Иного не желаю. Часть третья

Этьен не будет наказывать слуг – достанется, конечно, мне.

Я со злой усмешкой вспоминала собственное детство и отца – оборотня, который… о да, сейчас я как никогда понимала, насколько изобретательным был мой отец в наказаниях матери.

Ответила мама резко – и на концерт знаменитого японского скрипача, впервые добравшегося до Сибири, отец потащил одну из своих продавщиц, которая потом искренне жаловалась маме, что «это была такая скучная хрень», что она даже умудрилась проспать весь концерт, и только буфет ей понравился.

Мама улыбнулась в ответ на шутку соседа – и этого несчастного, по приказу моего отца, тут же выгнали из такси, надолго лишив его заработка.

Отец по-звериному демонстрировал свою власть.

А Этьен даже не просто полузверь – он вожак этих жутких созданий.

Я вздрогнула, когда дворецкий услужливо потянул на себя ручку двери. А затем Валуа перенес меня через порог своих личных апартаментов.

В мою тюрьму.

Я надеялась, что он немедленно опустит меня на пол – прямо здесь, в гостиной… или отнесёт в те комнаты, которые номинально считались моими. И пусть мне было запрещено спать одной, но там я проводила большое количество своего времени; там проходили все мои занятия с учителями, там же хранилась вся моя одежда.

Видимо, я с такой надеждой смотрела на закрытые двери, ведущие в мои бывшие комнаты, что Этьен не удержался. Хмыкнув, он ядовито произнес:

— Нет, дорогая, теперь у тебя личного пространства не будет.

— «Не заслужила», — мысленно добавила я, с ужасом понимая, что меня принесли в спальню – ту самую спальню.

Его спальню.

Мне мгновенно захотелось жалобно заскулить, спрятаться в тёмный угол и притвориться что всё, что здесь было – всего лишь плод моего больного воображения.

А может, это правда бред… может, я сейчас лежу в своей собственной крошечной ванной в Москве и окончательно сойдя с ума, брежу, не проходя в сознание?

Моё сердце, сделав кульбит в груди, на минуту замерло…

Но тут же дочка, толкнувшись, напомнила о себе – в одну секунду прогоняя из моей головы черные мысли.

Я будто очнулась – но очнулась в самом страшном своём кошмаре, поскольку Этьен нёс меня прямо к кровати.

Я замерла, ожидая, что сейчас он опустит меня прямо на покрывало… Но Валуа, внезапно остановившись, глухо зарычал.

— Я могу надеяться, что хотя бы сейчас моя просьба будет выполнена? — ядовитым тоном протянул он. — От тебя всё ещё несёт этой испанской псиной.

Меня поставили на пол и указали в сторону ванной.

— Таис, моё терпение не безгранично.

Я кивнула и поспешила в ванную, радуясь новой небольшой отсрочке. Сомнительная радость, честно признаться, но, как говорится, что имеем…

Намыливаясь каким-то особенным гелем для душа (который, по словам Валери, изготавливался лучшим парфюмером Франции специально для Альфы), я надеялась, что это нейтральное, лишённое каких-либо резких отдушек средство выполнит свою работу – и я перестану пахнуть Гильермо.

Прости меня, Ги…

За необдуманный эксперимент. За то, что позволяла надеяться. Прости за всё. Я очень виновата перед тобой. Очень.

Усмехнувшись сквозь слёзы, я вдруг подумала, что знаменитая русская пословица, о том, что человек быстро привыкает к хорошему, врёт — человек быстро привыкает ко всему.

Ещё год назад я могла рычать на коллег, не выполнивших свой кусок работы; могла твёрдо отстаивать свою точку зрения у начальства.

А сейчас я стою в душе и уже второй раз намыливаю волосы, боясь, что на мне может остаться небольшое количество запаха моего хорошего друга, и что навязанный мне насильно супруг может так разозлиться, что заставит удовлетворять его…в сексуальном плане.

Разревевшись, я уткнулась головой в стенку, давая воде беспрепятственно смывать с меня пену… и запах.

Если бы можно было также просто смыть с себя весь этот кошмар, в который я попала благодаря папочкиным генам.

Дурная кровь! Но разве я в этом виновата?

Чувствуя, как солёные слезы смешиваются на губах с проточной водой, я поняла, что надо брать себя в руки и принялась за счёт на латыни — единственное средство, которое всё ещё работало. Несмотря на огромную усталость, слабость и всё пережитое за этот долгий и длинный день, я отчётливо понимала, что Этьен пока не переступил грань.

И это обстоятельство придавало мне сил.

Этьен

Полная без одной ночи Луна давила на моего волка, распаляя моего и без того распаленного зверя. Волк требовал своего – свою истинную пару, свою суку, которая наконец-то оказалась дома. В моей спальне.

Там, где ей и положено было быть с самого начала.

Только вот её запах… Таис продолжала вонять бетой, отравляя этим запахом моё сегодняшнее торжество.

Больше всего на свете мне хотелось отправиться вместе с ней в ванну, чтобы смыть со своей суки этот чужой запах, чтобы почувствовать, поласкать её тело.

Но… я сдержался.

Не знаю как.

Таис была моей женой, моей истинной парой — сукой, созданной специальной под меня. И, честно говоря, своим поведением она не заслужила никакого послабления с моей стороны. За один только день Таис умудрилась совершить несколько серьёзных проступков, за которые оборотни серьёзно наказывали своих сук: она поцеловала другого мужчину, попыталась убедить других вожаков, что я монстр, а затем собралась родить моего ребенка раньше времени – так, чтобы отдать сильную Альфа самку в другую стаю!

Я имел полное право заставить её обслужить меня ртом, если уж врачи запрещают ей нормальный секс, мог стереть запах беты с помощью своего семени, но…

??????????????????????????

…моя лживая девочка казалась такой слабой и беззащитной, что я просто не смог.

Наплевав на собственные желания, отправил её в душ. И пока моя самка самостоятельно смывала с себя ненавистный запах испанца, вызвал в гостиную Винсента.

— Как это понимать? – поинтересовался я у дворецкого.

Винсент мгновенно понял, о чем я спрашиваю.

— Монсеньор, мадам вернулась в замок без кольца… и на ней чувствовался чужой запах поверх вашего… Мы решили, что мадам наказана.

— Это повод не выполнять мои приказы? – удивлённо приподнял я бровь. – Или это я, запамятовав, переселил свою жену в комнату сук для утех?

— Ггг-гос-господин герцог…. – вздрогнув, дворецкий отвёл взгляд. – Простите, монсеньор.

Я кивнул, в то время как мой волк мысленно ощерился. Мы сегодня были слишком добрыми… впрочем, повод для этого имелся: я вернул истинную пару домой!