Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве

Наконец, еще одним законом федерального уровня должен был стать Федеральный закон "Об информационной безопасности", посвященный не столько вопросам "защиты информации" (обозначенным в действующем Законе об информации), сколько вопросам информационной защищенности граждан, хозяйствующих субъектов (организаций) и органов государственной власти.

При более пристальном знакомстве с такими предложениями оказывается, что однозначных ответов они не дают, а у специалиста в связи с их анализом возникают, скорее, дополнительные и трудноразрешимые вопросы. В самом деле, вызывает сомнение целесообразность принятия закона "О государственных информационных ресурсах" в отсутствие явной необходимости использования понятия "информационные ресурсы" вообще. Далеко не очевидным является также соотношение между упомянутым законопроектом и законопроектами о праве на информацию и обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов — ведь в обоих случаях речь идет именно о доступе к государственным информационным ресурсам, но называемым по-разному в разных законодательных актах. Что же касается законопроекта "Об информационной безопасности", то его самостоятельный предмет регулирования вообще не просматривается, поскольку "всеобъемлющего" закона об информационной безопасности, детально учитывающего абсолютно все аспекты указанного предмета регулирования, принять в обозримом будущем все равно не удастся, да и особого смысла в законодательном закреплении правил, относящихся к одному из видов "безопасности", просто нет.

Очевидно, разумнее было бы постараться в российской практике регулирования правоотношений, связанных с Интернетом, максимально бережно использовать международный опыт регламентации соответствующих вопросов, адаптируя его к российской правовой традиции. В частности, безусловно необходимой была бы полная переработка "трехглавого" закона об информации либо в направлении преобразования его в Основы информационного законодательства Российской Федерации 168 , либо его полной отмены и инкорпорации норм, относящихся к правовому статусу информации, в ГК РФ 169 .

168

См.: Морозов А.В., Филатова Л.В. Вопросы кодификации информационного законодательства // Проблемы законодательства в сфере информатизации. Тезисы научно-практической конференции. М., 2003.

169

Двумя "конкурирующими" проектами 4-й части Гражданского кодекса на сегодняшний день являются: проект Центра частного права и проект А.П. Сергеева — В.Я. Комисарова (разработанный на основе рекомендаций кафедры гражданского права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, возглавляемой профессором А.П. Сергеевым, и внесенный в Государственную Думу по инициативе депутата В.Я. Комиссарова в декабре 2000 г., а в усовершенствованном виде — в феврале 2001 г.). Тексты проектов можно найти по следующим электронным адресам:(проект Центра частного права) и(проект А.П. Сергеева — В.Я. Комисарова).

Применительно к общедоступной информации, к реализации конституционного права на доступ к информации, представляется целесообразным принятие нормативного акта, соответствующего зарубежным законам о свободе информации. Конечно, на первый взгляд даже название проекта Федерального закона "О свободе информации" может быть воспринято неоднозначно с учетом актуальных российских политических реалий, однако именно в таком законодательном акте могли бы быть однозначно и эффективно урегулированы как вопросы о "праве на доступ", так и обязанность государственных органов размещать информацию о своей деятельности (аналогично тому, как это делается за рубежом) в сети Интернет, а равно и вопросы, традиционно относимые к так называемой массовой информации. В этом случае "общеинформационная" проблематика могла бы быть удалена из Закона о СМИ, который при этом, в полном соответствии со своим названием, был бы посвящен именно средствам массовой информации как субъектам гражданских правоотношений с закрепленной в законе спецификой правового статуса и функционирования. Наконец, что касается информации ограниченного доступа, то в первоочередном порядке целесообразно было бы сосредоточиться на разработке и принятии федерального закона об информации персонального характера (персональных данных), как наиболее важного для закрепления прав и интересов граждан в информационных отношениях.

Конечно, приведенные предложения не могут рассматриваться как исчерпывающие. Они лишь обозначают тот "законодательный рубеж", с которого необходимо начать реформирование законодательства страны в информационной сфере, что позволит одновременно говорить и о повышении эффективности регулирования отношений, связанных с использованием в Российской Федерации сети Интернет.

Заключение

Представленное исследование обобщает многолетний опыт соавторов, специализирующихся на исследовании гуманитарных вопросов применения информационных технологий.

Несмотря на кажущуюся "отвлеченность" темы исследований, она имеет огромное практическое значение именно для России, где незавершенность "информационного законодательства" все больше входит в противоречие с бурным ростом информационных технологий, с развитием сети Интернет и прикладных аспектов ее использования. На очень многие практические вопросы — об объектах "сетевой собственности", о правовом статусе "владельцев" интернет-сайтов и размещаемой на них информации, о соотношении информационной свободы и информационной безопасности, — четких и однозначных ответов пока еще нет не только в текстах законодательных актов, но даже и в научно-исследовательских работах российских авторов. В то же время получить корректные решения этих проблем вряд ли возможно без глубокого теоретического анализа вопросов конституционного, гражданского, процессуального права, без обращения к истории возникновения правовых институтов собственности и информации, без осмысления зарубежного практического опыта регулирования.

Авторы не предлагают готовых и окончательных решений, они приглашают читателя задуматься над многоаспектностью и масштабностью вопроса правового статуса информации как таковой.

Является ли информация объектом права собственности? Может ли она быть объектом противоправных посягательств, а значит, кто и как должен осуществлять ее охрану? Кем и на каких условиях должен устанавливаться режим ее создания, распространения, копирования, защиты? Может ли информация рассматриваться как объект права вне зависимости от материального носителя, ее содержащего? Можно ли рассматривать информацию как товар?

Получение ответов на все эти вопросы уже сейчас помогло бы снять неопределенность во многих практических ситуациях, встречающихся при работе с информационными объектами. И хотя такие ответы подразумевают теоретико-правовое исследование фундаментального характера, для части из поставленных вопросов мы постарались предложить в настоящей книге подходы для нахождения верных решений.

Чтобы показать реальный объем понятия "собственности" (который, по укоренившей в российском праве традиции, сужается до триады правомочий собственника), нам пришлось обратиться к истории понятия и его философским корням. Признание сущностных связей между исключительными правами и правом собственности позволяет сделать вывод о правомерности применения института собственности (конструктивно переосмысленного и потому имеющего мало общего с закрепленным в российском Гражданском кодексе представлением о праве собственности как одном из "вещных прав") к информационным объектам. Понятие права собственности в его классическом варианте, разработанном еще в эпоху римского права, все чаще становится малопригодным для описания процессов, относящихся к имущественной сфере информационного общества. Классическая формула "товар — деньги — товар" неприменима для сферы обмена информацией. Будучи переданной кому-либо первоначальным обладателем, информация перестает оставаться во "владении" одного лица, возможность ее использования и дальнейшего распространения становится доступной в принципе каждому.

Иными словами, "собственность на информацию" в принципе возможна (примером чему может служить концепция "интеллектуальной собственности" на результаты творческой деятельности), но надо задуматься над теоретически безупречным пониманием этого вопроса и необходимостью его отражения в тексте новых нормативных актов. Реформирование российского законодательства в области использования информационных технологий, и в первую очередь Интернета, может быть эффективным только при условии правильного концептуального подхода, который еще предстоит выработать и экспертному сообществу, и законодателям.

Информация может иметь и коммерческую ценность, а следовательно, может быть вовлечена в товарно-денежные отношения, но не как товар, "вещь" в "традиционном" понимании. В настоящее время информация уже "продается", но под ее "продажей" понимается не "классический" имущественный договор купли-продажи, а оказание каких-то информационных услуг, или обеспечение доступа к определенной базе данных, или (самый простой пример) продажа материального носителя, содержащего требуемую информацию. Налицо разрыв между формальной стороной сделки и ее фактическим содержанием, причем в условиях достаточно большой неопределенности в юридическом характере правоотношения.

Помимо права собственности и иных сходных с ним "вещных" прав, правовая доктрина и законодательная практика применяет институт исключительных прав на нематериальные объекты (авторское право, средства индивидуализации и некоторые другие). Но и здесь изолированное применение в информационной сфере исключительных прав вряд ли возможно и явно нецелесообразно. Хотя бы потому, что охрана исключительных прав на нематериальный объект (литературное произведение, товарный знак или знак обслуживания) ограничивается формой объекта, оставляя без внимания содержательную сторону.

Выход может заключаться, среди прочего, в разработке таких правовых институтов и механизмов, которые должны учитывать как предшествующий опыт классической цивилистики, так и специфику регулируемой сферы, во многом не имеющую аналогов в законодательном закреплении соответствующих общественных отношений.

При этом приходится учитывать и тот факт, что, хотя процессы информатизации и носят глобальный характер, темпы и уровень, а также концепции их развития различаются от страны к стране.