось, так это ведущиеся тихим голосом разговоры, защитные чары против подслушивания с подглядыванием и вообще чрезмерная даже по меркам не один век проживших эльфов осторожность.
— Тебе есть что сказать мне, мудрый Эласса?
— Слова имеются, княжна, — на ходу отвесив лёгкий, изящный поклон своей госпоже, вымолвил маг Жизни и по совместительству очень хороший шаман, первый предупредивший Илладриэль о странном. Хотя и не сумевший полностью понять угрозу. — Духи беспокоятся, они не чувствуют вокруг достаточного числа тех, кто с ними говорит.
— Их нет вообще?
— Они есть, — чуть подумав, ответил шаман. — Но учение Единой Живой силы склоняется к признанию шаманизма варварским методом общения с силами Природы. Не запретным, но тем, через что нужно перешагнуть, чтобы двигаться дальше. в сторону познания более «высокой» магии.
Шум листьев от едва ощутимого ветра, ночная прохлада, общее умиротворение. Только не в душе эльфийки и её небольшой, но очень верной и крепко связанной общей целью свиты.
— Удар по тем, кто не может стать подменённым, — опечалилась Мико, понимающая общую стратегию сделанного синапсами единения хода. — Вы, шаманы, вряд ли способны принять идею Единой силы. Она и используемые вами духи…
— Мы другие, — подтвердил Эласса, а его ученик лишь склонил голову, показывая своё единодушие с учителем. — Поэтому шаманы Парящего Журавля недовольные. Считают себя униженными и некоторые уже покинули этот и соседние домены, выразив недовольством князем Тамариллом. Он не препятствовал отъезду.
— Выдавливание, — вздохнула Мико Тоява. — Мягкий путь, рассчитанный на месяцы или несколько лет. У нас был более жестокий, быстрый, но и грубый вариант.
Как ни странно это казалось самой княжне, авторитет её с момента «бегства» из домена лишь рос. Немногие оставшиеся с ней рядом видели, как прежняя добрая княжна становилась не просто жёстче, но и решительнее, предусмотрительнее, способной предсказывать ситуации и принимать верные решения. Конечно же, это по прежнему была она. но словно воспарившая над собой прежней, изменившаяся под действием печальных обстоятельств. Эласса, Лирра, другие — так считали все решившие до конца пройти по этому пути. И никто не знал, чем это было вызвано на самом деле. Никто, кроме самой Илладриэли.
Советы. Постоянные, идущие сразу с нескольких сторон. Хельги, этот оказавшийся слишком хитрым Скользящий в шкуре демона, не только сам следил за ситуацией, но и дал эльфийке контакты сразу трёх своих друзей. Тех, кому, по его словам, можно было говорить то же самое, что и ему. Ну а пользуясь преимуществами всех ещё игроков и игроков бывших, создать беседу-чат сразу для нескольких участников — это дело простое, требующее лишь нескольких минут и согласия каждого приглашённого.
Алекс, Огнёвка, д’Ин Амит и сам Хельги — вот с кем Илладриэль была вынуждена много переписываться. Точнее, она постоянно писала в общий чат происходящее, получая в ответ советы, как и что ей нужно сделать, чтобы создать нужный образ, казаться более убедительной, рассудительной, способной вести за собой. Ей это не нравилось, однако… Мико понимала, что сама бы могла и не справиться. С советами же ей становилось легче играть новую роль. А именно от качества актёрской игры зависело, сумеет ли она нанести ненавистному ей Единению серьёзный ущерб, а также раскрыть многим перворожденным глаза та то, что творится по меньшей мере в одном из Домов, в Парящем Журавле.