Injectio платины 3

— Кто же это сделал? — спросила сестра начальника уезда.

— Вторая госпожа наложница, — проворчала девушка. — Сказала, что служанка должна сопровождать меня повсюду.

— Хотя Ошо-ли и не блещет умом, в данном случае она права, — величественно кивнула собеседница и лукаво усмехнулась. — Только что вы ответите, когда она спросит, зачем вам понадобилось число камней?

— Скажу, что поспорила с вами, — ни на минуту не задумываясь, выпалила Платина. — Вы говорили, что их больше ста, а я — что меньше.

— Те, кто отказался от мирских радостей, не спорят, — нахмурилась монашка.

— Так мы же не на деньги спорим, — беспечно отмахнулась приёмная дочь начальника уезда. — А для проверки наблюдательности. Да, может, ещё никто и не спросит? Лучше расскажите, что вы узнали о Изуко Канако?

— К сожалению, немного, Ио-ли, — покачала головой подруга. — Вроде бы обычная девочка из богатой благородной семьи. Отец её очень любит и балует дорогими подарками. Поговаривают, что Изуко пишет картины и сочиняет стихи. Я не видела ни того, ни другого, поэтому не могу сказать, насколько она талантлива. Но отец считает дочь очень одарённой и даже нанимал для неё знаменитого учёного из Хайдаро. Он вроде бы прожил у них в замке целый год, обучая её поэзии и живописи. У самого рыцаря Канако, кроме жены, ещё четыре наложницы. Было семь, но двух он подарил…

— То есть как подарил?! — встрепенулась жадно ловившая каждое слово Платина. — Это что же, Хваро сможет и меня взять и отдать кому-нибудь?

— А вы этого не знали? — вскинула брови собеседница. — Разве я вам не говорила, что господин — полный властелин в своей семье и вправе распоряжаться судьбой каждого её члена?

— И старшей госпожи? — решила окончательно прояснить ситуацию девушка.

— Разумеется, — величественно кивнула монашка. — Вечным небом установлено, что Сын неба господствует над подданными, дворяне над простолюдинами, родители над детьми, мужчина над женщинами. Он — небо, мы — земля. Он ведёт, мы идём.

Путешественница между мирами резко погрустнела. Она давно знала, что попала в общество, где безраздельно царит дремучий патриархат и кондовый домострой. Но сейчас перед единственной подругой не стала притворяться, позволив себе немного расслабиться и побыть самой собой.

Понимая её чувства, женщина ободряюще улыбнулась.

— Не переживайте, Ио-ли. Уверена, вы с Хваро проживёте всю жизнь в согласии и гармонии. И ещё хочу сказать, что если господин вдруг дарит кому-то наложницу или, не дай Вечное небо, жену, да даже простого слугу дурному человеку, он теряет лицо в глазах окружающих. Его не принимают в обществе равных, над ним смеются и в конечном счёте презирают. Для благородного человека это хуже смерти. А рыцарь Канако пользуется всеобщим уважением. Значит, он отдал своих наложниц достойным людям.

— Понимаю, Амадо-ли, — криво усмехнулась девушка, ничуть не успокоенная этими словами, но спорить не стала, вернув разговор к гораздо более интересующей её теме: — Вы сказали, что, кроме супруги, ещё четыре наложницы, а было семь. Двух он подарил. Куда ещё одна делась?

— Стала супругой, — терпеливо пояснила монашка. — Мать Изуко умерла три года назад. И первая госпожа наложница стала старшей госпожой. У Изуко три брата и пять сестёр. Старший, наследник отца, живёт вместе с ними в замке. Младшие, рождённые от наложниц, учатся в Хайдаро. Изуко с сёстрами редко бывают в городе.

Слушая вроде бы обстоятельный рассказ подруги, Ия с огорчением поняла, что, по сути, не узнала о невесте Хваро ничего нового.

— Правда, некоторые говорят, что Изуко очень горда и даже спесива, — словно бы извинилась сестра начальника уезда. — Но ту женщину, которая мне это сказала, саму нельзя назвать образцом добродетели.

— Поживём, увидим, — озабоченно пробормотала Платина, только сейчас начиная по-настоящему понимать, на что она решилась, согласившись стать наложницей Хваро. Да, он её любит, но насколько хватит его чувств? Особенно, если главная жена будет всё время "капать на мозги", придумывая всё новые гадости про любимую наложницу.

Здешних девчонок из богатых и знатных семей чуть ли не с пелёнок учат тёмному искусству гаремной интриги, а путешественница из другого мира в ней совершенно ничего не понимает.

"Если не получится поладить — придётся драться, — с очевидной ясностью поняла Ия, крепко сжав зубы. — Но Хваро я ей так просто не уступлю. Ещё посмотрим, кто кого сожрёт!"

От тяжких раздумий её отвлёк горячий шёпот подруги:

— Три дня назад в монастырь приехали люди господина Индзо.

— Кого? — встрепенулась Платина, но тут же вспомнила фамилию несчастной женщины, погибшей на маноканской дороге. — То есть, кто они такие?

— Десятник Медоко Генро и ещё пятеро воинов, — многозначительно пояснила собеседница. — Господин Деберо Индзо прислал их с северной границы, выяснить судьбу своей жены.

"И тех бабок, что она везла", — мысленно добавила девушка, спросив:

— Что вы им сказали?

— То, что велел господин, — с нажимом ответила сестра начальника уезда. — Думаю, эти люди вряд ли вас побеспокоят, но всё же имейте ввиду.

— Хорошо, — озабоченно нахмурилась Ия. — А где они сейчас?

— Не знаю, — тяжело вздохнула монашка. — Наверное, в Тотогаринском логу. Только теперь его уже "проклятым" называют. Туда свезли кости тех, кого сожгли на маноканской дороге. Господин хочет поставить там храм или часовню богу мертвецов и кладбищ Бандру, но пока в уезде слишком много других забот.

— Они не найдут там то, за чем приехали, — прошептала хозяйка комнаты.

— Я знаю, — не стала возражать гостья, наставительно напомнив: — И господин знает. Но нас с вами это больше не касается. Пусть ищут тех солдат, что стояли на посту. А мы к этому не имеем никакого отношения.

— Разумеется, Амадо-ли, — с готовностью согласилась путешественница между мирами, не имевшая никакого желания влезать в ещё одну историю.

— Как дела в монастыре? — после короткого неловкого молчания поинтересовалась она. — Вы всё ещё одна?

— Уже нет, — печально улыбнулась монашка. — В обитель пришли три женщины. Все их близкие умерли от петсоры. Идти им некуда, и они решили посвятить остаток жизни служению милосердной Голи. Мы вместе насыпали холм на могиле сестёр, провели поминальную службу. Мастера, которых прислал брат, уже начали ремонт. Но дел ещё очень много, поэтому я здесь надолго не задержусь.

Её речь прервал деликатный стук.

— Кто там? — на правах хозяйки откликнулась Ия.

— Это я — Оки, — ответили с веранды.

— Заходи, — разрешила приёмная дочь начальника уезда.

Войдя в комнату, девочка отрапортовала, глядя в пол:

— Возле пруда девяносто семь камней, самая младшая госпожа. Как вы и приказали, я три раза пересчитала.

— Хорошо, — кивнула Платина. — К тебе кто-нибудь подходил? Что-нибудь спрашивал?

— Нет, самая младшая госпожа, — сказала Оки.

— Ещё лучше, — усмехнулась девушка, торжествующе посмотрев на старшую подругу.

Та только покачала головой и возвела очи горе.