Инициатор
Шрифт:
Вот у основания этой пирамиды и стояла толпа – мужчины и женщины, и даже несколько подростков, - окружали плотной массой кого-то вопящего сверлящим пространство воем.
Даниил обернулся. Алиса уже привела себя в порядок после долгого сна, надев чёрный спортивный костюм, оставленный в комнате чей-то заботливой рукой, и теперь встала рядом, чуть за левым плечом, не мешая и не стремясь вперёд, но хмуро и внимательно оглядывая территорию.
– Схожу – посмотрю, - кивнул Даниил и тронулся к группе.
Если он ожидал, что девушка останется на месте, то просчитался. Алиса
На площадке перед пирамидой толпа притихла, когда пара йахов, с маху перемахнув бортик, встала, пытливо оглядывая белые перекошенные лица.
– Что здесь? – с едва приметным присвистом спросила Алиса.
Толпа раздалась в стороны, открывая площадку у дверей пирамиды.
За широким входом стоял Марк. Почти трансформированный, с оскаленным лицом и зло сощуренными глазами. У его ног лежал человек, тихо скулящий и прижимающий к груди вывихнутые кисти.
– Предательство, - просипел Марк, держась за горло, словно выжимая из него слова. – Вот что это! Этот человек… хотел покинуть нас. Тайно.
Толпа застенала, зло и отчаянно ломая руки.
– Он нёс бумаги со схемами наших домов…
Толпа захлебнулась в яростном сквернословии. Заходила ходуном от накатившей ненависти и страха.
– Но не успел! Братья йахаса задержали его!
И Марк широким жестом указал на стоящих полукругом молодых парней в тёмных куртках и красных шейных платках. Все они держали автоматы и у каждого из-под полы куртки виднелись кожаные чехлы длинных ножей.
Толпа ликующе зааплодировала, засвистела, закричала восторженные приветствия «братьям йахаса». Те, не смутившись, и даже, казалось, не заметив этого выражения чувств, остались недвижимы.
– И что мы сделаем с ним?
Йах засмеялся – лающе закашлялся – и, схватив за плечи и пах, легко оторвал скулящего человека от пола, подняв над собой. Дощатые полы прогнулись и громко заскрипели в образовавшейся тишине. Толпа безмолвствовала. В этот миг йах отпустил её контроль и дал выбор. И люди замерли, не в силах решить.
Старый йах держал над головой скулящего человека, от боли мотающего головой, и криво усмехался онемевшей толпе.
Даниил дёрнулся и решительно двинулся вперёд. С каждым шагом его плечи бугрились всё больше, сгибая спину и напрягая трансформирующиеся руки. Алиса потянулась остановить его, но не успела и медленно опустила ладонь, глядя на то, каким он стал. Ощущение пугающей силы стало словно сфера защиты для бывшего бета – и от него в стороны россыпью прыснули люди, окружающие судилище. И только «братья йахаса» спокойно и отчаянно шагнули вперёд, срывая с плеч короткие автоматы.
– Нет! – приказал Даниил, вставая напротив Марка.
Тот усмехнулся:
– Мой младший брат судит, не став судьёй?
– Отпусти его.
Марк покачал головой:
– Предательство – грех больший, чем прелюбодеяние или чревоугодие. Предательство своих братьев и сестёр, своего рода или
своей общины. Йахас учит этому!Толпа за спиной гулко заворчала, с двух сторон охватывая в кольцо и Даниила и Алису:
– Йахас учит этому. Йахас!
Марк оскалился:
– Потому что это здравый смысл выживания.
Алиса, оценивающе оглядывая окруживших людей и замерших «братьев йахаса», неторопливо подступила к Даниилу и встала за его спиной в пол-оборота к старому йаху.
Почувствовав лёгкое касание её пальцев, Даниил шагнул вперёд:
– Отпусти его!
Марк едва заметно покачал головой:
– Ты хочешь этого?
– Да!
Оглядев толпу поверх голов, Марк возвестил:
– Воля гостя – превыше заповеди, но не веры!
И, уже не говоря не слова, опустил, почти бросил, плачущего человека на пол.
Даниил ошеломлено смотрел на пленника, лежащего у ног. Человек был тёмен, его лицо уродовали корчи страдания, но в его глазах читались не страх и не ненависть, а истовая жалость к себе.
– Пойдём!
– Марк перешагнул через стонущего предателя и, потряхивая плечами для быстрой обратной трансформации, двинулся в сторону комнаты, из которой гости только что пришли.
Даниил пошёл следом тотчас, а Алиса задержалась, и потому увидела, как женщины в тёмных кофтах и розовых шейных платках, вчетвером подхватив предателя за руки и ноги, поволокли его куда-то в глубину постройки.
В комнате старый йах прыжком оседлал стол, едва коснувшись вазы с сухоцветом, и угрюмо посмотрел на гостей.
– Рады? – поинтересовался он. – Думаете, спасли от моего произвола ещё одну жизнь и это благо? А сколько народа погибнет, если эта змея выйдет отсюда, вы подумали? Или ещё настолько молоды, что не можете это просчитать?
Даниил рухнул на лежанку, свёл руки на поджатых коленях, и отозвался:
– Я не против убить предателя, но пытать или устраивать из этого представление – это слишком…
Марк фыркнул. Но, помолчав, ответил спокойнее:
– Ладно. Сейчас его «сёстры йахаса» восстановят, а там уже и будем думать…
– Сёстры? – спросила Алиса, чинно усаживаясь рядом с товарищем.
– Жрицы, которым я дал силу к врачеванию, - кивнул Марк.
– Понятно.
Марк вздохнул и попросил:
– Постарайтесь больше не мешать мне. Вы – молодые, и мало ещё понимаете… Но вы нужны мне, и потому мне не хочется конфликтовать, как не хочется и лишится вашего присутствия.
– Зачем мы тебе? Обряды ты можешь проводить и один – мы-то точно в этом участвовать не будем…
Он задумчиво потёр морщины между бровями, внимательно оглядел гостей, застывших в неподвижности в углу, словно смороженные внезапным ледяным порывом в единый ком. А потом улыбнулся.
– Вы – мои брат и сестра… И вы – настоящие.
Даниил глянул исподлобья и усмехнулся одним уголком рта, приподняв верхнюю губу – узкие хищные зубы блеснули и снова скрылись за невозмутимостью.
– Нет, - Марк покачал головой. – Ты опять не понял, брат. Все мы трое – кровь одного отца. Все мы были когда-то, каждый по своему, - созданы им. Лично. Наш общий отец – Прото.