Иномир и Мила

— А искать-то что? — спросил Иномир, стоя по пояс в высокой траве и, щурясь от солнца, смотрел на Милу.

— Розовые цветочки на вьющемся стебельке, — ответила она, рассматривая землю под ногами. — Нет, похоже, он тут не растет, — разочарованно вздохнула она, выпрямилась, потянулась в пояснице и огляделась.

Просторные заливные луга дрожали в полуденном зное. От жары даже не спасали пышные облака, лениво закрывающие солнце. В воздухе стоял сладкий аромат цветов. Дышалось легко и приятно. Над головой порхали белые бабочки, а в ушах стоял стрекот кузнечиков.

— И зачем нам эти цветы? — все не унимался Иномир, показывая на Белогрива, который носился вдалеке от них и выглядел совершенно здоровым. — Посмотри, вон как скачет, запрягай его да иди галопом.

— Да, ему стало лучше, но меня беспокоит, что он почти ничего не ест, — ответила Мила и наклонилась к земле. — Я бы ему еще сизоцвета заварила, но, как знаешь, он закончился. А где он здесь растет, я и не знаю. Чудом было его найти в том лесу, дома-то сизоцвет прямо у моей бани растет. Так что вся надежда на вьюнок.

— Понял, — вздохнул Иномир и ногой стал раздвигать траву. — Погоди, вот, кажется, и нашел.

Мила тут же выпрямилась и за несколько шагов оказалась рядом. Заглянула под его руку и широко улыбнулась.

— Это же совсем не то. Какой же это розовый? — Она забрала цветок и приложила его к волосам Иномира. — Вот, посмотри, точно в цвет твоих кудрей. А они же совсем не розовые, а рыжие, даже медные, скорее. — Мила случайно встретилась с ним взглядом, покраснела и, отдернув ладонь, впихнула ему обратно цветок в руки. — Ну, в общем, совсем не тот, ищи дальше.

— Цветы и цветы, — пробурчал Иномир. — Какая между ними вообще разница?

Мила отошла от него подальше, спряталась в высокой траве и потрогала пылающие щеки.

— Перегрелась, — тряхнула она головой, — я просто перегрелась на солнце.

Прошло больше недели с той ночи, как они покинули Забытую харчевню на перекрестке. Белогриву с каждым днем становилось лучше, но вести их верхом он все еще не мог. Погода стояла хорошая, по дороге часто встречались люди, а красивые пейзажи сменялись один за другим. Черный ельник остался позади, и Иномир больше за него не беспокоился.

Каждый вечер Мила старалась сделать приятный ужин. Заваривала ароматную траву и чистила репу, которую ей положил с собой Кузьма. Отрезала аккуратные ломтики хлеба, размачивала вяленое мясо в горячей воде и красиво раскладывала все по деревянным мискам. Иномир качал головой, говорил, что лишние усилия в дороге не нужны. Но Мила замечала его легкую улыбку, когда копошилась у костра. Только запасы начали подходить к концу, и она беспокоилась, как бы им не помереть по дороге с голоду.

— Жаль репа кончилась, — вздохнула она, внимательно оглядывая траву. — Да и от хлеба одни крошки остались, но вроде как мясо еще осталось. Только с чем его есть? Не будем же пустой водой запивать? Хотя быть может какие-нибудь клубни съедобные поискать…

Но не успела Мила решить, что делать с обедом, как вдруг услышала грозный крик Иномира и с ужасом подумала, что на них вновь напали черные корни. От испуга она подскочила; внутри все задрожало, сердце забилось, а по шее прошелся мороз. Со всех ног она побежала на крик и увидела, как Иномир затаптывал что-то в траву. Только приглядевшись, Мила не заметила никаких корней.

— Что ты делаешь? — выдохнула она.

— Земляные осы, — быстро ответил он и еще сильнее забил по траве сапогом.

— Земляные? — удивилась Мила. — Так зачем же ты их бьешь? — возмутилась она, но было уже поздно. Послышалось страшное жужжание. Иномир убрал ногу, и от земли отделилось темное облако — это был целый рой ос.

— Бежим! — Он схватил ее за руку и потянул за собой.

Осы жужжали над самой головой, Мила отмахивалась и старалась поспевать за Иномиром. Только ноги так и путались, несколько раз она чуть не упала, но он не отпускал ее ладони, даже когда рой начал терять к ним интерес.

— Остановись! Я сейчас упаду, — задыхаясь, просила Мила, но он ее не слушал.

— Ненавижу проклятых ос! — выругался Иномир, продолжая нестись вперед, хотя жужжание уже стихло.

Выбежали они на пологий берег небольшой реки. Иномир быстро сбросил сапоги и потянул ее за собой. Она только и успела задержать дыхание, как оказалась с головой в прохладной воде.

— Ну даешь, — произнесла она, когда вынырнула и увидела мокрую голову Иномира. — Кто же улей бьет ногой?

— Ненавижу ос, — уже спокойнее повторил он. — Это все из-за твоих цветочков. Говорю же, Белогриву и без них хорошо.

— Значит, страшный лес с ползучими корнями тебе нипочем. Мечом их режешь, тени прогоняешь, а ос боишься? Вот же богатырь славный. — Она звонко рассмеялась, отчего он обиженно отвернулся, лег на спину, широко расставив руки, и стал покачиваться на воде.

Холод больше не чувствовался, наоборот — после летнего зноя телу стало свежо и приятно. Ее взгляд еще раз упал на Иномира, тот все также мирно плавал лицом к солнцу. Ее губы тронула хитрая улыбка, она вдруг вспомнила, как баловалась с подругой на речке. И сейчас тихо нырнула, подплыла к нему и резко всплыла. Навалилась всем весом ему на живот и окунула иномира. Поддержала его немного под водой, а затем резко отпустила и со всей силы поплыла к берегу.

— Ну, Милослава! — грозно произнес он, отфыркиваясь. — Сейчас я тебе покажу!

Иномир поплыл за ней, только ей так смешно стало, что вода начала заливаться в рот. Подавившись, Мила почти ему попалась. Но, к счастью, ноги почувствовали твердое дно. И она скорее зашагала к берегу, с трудом пробиваясь через толщу воды. Только почти добравшись, все же споткнулась и упала в мокрый песок. А когда приподнялась и обернулась, увидела над собой Иномира и его взгляд, искрящийся неподдельной радостью.

— Получай! — громко крикнул он и поднял взмахом тучу брызг.

Мила прикрылась одной рукой, а другой тоже шлепнула по воде в ответ. Задорный хохот заполнил на всю округу, и, пока Белогрив обеспокоенно не прискакал к ним и не начал недовольно фыркать и суетиться, из реки они не вылезли.

— Да мы просто купались, — сказал Иномир, хлопая его по загривку, — никто никого не обижал.

— Прости, Белогрив, не нашли мы ничего для тебя, — произнесла Мила, отжимая косу.

Конь еще недолго пофыркал и развалился в стороне. Иномир снял с него мешки и лег на белый песок, а она сняла туфли и поставила их на солнце.