"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12

— Несите вниз, пусть те, что на дверях стоят — караулят. Глаз чтобы не отрывали.

Два крепких солдата едва оторвали сундук от пола, потащили вниз. А бургомистр, всё ещё не одетый, всхлипывая, просил:

— Добрый, добрый господин кавалер, дозволено ли мне будет написать всего одно письмо?

— Пока не оденетесь, не дозволяю, оденьтесь сначала.

— Ёзеф, — истерично взвизгнула жена бургомистра, — платье господина немедленно и письменный прибор.

Стрый комендант городского арсенала и тюрьмы Альбрехт был на месте, хотя солнце едва только стало подниматься. Он увидел бургомистра, которого вели солдаты, и не удивлён был:

— Хех, — сказал он, задорно дёргая себя за седую бороду, — долетался голубок.

— Не вздумайте его выпустить, — сказал кавалер, отводя коменданта в сторону.

— И чьим же именем его мне держать?

— Моим, — произнёс Волков.

— А кто же вас уполномочил? — не отставал комендант.

— Герцог Карл фон Ребенрее.

— Герцог Карл? Ага, ага, — раздумывал старый вояка, всё ещё теребя бороду. — А бумага у вас есть, какая-нибудь от нашего принца Карла?

— А рыцарского слова вам будет недостаточно?

— Отчего же, достаточно, конечно, достаточно, — говорил комендант, радостно соглашаясь. — На сегодня, а к завтра, вы уж соорудите какую-нибудь бумагу из нашего магистрата. Иначе никак.

— Я что-нибудь придумаю, — обещал кавалер. — А пока приготовьте ещё одну камеру, я приведу вам вашего лейтенанта.

— Лейтенанта? — спросил комендант. — Вайгеля?

— Да, его, его тоже арестуем.

— Нет, это вряд ли, его вам не арестовать, — задорно говорил комендант.

— Думаете… Полагаете, он хорош в бою и мы не возьмём его? — насторожился кавалер. — Думаете, его люди поддержат его?

— Нет, про то, каков он в бою, я не знаю. Но вот, что он умнее некоторых, — комендант Альбрехт кивнул на стоящего в коридоре с тоскливой миной бургомистра, — это точно.

— Говорите уже вы, — болтливый старик начинал злить Волкова.

— Так сбежал уже лейтенант.

— Как сбежал? — опешил кавалер.

— А так и сбежал, домишко и прочее своё имущество заложил купчишкам — дуракам, сел на лодку и фьють… Уплыл вместе с семьёй.

— Уплыл? — только и оставалось спрашивать кавалеру.

— Неделю как, а может, и того раньше.

— Значит, теперь вы будете лейтенантом городской стражи, — пришёл в себя Волков.

— Я? — теперь удивлялся старый комендант.

— Вы.

Старик заулыбался:

— Уж и не думал, что доживу. Жена у меня…

— Потом про жену расскажите, — прервал его Волков, — сейчас немедленно разошлите стражников, пусть соберут городской совет, чтобы были в ратуше раньше, чем колокола на утреню ударят. Я буду там. А пока посадите этого, — он кивнул на бургомистра, — вместе с ним только одного слугу, не больше. И глаз с него не спускайте.

— Это я с радостью, — обещал комендант Альбрехт.

Ещё не рассвело до конца, петухи ещё орали по дворам, и хозяйки только шли в хлева на утреннюю дойку, а по главной дороге, что вела из города на север, с шумом и лихостью летела роскошная карета. Лихой кучер впереди, на запятках двое молодцев, мотались из стороны в сторону от кочек и ухабов. А впереди кареты, на роскошном коне, в великолепной сбруе, летел адского вида форейтор. Плащ развивался за ним, шляпа с перьями, сам чернобород и одноглаз.

Стражники вскакивали, видно, знали форейтора и карету, хотели уже рогатки с дороги убирать, да тут из караулки вышел хмурый с утра ротмистр Брюнхвальд, а за ним четверо его солдат. Брюнхвальд жестом остановил стражников, те и замерли, колья с дороги не убирая.

А форейтор то ли сослепу, то ли от спеси глупой к рогаткам полетел и заорал:

— А ну прочь псы, прочь с дороги.

Ещё и меч из ножен потянул и поехал на стражников. Те врассыпную, а вот люди ротмистра бегать не привыкли, сразу за алебарды взялись. От глупости чернобородый форейтор на одного их них ещё и меч занёс, да тут же получил от другого удар алебардой в бедро. А тот солдат, на кого он замахнулся, алебардой ему правый бок проткнул. Форейтор ударил его по шлему, и участь форейтора была решена, солдаты дружно начали рубить дурака алебардами.

— Тихо, вы, демоны, — кричал перепуганный ротмистр, — коня, коня не раньте.

Коня не ранили, один из солдат поймал его под уздцы, а вот форейтор упал наземь, заливаясь кровью, и тут же умер, а карета остановилась. Стала заворачивать назад, раскорячилась поперёк дороги.

Пока Брюнхвальд садился на своего коня, два молодца с запяток спрыгнули и кинулись бежать в проулок рядом. А вот кучер не убежал, солдаты стянули его с кареты и поволокли к своему офицеру. А вот в карете никого не было.

— Чья карета? — спросил его Брюнхвальд.

— Госпожи Рутт, — отвечал кучер.

— А где она сама?

— Не могу знать, — мрачно буркнул кучер.

— Шкуру спущу, — обещал ротмистр.

— Да не знаю я, велено мне было ехать на север, а она с телегами еще куда-то подалась, сундуки повезла.

— Куда она их повезла? — Брюнхвальд тронул коня, и тот едва не наехал на кучера.

И тут на дороге появился верховой, он ещё издали стал махать рукой и орать что-то.

— Кто это там? — не мог разобрать ротмистр.

— Так это человек кавалера, — сказал один из солдат, смахивая лопухом кровь с алебарды.

Теперь Брюнхвальд и сам признал Сыча. Сыч подлетел и, не слезая с лошади, орал:

— Ротмистр, скорее, уйдет, чёртова ведьма.

— Где она? — кричал Брюнхвальд.

— На большой пирс сундуки повезла, уплыть думает.

Сыч, ротмистр, ещё солдаты на коне и пять солдат в карете поехали, спеша на пирс. Но малость опоздали.

— Вон она, — орал Сыч, указывая на богатую женщину в пышном платье синего атласа, что стояла на палубе корабля и смотрела как на набережную въезжает её карета. — Ушла, ушла, ведьмища, Господи, кавалер с меня голову снимет.

— Хватит орать, — сказал ему Брюнхвальд, слезая с коня, пошёл, разминая ноги, к четырёхвесельному баркасу с мужиком, что перебирал сети тут же.

Не спрашивая у того разрешения, полез в лодку и сказал мужику:

— Эй, ты догонишь ту баржу, получишь талер.

— А гребцы у вас есть? — спросил мужик, кидая сети на землю. — А то я один.

— Поехали, — крикнул Брюнхвальд и солдаты полезли в баркас.

Один остался с лошадьми и каретой. Сыч подобрал со дан баркаса длинный, крепкий багор, побежал на нос лодки, стал орать уходящей барже и грозить кулаком: