Инферно

Но я не пророк.

Я - твое спасение.

Я - Тень.

ГЛАВА 10

– Присядь, - сказала Сиенна.
– У меня есть к тебе несколько вопросов.

Войдя в кухню, Лэнгдон почувствовал, что стоит на ногах увереннее. На нем был взятый взаймы у соседа костюм от Бриони, который удивительно хорошо сидел. Даже туфли были удобными, и Лэнгдон сделал себе мысленную заметку, вернувшись домой, перейти на обувь итальянского производства.

– Если я вернусь когда-нибудь домой, - подумал он.

Сиенна обрела естественную красоту, одев обтягивающие джинсы и кремовый свитер, которые подчеркивали ее стройную фигуру. Ее волосы были по-прежнему убраны в конский хвост, а без официального медицинского халата она казалась более уязвимой. Лэнгдон заметил ее красные глаза, как будто она плакала, и невыносимое чувство вины снова охватило его.

– Сиенна, мне очень жаль. Я слышал то сообщение на телефоне. Я не знаю, что сказать.

– Спасибо, - ответила она.
– Но в данный момент нам необходимо сосредоточиться на тебе. Пожалуйста, сядь.

Теперь ее голос был тверже, напоминая Лэнгдону о тех статьях, которые он только что прочел о ее интеллекте и раннем развитии.

– Мне нужно, чтобы ты подумал, - сказала Сиенна, жестом предлагая ему сесть.
– Ты помнишь, как попал в эту квартиру?

Лэнгдон не был уверен, насколько это важно.

– На такси, - сказал он, садясь за стол.
– В нас кто-то стрелял.

– Стреляли в тебя, профессор. Давай согласимся, что это так.

– Да, прости.

– А ты помнишь какие-нибудь выстрелы, пока мы ехали в такси?

Странный вопрос.

– Да, было два выстрела. Одна пуля ударила в боковое зеркало, а другая разбила заднее окно.

– Хорошо, а теперь закрой глаза.

Лэнгдон понял, что она проверяет его память. Он закрыл глаза.

– Во что я одета?

Он помнил все до мельчайших подробностей.

– Черные туфли, голубые джинсы и кремовый свитер с треугольным вырезом. У тебя светлые волосы до плеч, собранные сзади. И карие глаза.

Лэнгдон открыл глаза и, осмотрев ее, оказался доволен правильной работой своей фотографичекой памяти.

– Хорошо. У тебя превосходные визуально-когнитивные функции, подтверждающие, что амнезия полностью исчезла, и нет никаких остаточных дефектов в процессе формирования памяти. Ты вспомнил что-нибудь новое, произошедшее за последние нескольких дней?

– К сожалению, нет. Но у меня были новые видения, пока ты уходила.

Лэнгдон рассказал ей о возвращении галлюцинации с женщиной в вуали, множеством мертвых людей и извивающимися, наполовину в земле ногами, помеченными буквой Р. Затем он рассказал ей о странной маске в форме клюва, парящей в небе.

– “Я смерть”?
– обеспокоенно спросила Сиенна.

– Да, именно так оно сказало.

– Хорошо…Звучит также невероятно, как: - Я - Вишну, разрушитель миров.

Молодая женщина только что процитировала Роберта Оппенгеймера в момент тестирования первой атомной бомбы.

– А эта маска с клювообразным носом… и зелёными глазами, - спросила Сиенна с озадаченным видом.
– у тебя есть какие-нибудь соображения, отчего в твоих мыслях возник этот образ?

– Понятия не имею, но в средние века такого рода маска была вполне обычной.

– Лэнгдон сделал паузу.
– Это называлось “маской чумы”.

Сиенна была странным образом обеспокоена.
– Маска чумы?

Лэнгдон быстро объяснил, что в его символическом мире очертания конкретно этой маски с длинным клювом были близким синонимом “чёрной смерти” - смертельной чумы, которая пронеслась по Европе в 14 веке, погубив в некоторых местах до трети населения. Многие считали, что слово “чёрная” в сочетании “чёрная смерть” происходило от потемнения плоти её жертв из-за гангрены и подкожных кровоизлияний, но на самом деле оно символизировало безысходный ужас, который в связи с эпидемией распространялся среди населения.

– Такую маску с длинным клювом, - говорил Лэнгдон, - надевали средневековые врачи, чтобы удерживать свой нос на расстоянии от источника инфекции при лечении заразившихся. В наше время их можно увидеть на людях только во время венецианского карнавала - жутковатое напоминание о мрачном периоде в истории Италии.

– И ты уверен, что в своих видениях видел одну из таких масок?
– спросила Сиенна уже дрожащим голосом.
– Маску средневекового врачевателя чумы?

Лэнгдон кивнул. Маску с клювом трудно с чем-то спутать.

Сиенна нахмурила брови так, что Лэнгдон почувствовал, как она выбирает способ получше сообщить ему плохую новость.
– И та женщина всё время говорила тебе “ищи и обрящешь”?

– Да. Как и раньше. Но проблема в том, что я понятия не имею, что мне искать.

Сиенна сделала долгий выдох, что говорило о серьёзности положения.
– Пожалуй, я знаю. И более того… Может, ты это уже и нашёл.

Лэнгдон уставился на неё.
– О чём это ты?!

– Роберт, когда вчера вечером тебя доставили в больницу, у тебя в кармане пиджака было кое-что необычное. Ты не помнишь, что?

Лэнгдон покачал головой.

– У тебя был с собой предмет… весьма загадочный. Я случайно нашла его, когда приводила тебя в порядок.
– Она сделала жест в сторону окровавленного пиджака “Харрис Твид”, который был разложен на столе.
– Он и сейчас в кармане, если хочешь взглянуть.

Лэнгдон растерянно посмотрел на пиджак. По крайней мере, это объясняет, почему она возвращалась за моим пиджаком. Он схватил свою одежду с остатками крови и один за другим обыскал все карманы. Ничего. Ещё раз проверил. Наконец, он повернулся к ней, пожав плечами.
– Там ничего нет.

– А в потайном кармане?

– Что? У меня в пиджаке нет потайных карманов.

– Нет?
– она выглядела озадаченной.
– Значит, это… чужой пиджак?

Лэнгдон почувствовал, что у него в мозгу опять все перепуталось.
– Нет, это мой пиджак.

– Уверен?

Да на все сто, подумал он. И вообще, Кемберли - мой любимый магазин.

Он развернул подкладку и показал Сиенне ярлык с изображением своего любимого символа из мира моды - это был хорошо узнаваемый шар, украшенный тринадцатью бриллиантовыми крапинками, с мальтийским крестом наверху.