Иной цвет
Шрифт:
Мне бы надо было обо всем просто-напросто сообщить в милицию. Но я не очень-то торопился. По правде сказать, мне хотелось самому схватить Ниготкова за руку.
Короче говоря, с этого часа из-за ложных представлений и своей самонадеянности я начал совершать ошибки.
Из автомата позвонил Ларисе. Она была дома.
Мы договорились с ней встретиться в четыре часа у кинотеатра "Аленка".
Позвонил на фабрику Вадиму Мильчину, чтоб и он принял участие в поимке Ниготкова. Но ведь была суббота! Я помчался к Вадиму домой. Дома его не было. Оставил
Я ждал Ларису на скамейке. Она что-то не приходила. Напротив меня останавливались и катили дальше трамваи. Вдруг на остановке среди ровной и спокойной цветовой гаммы пассажиров появилось яркое пятно. С передней площадки прицепного вагона среди прочих пассажиров сошел мужчина в широченных, наверное, чесучовых одеждах, в соломенной шляпе. Он был фиолетового цвета!
Я быстро подошел к нему и резко спросил:
– Извините, ваша совесть чиста?
– Нет,- ничуть не удивившись вопросу, коротко. сказал он, придерживая от порывов ветра свою шляпу.- Не чиста. Это точно.
– Почему? Можете сказать?
– - Вот как!..-попытался он сдвинуть на затылок свою соломенную шляпу.Первый раз в жизни-и попался. Извините, товарищ контролер! Вот первый раз надел новый костюм-и оказался без копейки. Забыл взять деньги и пока по карманам искал, "зайцем" две остановки проехал. Вот и решил до третьей, хоть и тяжеловато, пешком дойти. А как вы догадались?
– По выражению...
– Извините, а где это вас так... побили? И как можно: по лицу?..-с болью в голосе проговорил он.
– На службе... В бункер упал,- промямлил я.
– Надо бы поосторожней,-сморщился он.- Так нельзя!
– Извините...-сказал я.
– Да что уж вы! Всего доброго.
Я вернулся к скамейке и сел, склонившись к коленям. Мне было стыдно как-то, очень неприятно.
Ветер все усиливался. Дул порывами. Серые тучи разлетались. Солнце то пряталось, то выходило из-за туч, все освещая.
Сияя золотисто-лимонным пламенем, пришла подгоняемая ветром Лариса.
– Здравствуй, опечаленный адмирал!-с веселыми искорками в голосе, насмешливо проговорила она.- Скажи, будет ли буря?
– Привет,-склоняясь еще ниже, ответил я.- Буря будет обязательно.
Она села рядом со мной.
– Ну, что загоревал? Корабли разметало по морю? А?..
Наверно, только что читала книгу. Она постоянно играла какую-нибудь роль-или тех героинь, о которых только что вычитала в книжке, или копировала знакомых женщин.
– Ну, наплакался?
Я выпрямился, откинулся к спинке скамейки.
– Ой, ужас! Побит?.. Синяки... И какие это дети отколошматили тебя?
– Дети?..-вдруг вспылил я и, не задумываясь, сказал:-Лариса, твой дядя Ниготков, очевидно, вор!
– Очевидно?..-сердито спросила она.-А для нас это не очевидно! И с чего ты это взял? Я запрещаю тебе так говорить о нем!
– Ниготков ворует мед! Лариса, а вашей семье Демид Велимирович мед приносил?
– Да, приносил! И я его ела. Ворованное такое сладкое!
– съязвила она.
–
Когда приносил?– В прошлом году! Все?
– Мед был ворованный...
– Какой ужас... Значит, мы опозорены? Ах, Костя, что мы должны сделать? Я сейчас же пойду и все расскажу маме.
– Сколько он вам меду привозил?
– Две банки. Но ведь мы же не знали, что он его украл!
– Банки большие были?
– Да,-кивнула она.-Трехлитровые.
– Ну, это ерунда!..
– Правда, Костя?-улыбнулась она.
– Конечно. Вот сегодня они хотят похитить с пасеки побольше... Может, несколько тонн.
– Какой кошмар! И это Демид Велимирович!.. А нам сказал, что мед от бабки Анисьи, от его матери.
– А где она живет?
– В деревне Подлунной. Это километрах в трехчетырех от станции Остинки...
– Остинка?!. А, знакомая станция!-почти что злорадно воскликнул я.-Все складывается как нельзя лучше. Вот оно что, оказывается!.. Вот оно что!
– Там и пасека есть,-продолжала Лариса.
– Подлунная на этом берегу, а пасека на другом...
Я достал сигареты, закурил.
– Ты бы лучше не курил!-после молчания сказала Лариса.
– Почему?
– Ну, потому что не умеешь.
– Ты знаешь,-сказал я,-хочу я Ниготкова сам за руки схватить. А то все думают, я к нему придираюсь... Это ведь его друзья так меня разукрасили.
– Ах, вот оно что!
– она кулачком стукнула себя по колену.-Ну, Ниготков!..
– Лариса, поедем в эту самую Подлунную. Сейчас же,- решительно сказал я, поднимаясь со скамьи.
– Зачем это?.. Да и поздно ведь, Костя.
– Ерунда! До Остинки на электричке-полчаса. Поезжай сейчас же домой. Возьми какую-нибудь пустую банку с авоськой. Поедем в гости к бабушке Анисье. Вроде бы за медом. Может быть, вначале ты одна к ней зайдешь. Там увидим... Посмотрим, что там делается.
– Еще и вор!
– возмущалась Лариса.- Посмотрю, какие у них будут лица!.. Костя, а может быть, завтра утром нам поехать?
– Все произойдет сегодня...
Мы договорились с Ларисой встретиться в скверике у кинотеатра.
Я посадил ее на трамвай, а сам пошел в гастроном. Купил сыру и конфет. Из магазина направился к кинотеатру.
Лариса меня уже дожидалась. Рядом с ней на скамейке, завязанная в авоське, стояла стеклянная трехлитровая банка.
– Дома никого нет,-вздохнула она.-Дядю Демида мне просто противно видеть, но я поеду с тобой. Оставила записку, что поехала с тобой, Костя... Что до заката вернусь.
– Лариса! Кто тебя просил с этой запиской!.. Только сорвешь мне операцию...
Минут через пятнадцать мы на такси домчались до вокзала. Четко, ритмично под нами застучали колеса электрички.
ИИТЬ-ПAУТИИКА
В Остинке ветер был тише. А может, просто к
вечеру он везде стал стихать. Было очень хорошо. Вокруг лес. Не жарко.
Последние белые облака в синем небе таяли, и казалось, что они плывут не к горизонту, а в синюю высь летнего вечера.
Перед дорогой в Подлунную мы присели на скамеечке у вокзала.