Иной путь

— Но, уважаемый… — голос капитана пресекся. Он глубоко вздохнул. — Я хочу заявить для протокола, что в отсутствии Ведущего вернуться домой будет чрезвычайно трудно.

— Скорее всего, просто невозможнее, — ответил Джейсон. — Именно поэтому я намереваюсь запереть звездолет и забрать Ключи с собой. Если я не вернусь, вы не сможете стартовать. Таким образом исключается возможность бунта, во время которого члены экипажа перебьют друг друга, после чего звездолет затеряется в космосе с ценнейшей информацией о планете Завернутых.

— Да, уважаемый. — Капитан почтительно отсалютовал.

— Сообщи команде о моем решении после того, как я покину корабль.

— Слушаюсь, уважаемый.

— Больше я тебя не задерживаю. Желаю, как следует отдохнуть. — Пожилой румл поклонился и пошел к двери. Джейсон выждал паузу. — Да, вот еще… — Капитан замер на пороге. — Передай всем членам экипажа, чтобы сегодня они повеселились от души.

— Хорошо, уважаемый.

Капитан закрыл за собой дверь, а Джейсон подошел к столику, взял в руки кубик с червячком и нежно провел пальцами по его прозрачной поверхности.

— Первый подданный моего Царства, — сказал он, глядя на червячка, — ты вернешься на землю, тебя породившую.

Бережно поставив кубик на место, Джейсон присел на корточки. И чудилось ему, что под чужим солнцем играют и растут его сыновья и внуки, многие из которых тоже станут когда-нибудь Основателями Царств…

На следующий день Джейсон приказал отправить сборщиков на разведку территории, примыкающей к засекреченному подземному объекту, а затем — с помощью капитана и двух специалистов — занялся собой, стараясь хотя бы приблизительно скопировать облик, речь и манеры поведения обитателей планеты Завернутых.

Задача была не из легких.

Прежде всего ему пришлось избавиться от «растительности» на лице. Процедура прошла безболезненно, но он испытал самый настоящий психологический шок. И как Джейсон ни уговаривал себя, что бакенбарды отрастут через несколько месяцев, а может, недель, он чувствовал себя неполноценным.

Далее ему пришлось побрить голову, потому что черный блестящий мех, даже выкрашенный, резко отличался от волос туземцев.

Глядя на себя в зеркало, Джейсон видел урода. К счастью, от шеи и выше он ничем не отличался от Завернутого. И действительно, темная кожа, раскосые большие глаза и плоский узкий подбородок делали его похожим на уроженца востока.

Процедура одевания заняла у него много времени и сил, но и на этом его мучения не кончились. Теперь необходимо было научиться двигаться в одеждах, вызывающих омерзение и липнущих к телу. Впрочем, Джейсон предъявлял к себе такие же требования, как и к остальным членам экипажа, и поэтому без устали ходил, бегал и прыгал по своей каюте, в то время как капитан и два специалиста проглядывая отснятые «сборщиками» пленки, придирчиво сравнивали его действия с действиями туземцев.

И, наконец, настало время, когда трое строгих судей перестали делать Джейсону замечания, а сам он настолько освоился, что одежда более не казалась ему неудобной.

Подготовительный период завершился.

Джейсон — нелепый румл — стоял у экрана, просматривая информацию, полученную «сборщиками». Засекреченный объект туземцев поражал своими размерами. Одна десятая мили в высоту, пять миль в длину, полмили в ширину. Все это пространство было огорожено толстыми железобетонными стенами, а то, что за ними находилось, оставалось загадкой.

Проникнуть на засекреченный, наверняка охраняемый, объект через один-единственный обнаруженный вход — шахту лифта, который использовался для доставки вниз продовольствия, — было необычайно сложно.

Джейсон задумался. Капитан молча стоял, глядя на своего Ведущего.

— Ну, хорошо, — сказал Джейсон после непродолжительного молчания. — Нам неизвестны их средства защиты, но наверняка они предназначены для охраны объекта от туземцев, а не таких, как я. Буду действовать, исходя из ситуации. Впрочем, ничего другого мне не остается.

Он подробно проинструктировал капитана относительно работ, которые надо было выполнить в его отсутствие, но ни слова не сказал о том, как поступить, если он не вернется. Отдавать распоряжения подобного рода означало оскорбить Честь и достоинство румла…

Небольшая космическая лодка оторвалась от поверхности Луны, взяла курс на голубую планету и исчезла во мгле.

Полет продолжался недолго. Совершив мягкую посадку, Джейсон замаскировал лодку, придав ей вид растущих повсюду кустов сумаха, и ступил на незнакомую почву.

Красное солнце вставало над горизонтом. Было холодно. Странный безвкусный воздух проник в легкие Джейсона. Он окинул взглядом окрестности, повернулся. Здания заброшенного завода, производящие впечатление огромных коробок, поставленных одна на другую, послужили ему прекрасным ориентиром. Джейсон зашагал вперед и через несколько минут вышел на проселочную дорогу. Солнце поднималось все выше и выше, превращаясь из красного в желтое. Впереди показался мост через речку с заросшими берегами. Завернутые даже не попытались огородить или украсить ее в Честь дающей жизнь влаге. Мост был сколочен из грубых деревянных досок. В рассветной тишине гулкое эхо шагов потревожило спящий мир. Джейсону стало неуютно, он заторопился, и лишь очутившись на другой стороне реки, с облегчением вздохнул.

— Не спится? — раздался голос с берега рядом с мостом.

Джейсон резко повернулся, хватаясь за несуществующую шпагу на поясе, и увидел… самого себя.

18

Катор стоял лицом к лицу с туземцем, который задал ему вопрос. Туземец сидел на берегу речки в нескольких футах от моста.

Джейсон смотрел на самого себя.

Лицом к лицу с самим собой. Во рту у него дымилась небольшая бумажная трубочка, ноги его были завернуты в синюю материю, на плечах мешком висел старый кожаный пиджак. Безволосые руки держали длинную палку, на конце которой была прикреплена нить, уходящая в воду. Тонкие губы кривились: так туземцы выражали доброе отношение к собеседнику.

Но одновременно он стоял на дороге. Храбрый и жалкий. Ни при каких обстоятельствах его нельзя было принять за человека. Нелепые одежды, неверно застегнутые, уродовали тщедушное тело. Тщательно выбритое лицо выглядело по-детски.

Жуткое ощущение испытывал Джейсон. Он был пяти футов ростом и на голову выше. Стоял и сидел в одно и то же время. Тревожился, глядя на себя, и, глядя на себя, испытывал жалость… Мозг Джейсона, мозг Катора, тело Джейсона, тело Катора, мозг-тело Джейсона, мозг-тело Катора…

Он был Джейсоном. Он был Катером. Он был Джейсоном-Катором… Катором-Джейсоном… Джейсоном-Касон-Джатором-Джейскатором…

Он был и тем, и другим. Две личности слились. Стали одной. Он покачнулся.

— Ты болен? — спросил он самого себя. Возможно, ему повстречался туземец, зараженный какой-то болезнью.

— Нет, — ответил он, взяв себя в руки. — Что вы здесь делаете? Путешествуете?

— Да, — сказал он, стараясь говорить без акцента. — Ты ловишь рыбу?

— Окуней, — сообщил он, приподняв удочку. Поплавок качнулся.