Инкуб, или Демон вожделения
Шрифт:
– Я повторяю, все нормально…
– Ты, наверное, думаешь, что я…
– Ничего я не думаю. Я просто знаю, что ты вымоталась, чувствуешь себя одинокой и усталой. Вот и все, – тихо сказала Лора. – Я тоже устала. Все мы. Но ты больше всех, у тебя причин для этого намного больше.
Элен в смущении продолжала:
– Если ты хочешь сменить комнату…
– Не глупи, – оборвала ее Лора. Она протянула Элен мочалку и попросила:
– Потри-ка мне лучше спину, ладно? А потом я тебе.
– Нет, я правда не смогла бы…
– Ерунда…
Но Элен бросила мочалку и, впопыхах набросив на себя халат, в слезах выбежала из душа.
28
В женском
– Неплохо сработано, – отметила Сара Валден, дергая доски. – Гвозди сидят глубоко.
– Да и дерево толстое, прочное, – добавила Фрэнси Китон.
– Уж сюда-то никто посторонний не проберется, – уверенно сказала Сара.
– Как насчет кофе, Сара?
– Полчашечки, дорогая. А то я не смогу уснуть.
Миссис Китон сняла кофейник с плиты и налила немного Саре и полную чашку себе.
– Мне не очень-то понравилось в обед консервированное рагу, – заметила она.
– Мне лично все равно. Я могу есть что угодно, – изрекла Сара. – У меня луженый желудок. А вот Хэнк – он у меня привереда.
Фрэнси улыбнулась:
– Привереда есть в каждой семье. У нас эту роль играю я. Фрэнк никогда не обращает внимания на то, что он ест. Он готов проглотить все, что я ему подсуну. Никогда не жалуется. «Я ем, чтобы жить, а не живу, чтобы есть» – вот его девиз.
– Точно подмечено, – бросила Сара.
Фрэнси отпила кофе и продолжила разговор:
– Я никогда раньше не задумывалась над одной проблемой. Слушай, вот ты замужем за блюстителем закона, я за священником. А тебе, Сара, никогда не хотелось иметь мужа, ну скажем, с более земной профессией? Продавца, страхового агента, что-нибудь в этом роде.
– Да, – согласилась Сара, – бывает так, что мне надоедает его круглосуточная занятость. Хэнка часто поднимают среди ночи или в другое неурочное время. Но ведь и у Марты Дженкинс то же самое.
– Это так, – Фрэнси сделала еще глоток, – но я имела в виду не то, когда могут разбудить. У Фрэнка в этом плане все в порядке. Я говорю о том, что есть профессии, которые требуют полной отдачи. Понимаешь, и Хэнк, и Дженкинс, они оба преданы своей работе. Но они не тратят духовной энергии. Фрэнк такой набожный человек. Он верит в то, что проповедует. Под него очень не просто подстраиваться. Я иногда думаю, что ему была бы нужна совсем другая жена. Я ведь не такая уж верующая…
– Я думаю, что именно поэтому ты для него и подходишь, – сказала Сара. – Именно ты для него связующее звено с землей. Такому человеку, как Фрэнк, иногда необходимо напоминать, что он прежде всего человек. – Она немного помолчала и добавила:
– Он обязан помнить, что он человек, а не ангел на небесах и не святой без плоти. Знаешь, дорогая, в чем-то они разные, но все же многое их делает похожими. У каждого мужчины есть рот, который надо накормить, две руки и две ноги, а главное, эта штуковина посередине. И все они дети, большие дети. И Фрэнк, и Президент США.
– Мне было бы лучше, если были бы дети…
– Ну, это как сказать, – откликнулась Сара. – Я люблю этих двух своих больших мартышек. За них я могу умереть, и вправду чуть не умерла, когда рожала первого. Не знаю, как было бы, если бы мне пришлось начинать все с начала. Повторить все снова? Ну, не знаю. Ты делаешь для них все эти годы так много, выматываешься, а они вырастают и уходят. Господь свидетель, что по-другому быть и не может, но… Они уходят, а ты оказываешься там же, где и начинала, но уже на несколько десятилетий старше. Так кому все это нужно? Док объясняет все закодированной биологической потребностью. Потребность эта стучится в тебе и твоем мужике. Он «вспахивает» и «вспахивает» тебя, как поле, и раз за разом сеет и сеет семена. Глядишь, и ты распухла, как дом, из которого кто-то должен выйти. Все согласно Писанию…
Правда?Фрэнси кивнула.
Сара спросила:
– Кто же в этом виноват, дорогая, ты или он? Или ты не хочешь об этом говорить? Почему Бог не дал вам детей?
– Ты умеешь держать язык за зубами? – спросила Фрэнси.
– Я думаю, что более скрытной женщины, чем я, в городе нет, – заверила Сара.
– Учти, об этом не знает даже Фрэнк. Только я и Док Дженкинс. Мы пытались не раз заиметь детей, сразу после того, как поженились. «Пахали», как ты это называешь, очень прилежно, но ничего не получалось. Тогда мы отправились на обследование к Доку Дженкинсу. Ну, короче говоря, я в полном порядке. Проблема во Фрэнке. Док сказал мне об этом с глазу на глаз, и я заставила его поклясться, что он ни слова не скажет Фрэнку. Я рассказывала ему об этом сама, но все поменяла местами. Сказала, что проблема во мне. Я соврала ему один-единственный раз за нашу совместную жизнь. Может быть, я была и неправа.
Сара долго не говорила ничего. Она подошла к кофейнику, чтобы долить себе в чашку.
– Пожалуй, я еще выпью немного, – сказала она и сделала большой глоток. – Нет, Фрэнси, не кори себя. А была бы какая-либо польза от того, что ты не утаила бы от Фрэнка правду? Результат остался тот же, но его мужское самолюбие было бы сильно ущемлено. Ты ведь солгала из любви к нему.
– Спасибо тебе, Сара, – тихо вымолвила Фрэнси.
Сара фыркнула и покачала головой.
– Мужчины, – вымолвила она довольно игривым тоном, – ты же знаешь, как они рассуждают о нас. Нельзя жить с этими бабами… и без них тоже. Но ведь это в полной мере относится и к ним самим.
Когда Джулиан вечером возвратился в гостиницу, Джед Парди сказал ему:
– У нас недавно поселился молодой Галэн. Он хотел повидать вас. Его комната не была еще готова, и я подумал, что не сделаю ничего предосудительного, если пущу его на время в вашу. Вы же знакомы и все такое прочее… Думаю, что и сейчас он еще у вас.
– Все в порядке, Джед, – успокоил его Джулиан.
Открыв дверь в свой номер, он позвал:
– Тим!
Тима в комнате не оказалось. Джулиан снял трубку и позвонил Джеду, который в одном лице был и телефонисткой на гостиничном коммутаторе:
– Позвоните, пожалуйста, Тиму. У меня его уже нет.
Джед набрал номер Тима. Но там никто не ответил. Джулиан спросил:
– Вы уверены, что он не выходил из гостиницы? Он бы обязательно прошел мимо вас?
– Честно сказать, я на минутку выходил по естественной нужде. Может быть, в этот момент он и выскользнул…
– Какая у него комната?
– Номер шесть.
– Хорошо, Джед. Спасибо.
Джулиан отправился к номеру Тима. Постучал, но там молчали. Толкнул дверь. Она оказалась незапертой, а комната пустой. Джулиан пожал плечами и вернулся к себе. Затем сбросил туфли и, устало вздохнув, растянулся на кровати. Через секунду он ощутил, как в нем зародилась неясная пока тревога. Он резко поднялся и сел. Книга – «Artes Perditae». Где она? Последний раз он брал ее, когда приходил Тим, а потом забыл спрятать в чемодан. Джулиан вскочил рывком с кровати и резко вытянул ящик стола. Он вздохнул с облегчением. Книга лежала там, рядом с Библией Гидеона.
Эта книга ни в коем случае не должна попадать в чужие руки. Экземпляр из дома Тима не был таким опасным, потому что самые важные страницы в нем вырваны. Том Джулиана был полным. Он вспомнил, как еще в первый день, когда Лора поднялась к нему в номер и произнесла два слова на первобытном языке, вычитанные в книге, он успел удержать ее от повторения их. Но опять что-то не давало ему покоя. Книга на месте… Почудилось ему или она действительно стала какой-то не такой? Он вернулся к столу и снова выдвинул ящик. Показалось, что пергаментный переплет чуть темнее, чем обычно. Или это игра света, усиленная воспаленным воображением?