Иной мир. Компиляция

Удивление и только, моя персона ползучую тварь не интересует совсем. Ей, оказывается, иное нужно. Рюкзак мой приглянулся, да так сильно, что не осталось от него ничего. В труху изорвала, когда рыбу достать пыталась. И зачем я её под гнёт на самое дно положил?

Осторожное шаг и постоянное наблюдение. Змея зашевелилась и душа ушла в пятки. Рептилия смотрит на меня, мелькает раздвоенный язык. Если она сейчас ударит, то мне даже руку с ножом не успеть поднять. Эх, была не была, сваливаю!

Быстро бежал, не особо смотря под ноги, можно сказать на полном автоматизме. Не знаю, сколько времени удирал, но в себя пришёл от того, что не осталось сил. Рухнул среди каких-то валунов на заросшую мхом землю и наконец-то выдохнул. Не сожрали, однако!

Прошло минут десять, отдышался, способен мыслить трезво. Змея, скорее всего, ни меня, ни Витю, слопать не хотела, потому что если бы у неё было такое желание, то она бы его выполнила. Нет и ещё раз нет, хладнокровную интересовала лишь рыба, которая была в моём рюкзаке. Надо было класть её в Витькин рюкзак, тогда бы спина не болела. Век живи, век учись. Интересно, местные хариусы для анаконды являются деликатесом или она просто кроме рыбы ничего жрать не способна? Так, мне вроде бы по спине попало, а не по голове, глупости какие-то несу, а надо делами заниматься. Приступаю…

Глава 9

Витя потерялся и это факт. Нет, я пришёл к этому заключению не сразу, а спустя несколько часов поисков, которые прошли достаточно интенсивно. И всё могло быть хорошо, нужно было лишь набрести на след беглеца и, двигаясь по нему, догнать его, но дождь решил иначе и зарядил столь сильно, что мне не оставалось ничего, кроме как найти укрытие. Отыскав гигантское дерево ближе к концу ливня, спрятался под ним и вслух пожелал бывшему инвалиду удачи. Она ему точно не помешает. Надеюсь, его ещё не съели.

Вариант, что нам придётся разделиться по какой-то причине, я рассматривал ещё в самом начале нашего пока что короткого путешествия. И дал Вите наказ – если останешься один, то ищи реку и медленно двигайся вниз по течению. Теоретически он должен сделать именно так, но я почему-то не уверен в этом. Витёк, скорее всего, решил, что меня уже нет в живых и просто не знает, как ему быть. Я бы, если честно, на его месте решил точно так же. Трудно представить, что человек, которого атаковала огромная змея, выжил и сейчас сидит на стволе поваленного дерева и грызёт местный аналог фундука. Вполне питательная еда и чистится хорошо, немногим труднее арахиса. За двадцать минут все карманы чищенными орехами набил, пару дней о пропитании можно не думать. Сосредотачиваюсь на поисках…

Ржавый истребитель – случайная находка. Упал давно, лет семьдесят назад, и сильно разрушился. Свастика на хвосте дала понять, что самолётик был немецким. Не повезло фашисту, в портал угодил. Интересно, лётчик выжил? Самолёт определил как сто девятый Мессершмитт, но мог ошибиться. О наличии парашютов в те времена даже гадать не буду, но раз останков в кабине нет, то, скорее всего, он у пилота был. В мясорубке, случившейся от удара об землю, выжить было невозможно, хоть что-то бы да сохранилось.

Парашюты были и делали их очень качественно, потому что парашют немца даже спустя почти восемьдесят лет остался целым, весит на дереве, сильно потрёпанный, но всё ещё узнаваемый. Лётчика пока не нашёл.

Похоже, что насчёт возраста я ошибся, потому что найдено кое-что из имущества пилота. Находка противоречивая, кассетный плеер, а их в сороковые года ещё не было. Ищу дальше и думаю. Так сказать, воссоздаю картину событий.

Конец двадцатого века на Земле, примерно девяностые, где-то в Польше человек по имени Арон управляет истребителем времён второй мировой войны. Старик Мессершмитт был поднят в небо в честь праздника и на его полёт смотрели несколько тысяч человек. Некоторые искренне сожалели о поражении Третьего Рейха и мечтали о его возрождении. И все до единого удивились, когда самолёт просто исчез на высоте не менее трёх сотне метров. Ситуация не получила огласки, потому что вмешалась организация под названием Светлое Будущее и всё было быстро забыто. По официальной версии случился отказ двигателя.

Арон был удивлён, только что он видел город, а теперь летел над какими-то джунглями. Пилот мотал головой, жмурился, делал себе больно, но наваждение не уходило. Топлива оставалось всё меньше и меньше, нужно было найти место для посадки в ближайшие десять минут. Дольше старичок Мессершмитт точно не мог протянуть.

Посадочной полосы не нашлось. Арон не смог найти объяснения случившемуся, ему было не до этого, он хотел выжить. Страх заполонил разум, и молодой лётчик попросту забыл о парашюте. И вспомнили лишь тогда, когда до столкновения с землёй оставалось совсем немного.

Расстояния от места приземления лётчика до места падения самолёта составило чуть более сотни метров. Арона спасли ветви двух деревьев, стропы запутались в них и скорость была погашена практически без вреда для хрупкого тела человека. Поляк облегчённо выдохнул, он выжил вопреки своим страхам. То, что он весел в восьми метрах от земли, его ничуть не напугало, просто пока не осознал безвыходности своего положения.

Поляк прибыл в этот мир не пустым, у него имелись кассетный плеер и паспорт, зажигалка и пачка сигарет, швейцарский нож и связка ключей. Возможно, было что-нибудь ещё, но мне просто не удалось найти часть вещей. А также не удалось понять, почему Арон не сумел спуститься с дерева безопасным способом, а выбрал самый опасный – падение. Я взбирался по стволу до самого верха и освобождал парашют, чтобы использовать его для своих целей. И видел, что у пилота была возможность спустится безопасно, можно было подтянуться до ветвей на стропах, можно было раскачаться и достать до ствола, но он выбрал самый плохой вариант, перерезал стропы и, пролетев мимо мощных ветвей и не сумев ни за одну из них зацепиться, упал спиной на камень и сломал позвоночник. Судя по состоянию останков, телом лётчика пообедали мелкие звери, потому что крупные хищники кости оставляют очень редко.

Выкопав небольшую ямку, я скидал в неё все кости и вещи Арона, присыпал землёй и с помощью камней выложил подобие памятника. Не знаю, имеет ли это какой-то смысл, но почему-то мне захотелось поступить именно так. Поиски Вити продолжились…

Двое суток назад мы повстречали змею и волей случая нам пришлось разделиться. Не теряя надежды, я продолжаю поиски, придерживаясь собственного наказа – двигаюсь вдоль реки в надежде, что Витя помнит мои слова и следует им. Если он поступил иначе, то встретиться нам больше не суждено. Никогда…

– Смирно!

Я встал как вкопанный. Так, позади меня человек, который какого-то чёрта раскомандовался. Ошибка невозможна, потому что медведи хоть и говорят на нашем языке вполне отлично, но рычащие нотки убрать из голоса не способны. Ну и кто ты, дядя? Как сумел подкрасться ко мне незамеченным и с какой целью это сделал? Грабить меня нет смысла, пустой. Просто убить? Тоже глупая затея, безоружный человек долго в этом мире не протянет, сдохнет при встрече с первым хищником. Или это акт добродетели? Может быть. Некий добряк, увидев меня, решил, что этому дураку лёгкой смерти не видать, поэтому убью его, чтобы не мучался.

Медленно повернувшись, я увидел деда, которому лет семьдесят, не меньше. Одет в советскую летнюю военную форму, именуемую афганкой. На голове панама, на ногах кирзовые сапоги. За спиной рюкзак, а на плече висит самозарядный карабин Симонова. Не удержался от вопроса:

– А почему не винтовка Мосина, старик?

Лицо у деда грубое, а взгляд недобрый. Послав глазами порцию негатива в мою сторону, он прорычал:

– Вопросы здесь задаю я!

– Да? – я изобразил удивление. – Не знал. И давно?