Иного не желаю. Часть вторая

Свежий ночной воздух доносил до меня запах луговых трав, смешанный с ароматом ближайших лесов и озёр… Я не услышала, а скорее, почувствовала, как скулит моё сумасшествие – моя волчица, рвущаяся на волю.

Ей сегодня тоже сделали больно.

«Вот доношу дочку – и отпущу тебя на волю побегать вместе со стаей в первое же полнолуние», — пообещала я своему зверю, горько усмехнувшись про себя. — Побегать со стаей отца, но не с ним.

Валуа всё это время не просто ждал — он жаждал моего первого полного оборота, уверенный, что я обязательно справлюсь с этим непростым делом, если он поможет мне своей Альфа-силой.

Призовёт в свою стаю…

Мне, наверное, несказанно повезло, что это непростое дело решили отложить до родов – дабы лишний раз не рисковать ребенком.

А если бы Этьен провёл свой ритуал, то я бы уже формально значилась оборотницей его стаи… и вряд ли бы даже Альфа Баев смог мне помочь в этом случае.

Поглаживая тяжелый живот, я прошлась чуть дальше по дорожке вокруг замка, немного посидела на детской площадке. Мысли упорно возвращались к недавнему прошлому.

Вот тут Этьен играл с Илюшей и Владом в стрелялки из водяных пистолетов; а вот и пригорок, возле клумбы: однажды мне там так стремительно поплохело, что я обязательно бы свалилась на землю в обморок, не успей Этьен, невесть каким образом почувствовавший моё состояние, оказаться чуть быстрее моего падения.

Валуа подхватил меня в самый последний момент. И потом ещё неделю не выпускал из рук – беспокоясь, что подобное может повториться.

А вот там, если пройти чуть дальше, декоративный прудик… Где мы часто отдыхали по вечерам, когда, конечно, позволяла погода. И Этьен каждый раз брал с собой кулёк горячего солёного попкорна, благодаря которому меня на время переставало тошнить.

А если свернуть с этой каменной дорожки немного в бок, можно через несколько минут увидеть оранжерею, которую он выстроил специально для меня…

Я закрыла глаза и попыталась выкинуть все эти непрошенные воспоминания из головы.

Дура. Глупая, наивная дура, которую развели фальшивой заботой. Для Валуа с его деньжищами, и стадион за день построить не проблема, а тут – небольшая оранжерея.

До меня только сейчас, здесь, в тишине ночного безмолвия стало доходить, насколько были неискренними и напускными его внимание и забота. Всё то, что ещё недавно согревало сердце и давало надежду на счастливую жизнь, превратилось в зловонную грязь.

И ведь некого винить, кроме самой себя.

Повелась, как идиотка, на красивые слова об истинных парах, о том, что оборотни жизнь свою положат за пару и ребенка. А Этьен…

Как там говорил доктор: «Может, это не альфа Валуа оказался таким плохим; может, это вы таким его запомнили».

Мол, детская травма; отец, принуждавший мать… И, конечно же, « человеческая психика часто выкидывает подобные фортеля, перенося одни воспоминания на другие, накладывая события и чувства друг на друга».

Нет, Натан, конечно, был ещё как убедителен, но я-то сама должна была заподозрить, что мной просто крутят.

В висках раздражённо пульсировала зудящая головная боль: сказывалась и нервное перенапряжение, и бессонница. А вот какой-то особой злости на собственную доверчивость не было — я хорошо понимала, в насколько разных лигах находимся мы с Этьеном.

Если он только пожелает – проглотит меня целиком, и не поморщится… с его- то возможностями.

Наймёт тысячу разных специалистов, уговорит мои лучших друзей и близких родственников…Я была уверена, реши Этьен приобщить бабушку и дедушку к моему «окучиванию», те уже давно были бы здесь, в Испании, доказывая мне с радостными улыбками на лицах, что нет ничего лучше расы оборотней.

И даже бы так и говорили: «Вот, Тая, отец бы тобой гордился, а мама была бы за тебя несказанно счастлива».

Ага.

В одном Натан, кажется, всё же был прав: дети часто копируют своих родителей, а я… я сама того не замечая, почти полностью скопировала пусть своей матери.

Психология? Или всё же судьба?

Прижав ладони к губам, я горестно вздохнула. И что дальше? Если бы я могла хоть немного надеяться, что к дочке Валуа будет относиться по-другому. Пусть меня третирует, как хочет, но не дочку… Однако в его стае у девочек всего одно место – подстилки и прислуги.

Я глубоко вздохнула и решила, что утром найду Альфу Баева и поговорю с ним о будущем. Мне надо было точно знать, какие возможности у меня есть – и на что я могу рассчитывать.

Правда, искать Альфу мне не пришлось: он сам постучался в мою дверь ранним утром.

— Тая? – услышала я его голос за дверью. – Можно войти?

Я как раз сидела в кресле и молча смотрела на зарождающийся день.

Пейзаж за окном был прекрасен, но мне почему-то жутко хотелось в горы… день, наверное, опять будет жарким.

Уйдя глубоко в свои мысли, я не сразу поняла, что до сих пор не ответила на вопрос Кирилла Баева.

— Тая? – терпеливо повторил свой стук Альфа.

—Да, Альфа. Конечно, входите.

Дверь открылась, и в комнату вошёл нахмуренный Кирилл Баев. Несмотря на очень раннее время, кто-то уже сильно испортил ему настроение.

— Илья! – рявкнул он, видимо, подгоняя замешкавшегося в коридоре врача. Илья Романович, войдя в спальню, коротко мне кивнул - и молча застыл у двери.

— Этьен вернулся?— вздрогнула я.

— Если бы. – Альфа Баев нахмурился. — Всё значительно хуже.

— Хуже? – я подняла на Альфу недоуменный взгляд. Что может быть хуже возвращения Этьена?

— Он осторожно, но всё же отказался от моего предложения вернуть всё назад; отказался от коттеджа на моей территории – и требует поговорить с тобой наедине.

— Это опасно? – напряглась я. А потом сама же ответила. – Разговор ведь только предлог… Он уже отказался возвращаться к тому, что было.

Я подняла испуганный взгляд.