Иное
Шрифт:
У самого входа его остановил чей-то требовательный голос:
— Оставь орудие смерти и входи!
Голан заколебался. Оставить спицу? Но ведь в ней вся его сила!
Тот же голос:
— Не бойся, храм не причинит тебе зла.
Голан решился. В конце концов, он монарх, Великий Правитель, Повелитель всего материального мира, и не пристало ему дрожать перед кем бы то ни было. Он оставил спицу у входа и шагнул внутрь.
Пахло ладаном и чем-то приятно дурманящим. Высокий свод и стены тонули во мраке, и лишь впереди слабо перемигивались с дюжину свечей. Было прохладно и жутко.
— Ты всё-таки вошёл, — донёсся голос из ниоткуда. — Что тебе нужно в этом священном месте?
— Ты сам позвал меня, — ответил Голан, тщетно пытаясь определить источник голоса. — Кто ты?
— Я — служитель храма, — последовал ответ.
— Прежде здесь храма не было.
— Храм был всегда. Просто ты не замечал его, Голан.
— Ты знаешь моё имя? — насторожился монарх.
— Я ждал тебя.
— Зачем?
— Чтобы открыть истину.
— Мне не нужна твоя истина, служитель.
— Истина нужна всем, монарх. Но ты прав, моя истина не нужна тебе, ибо ты знаешь её.
— Что же это за истина?
— Слушай же истину, монарх: ты убийца, Голан!
Голан расхохотался, и здание сотряслось от многоголосого эха.
— Ты лжёшь, служитель! Монарх не может быть убийцей. Монарх вершит правосудие.
— Не обольщай себя иллюзиями, Голан. Ты был убийцей всегда, им ты остался и поныне.
— Оставим эту тему, служитель, твоя истина мне не интересна. Скажи лучше, кому ты служишь.
— Богу, — кротко ответил тот.
— Богу? О каком Боге ты говоришь? Ведомо ли тебе, что я — воплощение Господа в этом мире?
— Ты знаешь истину, монарх, и это единственная истина. Двух истин не бывает.
— Я — Инкарнация Бога на земле! — повысил голос Голан. — Запомни это, служитель!
— Я знал, что ты не приемлешь истины, — с сожалением ответил голос. — Ты не Бог, монарх.
— Кто же я тогда? — раздражённо вопросил Голан.
— Всего лишь плесень на теле земли.
— Хватит! — рявкнул Голан. — Ты зашёл слишком далеко, смерд! Ты ответишь за это.
— Я держу ответ лишь перед Богом.
— Не забывай, что храм твой стоит на земле Империи, — с угрозой произнёс Голан. — А земля Империи принадлежит мне.
— Очередная иллюзия, монарх. Храм не стоит на твоей земле. Взгляни сам.
Голан ринулся к выходу — и отшатнулся в ужасе: храм парил над Кладбищем Заброшенных Душ метрах в двадцати от земли. Монарх в смятении вернулся назад. Впервые с момента его появления здесь страх закрался в его душу.
— Ты поднял здание в воздух! Кто же ты?
— Я всего лишь смиренный служитель храма Божьего. Не я, а Господь сотворил сие чудо.
— Верни храм на землю! — потребовал разгневанный монарх.
— Обрати свои мольбы к Господу, и он не откажет мольбам даже такого ничтожества, как ты, Голан. Впрочем, если ты Бог, то опусти храм сам, ибо сие подвластно лишь Богу.
Голан растерялся.
— Довольно! Ты играешь с огнём, служитель. Опусти храм!
— Воля твоя, монарх.
Здание мягко коснулось земли и замерло. Голан направился к выходу.
— Ты уже уходишь, монарх? И ты не хочешь взглянуть на меня?
Голан в нерешительности
остановился.— Где ты? Я не вижу тебя.
— Я здесь.
И тут Голан увидел.
Служитель стоял у алтаря, спиной к монарху. Длинный чёрный плащ скрывал всю его фигуру, на голову был накинут капюшон. Он был худ и высок, намного выше среднего толстуна.
Голан вздрогнул. Горло его пересохло, когда он спросил:
— Что же ты хочешь?
— Очистить землю от плесени, — донеслись до монарха чёткие слова.
— Мерзавец! — прошипел Голан.
Служитель медленно повернулся. На месте лица его, в глубине капюшона, пылал крест.
Голан в ужасе отпрянул и бросился к выходу.
— Плесень, — неслось ему вослед тысячекратное эхо. — Смерть твоя уже ждёт тебя… тебя… тебя…
Монарх вырвался из храма — и нос к носу столкнулся с Вислоухим.
— Ты?! — рявкнул он свирепо. — Ты следил за мной?
— Я всего лишь Тень твоя, Голан, — ухмыльнулся Вислоухий. — Не мог же я оставить тебя одного.
В глубине души Голан был рад, что Вислоухий оказался рядом.
— Я разберусь с тобой потом, — ответил монарх, рассеянно шаря взглядом по земле. Но поиски его были тщетны: титановая спица исчезла.
— Ты что-то потерял, мой Повелитель? — продолжая ухмыляться, спросил Вислоухий; его мерзкая лоснящаяся рожа вызвала у Голана взрыв ярости.
— Перестань скалиться, сволочь! — выкрикнул монарх.
Но Вислоухий оставался невозмутим.
— Уж не эту ли вещицу ты ищешь? — спросил он глумливо, вытаскивая из-за спины руку с зажатой в ней спицей.
Голан разинул рот от неожиданности.
— Ты что… хотел украсть её?! — взревел он, задыхаясь. — И ты посмел… Дай сюда! Ну!
— С превеликим удовольствием, — отозвался Вислоухий, но выполнять повеление своего господина не спешил.
— Ну же! — нетерпеливо потребовал Голан и протянул руку.
— Возьми! — Вислоухий выпростал вперёд кисть со спицей и с силой вонзил грозное оружие в брюхо монарху. — Возьми же, мой король…
Голан выпучил единственный глаз.
— Ты!.. — шепнул он и, посерев, стал медленно оседать набок, глаз его в упор сверлил осклабившегося слугу. Сверлил с тоской и ненавистью. Смрадное облачко вырвалось из раны и обволокло Вислоухого с ног до головы. Тот невольно поморщился и выдернул спицу из трупа бывшего монарха.
— Фу, ну и вони в тебе, Голан.
Он заржал от радости и пнул ногой поверженную Инкарнацию. Потом, закатив глаз, помочился на неё и, пританцовывая, помчался назад, во Дворец Каземата.
— Теперь я буду монархом, я — Вислоухий Первый! — вопил он на бегу, потрясая спицей и вертя обширным задом.
В тот же день в Империи начались новые казни.
ЯВЬ
…во сне всё обстоит иначе. Координаты
времени и пространства здесь совершенно
другие, и, чтобы понять это, необходимо
исследовать сон со всех сторон, точно
так же, как можно взять в руки
неизвестный предмет и поворачивать
его до тех пор, пока не выявятся
все особенности его формы. ( 14 )