Инквизитор

Камера вновь заходила ходуном от неистового рева. Но теперь это было не торжествующее грохотание могущественной сущности, а безумный вопль боли умирающего чудовища.

Лишь когда наши объединенные усилия шарахнули по демону, я понял, что именно использовал Эклон в своем ритуале.

Заклинание Четырнадцатого Символа — могущественный символ порицания и изгнания. Каждая черта этого знака грозила карой любому порождению Хаоса посягнувшему на совершенство человеческой плоти путем одержимости.

Впервые я услышал об этом заклятье от Люнг-Чи еще в период своего Ученичества. То, что Эклон владел магией подобного Уровня, было просто поразительно. Не каждый Магос сможет постичь грани такого мастерства. Все же Каста Экзорцистов действительно полна тайн и скрытой мощи.

Ганус зашипел, не разжимая зубов, звук напоминал осиный рой брошенный в яму со змеями. Его тело стало съеживаться и усыхать, а в воздухе усилился металлический привкус крови.

— Это не важно! Это ничего не значит! — обреченно вопила умирающая тварь. — Ваш мир падет. Конец уже близок. Наша цель почти достигнута. Вскоре Чолок соберет все Хантосы. Его сила утопит расу людей в крови. Во Славу Богов Хаоса. Вы все умрете! Все…

— Все когда-нибудь умрут, — устало прошептал Эклон. Он подошел почти вплотную к умирающему еретику. — Но сегодня, умрешь только ты.

Руки Экзорциста сплели еще один световой шар и послали его в горло одержимому. По комнате разнеслись эхо взрыва и последние вздохи Гануса вылетающие из разорванной гортани.

Он брезгливо вытер с лица брызги крови и поморщился.

— Надо будет взять образцы тканей на анализ. Его кровь может быть заражена, — задумчиво проговорил он.

Несмотря на усталость, я захохотал как безумный. Мы только что одолели одного из представителей Правящих Родов Бездны, а этот думает только о работе. Уму непостижимо!

Эклон увидев мою реакцию, тоже рассмеялся. Он понял причину моего бурного веселья и не сдерживал своих эмоций. Так мы и стояли. Ржали как сумасшедшие, развлекаясь над собственной глупостью.

Наш смех продолжался ровно до той поры, пока дверь камеры не вылетела от взрыва, а комната мгновенно наполнилась дымом и воинами в черных доспехах.

— Что здесь произошло, брат Эклон? — спросил пожилой солдат с серебряными нашивками лейтенанта на плечах.

— Уже ничего, — экзорцист злобно сверкнул глазами. — Где вы были?

— Прошу прощения, брат, — сконфуженно ответил лейтенант. — Двери камеры находились под какой-то защитой. Мы не смогли их выбить. Пришлось звать Магосов, но они тоже не справились.

— Понятно, — тяжело вздохнул Эклон. — Ритуал изгнания провалился. Одержимый вышел из-под контроля. Но мы с братом Лангеном сумели справиться с ситуацией.

— Мы объявили тревогу на всех Уровнях тюрьмы. Все комнаты и камеры запечатаны. Все братья готовы к бою и заняли позиции согласно штатному расписанию, — отрапортовал лейтенант.

— Отключите тревогу. Безопасности базы ничего не угрожает.

— Будет сделано, — пожилой воин отдал соответствующие распоряжения подчиненным и вновь посмотрел на экзорциста:

— Чем мы еще можем помочь?

Эклон указал на останки Сервита.

— Сожгите это, — распорядился он. — Затем опечатайте камеру. Каста Экзорцистов известит командование базы, когда можно будет снова пользоваться этим помещением. Возможно, энергия Эмматерии уйдет отсюда через несколько десятилетий. — Он сделал глубокий вдох и посмотрел лейтенанту в глаза. — А возможно никогда.

Начальник охраны кивнул и жестом подозвал солдата с огнеметом.

— А с этим что делать? — взгляд офицера с отвращением посмотрел на тело одержимого.

— Образцы тканей плоти и крови на анализ. Голову отрубить. Все остальное сжечь.

— Понял, — решительно сказал лейтенант. — Я лично этим займусь.

Покончив с делами, я и Эклон покинули одиночную камеру Гануса Нэйла, даже не оглянувшись. В комнате задержался только пожилой лейтенант, но ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы одним точным движением обезглавить труп еретика.

Мы же ушли, предоставив охранникам заниматься своей работой. В тот момент я хотел только одного — свалиться в кровать и проспать пару дней, а может и побольше.

— Что думаете по поводу последних слов демона? — спросил экзорцист.

— О Хантосах?

— Да. Кажется, так он их назвал.

— Это внушает опасения, — признался я.

— Мне тоже, — с тревогой проговорил Эклон. — Надо будет провести детальные исследования. Я попрошу остальных братьев о помощи. И пошлю предупреждения Магистру и в Верховный Совет. Нам ни в коем случае нельзя спускать это дело на самотек.

— Держите меня в курсе, — попросил я.

— Конечно, не сомневайтесь, — устало улыбнулся гигант.

Я был настолько вымотан сегодняшними событиями, что даже не заметил, как дошел до своей комнаты. Тут же свалился на кровать и мгновенно уснул. Вот только поспать нормально так и не получилось.

Всю ночь меня преследовали кошмары. Большая часть из них была связана с Желтоглазым. Как ни старался, но я так и не смог уловить смысла в этих странных сновидениях. Хотя последний сон мне особенно запомнился. Даже, несмотря на то, что он никак не был связан с Чолоком.

Снова маленький каменный остров посреди бушующего океана. Снова гроза и яркие вспышки молний. И вновь мы стоим друг напротив друга.

Несмотря на царившее вокруг ненастье я был рад увидеть старого знакомого.

— Рад видеть тебя, Крис.

— Я тоже, Марк. Давно не виделись.

— Так понимаю, ты пришел не просто, чтобы поздороваться.

— К сожалению, да.

С чем бы ни был связан визит Криса Тэта, но я кажется догадываюсь о его истинных причинах. Трудно было не догадаться.

— Хантосы? — спросил я.

— Да, — грустно кивнул Крис.

— Ну, давай, выкладывай.

Крис вздохнул и посмотрел куда-то вдаль. Он вновь прислушивался к звукам бури. Но что он слышит там на самом деле, было известно только самому Крису Тэту.

Наконец он заговорил:

— Чолок уже собрал почти все Хантосы. Теперь мощь его Жилы возросла многократно. Еще чуть-чуть и уже ничто его не остановит.

— Значит, артефактов подобных тому, что мы нашли на Кадоре — несколько? — спросил я.