Ингредиент
Шрифт:
Это что-то вроде неосознанного мазохизма, замкнутая цепочка, ты вроде хочешь быть счастливым и получать удовольствие, но при этом испытываешь удовольствие только от негативных эмоций: боли, разочарования, чувства отверженности.
Вероника частенько ноет мне то, что она хочет вскрыть себе вены, но я не воспринимаю ее в серьез, это ее очередная игра в жертву- очень удобная позиция.
Ее тонкое лицо с прозрачной кожей мелькает в глазах моих, и где-то еще...
Тем временем мы молча съели пиццу (Точнее я сам почти все съел, почти)
Вероника не говорила, не произнесла
Я посмотрел на нее, и увидел лишь чавкающую пустоту.
Она посмотрела на меня. (Она похожа на хомяка, что нарочно прячет, пишу за щеки)
Несколько секунд мы смотрели друг на друга прикидываясь близорукими.
Я решил начать любой диалог, но как только я открыл свой рот . Вероника сорвалась со стула и поцеловала меня. Кусочек огурца попал мне в рот. Наверное, она хотела заткнуть меня этим (Или это не огурец, а-а…– да что это?!)
Но вдруг, мы словно обезумевшие, словно больные на нестерпимый зуд, начали срывать друг с друга одежду. На тот миг в нас обоих вселился бес похоти и блуда.
Дальше был секс. (Эммануэля тоже надо любить)
Полагаю, я еще никогда не испытывал таких прекрасных чувств. Таких прекрасных и взаимных светлых чувств. В этот момент мне вдруг показалось, что я создан именно для того, чтобы чувствовать всё это. Чувствовать все эти чувства своим телом. Это был единственный способ утолить нестерпимую боль и голод своего тела и души.
Вот только Вероника так неудачно симулирует оргазм, как я симулирую гуманизм.
После окончания наигранной любви я потянулся за сигаретой.
Вероника и Я не были влюблены друг в друга, мы просто предавались любви с отстраненной и критической изощренностью и вслед за тем впадали в страшное молчание, и пена от пива отвердевала в стаканах и становилась теплой, пока мы игнорировали друг друга, делая вид что ничего только что не произошло.
В конце концов, Вероника вставала и начинала слоняться по комнате. Не раз я видел, как она с восхищением разглядывала в зеркале свое тело, приподнимая груди ладонями.
— Знаешь, я сейчас увлекаюсь хиромантией. Это мое новое хобби. – Произнесла она.
— Это что-то типо вязания? – Спросил Я. (Ну, конечно, я знаю, что такое эта хиромантия, просто хочется ее раздражать или намеренно сделать заинтересованный вид)
— Нет, идиот! Ну ты странный.
— Это я странный?! Это ты странная!
— Ладно-ладно, я тебя прощаю, дай-ка мне свою руку. – Сказала она и вмиг схватилa меня за кисть и начала внимательно и хмуро рассматривать мою левую ладонь.
— Так-так, это линия жизни. Нет. Не то. Это вроде бы линия судьбы? Или жизни?
— И с каких пор ты увлекаешься этой темой? – Спросил Я, просто из вежливости.
— Ну, давненько. Я же тебе это уже говорила. – Она мне это уже говорила?!
— Когда-то давно моя мать отвела меня к гадалке. Моя мама и мой отчим что-то вбили себе в головы, что я странная, замкнутая, неразговорчивая и что-то ещё. В общем, в подростковом возрасте мои родители меня отвели к гадалке. Она страшно посматривала на меня и схватила за руки и начала разглядывать мои ладони. Короче, гадалка несла какую-то
чепуху и ничего конкретного не сказала. Сказала только, что у меня линия безбрачия и что-то еще.— Ага, понятно. Так ну хватит! Прекращай. Отпусти руку.
— Погоди! Я уже все прочла.
— Прочла? В каком смысле, черт возьми?
— У тебя такая простая и примитивная рука. Ее легко распознать по квадратной ладони и коротким, толстым, бесформенным пальцам. Кожа твоя груба и шершава на ощупь. Знаешь, Эммануэль, люди с примитивными руками могут быть очень упрямыми и мало чем интересуются. Им трудно выразить свои мысли и чувства словами, поэтому время от времени, впадая в отчаяние, они становятся агрессивными. Ты неосознанно привлекаешь к себе все то, что ты всю жизнь старался отрицать и чего всегда избегал. Жизнь обрекает тебя на повторение всего, что у тебя, не хватило мужества довести до конца. Словом, все, что не завершено в твоей прежней жизни, будет представать перед тобой постоянно. А теперь дай мне правую руку.
Я протянул ей свою правую руку.
Не как не могу понять, Вероника прикалывается с меня сейчас или нет?
Вероника же все продолжала ебать мне мозги, используя мои грязные ладошки.
— Иногда у самого конца линии сердца можно заметить тонкую параллельную линию. Это говорит о том, что человек сумеет построить продолжительный, крепкий любовный союз, который сохранится до самой старости. Но я вижу у тебя короткую линию жизни.
А вот это линия любви. Она очень загадочна. Даже чересчур. Слушай, а ты не бисексуал?
— Так хватит чепухой заниматся! Погоди, а разве гадают не на правой руке?
— Гадают по обеим рукам, на левой, то, что тебе дано от рождения, а на правой, то, как ты этим распоряжаешься и меняешь свою жизнь в ту ли иную строну. К слову говоря, не стоит показывать хироманту правую руку, если хочешь остаться при своей судьбе.
— Ну, всё хватит, отпусти. Это всё полный бред! Это просто складки на коже! Не стоит придавать им значения. – Ну, серьезно, это просто складки на руке и не более того.
Тем временем Вероника начала одеваться.
Но я не хочу, чтоб она уходила.
Хочу, чтоб она осталась. Наверноe нас с ней нельзя назвать парочкой.
Скорее просто любовники или, как говорится: у нас секс по дружбе.
Вероника была моим единственным близким человеком, хотя сама наверноe никогда об этом и не думала. Не хочу, чтоб она уходила. Что может дать один человек другому,
и что может быть больше этого? Мне нужно больше душевного тепла, чем я заслуживаю!
— Как на cчет кружечки кофе?
— Нет, спасибо. Да и я не люблю кофе. И вообще у меня дела, я спешу. – Ах-а, это была откровенная ложь! Ну, какие у нее могут быть дела, куда она может вообще спешить?! Этой пакостнице лишь бы поогрызаться. Нет, уж, просто ответить; да, спасибо, я не откажусь от твоего прекрасного, мастерски приготовленного кофе.
Я оторвал свой зад и направился на кухню. Сейчас она сама попросит кружечку кофе, как только учует этот божественный аромат кофейных зерен. Вот-вот она попросит меня сделать ей кофе. Я чувствую это.