Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое.

крутых не нашлось! Ощущение - вот-вот во что-нибудь врежемся!

Вижу, впереди высоковольтка – ну, думаю, кранты. А они через нее

считай перепрыгнули, и снова к земле. На два метра! Еле дух

перевел, когда долетели и сели!» Он опять замолчал, а я опять не

удержался:

«А остальные как себя в самолете вели?»

«Как!» - Игорь Георгиевич улыбнулся, вспоминая вчерашние

страхи, - «У меня – так душа в пятках пряталась, Павел Петрович

только головой крутил, видя как земля под самолетом проносится. А

городские начальники оказались на высоте – сделали вид, что

пребывают в дреме - сидели с закрытыми глазами до посадки.

Летчики иногда в салон посматривали, надеялись наверное, что мы

от страха обделаемся! И когда из самолета вывалились,

внимательно всех осмотрели ниже пояса. Ну прямо нахально, вроде

другого и не ожидают!»

«А назад как летели?»

«А так же!» - шеф мой, возбужденный воспоминаниями,

поднялся из-за стола и вдоль него начал прохаживаться, - «На тех же

двух метрах! И слава богу, все хорошо кончилось!» Он остановился,

улыбнулся, вспомнив и приятный момент: «Летчики потом сказали,

что с геологами можно иметь дело – хорошие мол мужики, никаких

воплей и истерик не услышали. Но только меня в подобную

авантюру больше не заманишь! Летчики пусть летают, а мы должны

по земле на своих двоих передвигаться!»

Ну и как вам такое? Лично я и

подумать не мог, что среди

летунов можно встретить людей

несерьезных, в плане соблюдения

техники безопасности полетов.

Оказывается, есть такие, каких и

лихачами назвать мало.

Авантюристы, почище многих

геологов! Уж меня и Доки –точно!

Часть шестая.

Паша на работу явился сияющим солнцеподобно,

переполненным энергией, умными мыслями и желанием их тут же

претворить в жизнь. Так на него подействовали слова главного

геолога о «ценности» образцов «нетипичной железной шляпы»!

В машину возле камералки заскочил первым, шустро

выскочил из нее возле канавы, из которой легендарные образцы

были отобраны, помог работягам выгрузить лопаты и кайла. И уже

собрался бежать выставлять канавы новые – как мы вчера сообща

решили, с обеих сторон по одной и в десяти метрах от канавы

старой.

«Смотри, не напутай!» - из салона машины Владимир,

удивленный не меньше моего метаморфозой коллеги, решился на

ценное указание.

Паша возмущенно хмыкнул, мол, нечего командовать, все он

знает, и не удостоив подсказчика ответом, с молотком в руках

кинулся забивать колышки – энергия из него лучилась как никогда.

Канавщики потянулись следом. Владимир, хотя и трудился в полу

километре от данного места, после возмущенного хмыканья коллеги

тоже выпрыгнул из машины и подошел к кабине, откуда я наблюдал

за развитием событий.

«Пешком прогуляюсь», - буркнул недовольно, что

объяснялось невниманием Паши к его указанию, - «А ты все же

нашего малахольного проконтролируй, видишь как дергается -

обязательно что-нибудь напутает!» - и, еще раз продемонстрировав

неодолимую тягу влезть в любое, даже не требующее подсказки

дело, пошагал в нужную сторону.

День прошел в привычной работе. Обычный день, и как в

большинстве случаев, ничего интересного не принес. От пятачка,

где трудился Паша, я был далековато, и проконтролировать его –

километр туда и столько же обратно – посчитал лишней тратой

времени. А когда начал собирать людей по окончанию работы,

наблюдал не совсем то, о чем вчера в камералке договаривались.

Один канавщик, как и намечалось, ковырялся в десяти метрах от

уже законченной канавы, а второй – от нее метрах в ста пятидесяти,

причем рядом с работягой маячила фигура нашего живчика, а вблизи

ревел БКМ, проходя очередную дудку.

Чертыхнувшись в душе – в очередной раз Паша напутал - я

попросил шофера к нему подъехать. Машина остановилась, и на ее

никто не обратил внимание: канавщик продолжал интенсивно

шуровать совковой лопатой, выбрасывая из начатой выработки

раздробленную породу, а мой коллега рядом молотил кайлом столь

же вдохновенно, и занятие не бросил даже при нашем появлении.

Выпрыгнув из кабины, я медленно – этакое показное воплощение

спокойствия – пошагал к энтузиазцам. Паша бросил в мою сторону

взгляд фанатика-безумца, и вновь замолотил кайлом, работяга

отложил лопату в сторону и вытер грязной майкой пот с лица и плеч.

Я поднял выброшенный из канавы обломок породы, надеясь

найти в нем нечто, сподвигшее Пашу на невозможное – нарушить

имевшуюся договоренность и самостоятельно, без одобрения мною

или Владимиром, задать канаву непонятно где и непонятно для чего.

Порода имела необычный светло-серый цвет, и на сколе

искрилась мелкими кристаллами пирита. Повертев образец и

осмотрев внимательно со всех сторон, понял, что это знакомые

зеленые песчаники, но интенсивно окварцованные и с пиритом.

«Березиты» – так мы называем подобные образования, и очень

надеемся их встретить, потому что золото к ним тяготеет в

большинстве случаев, хотя и не во всех ста процентах. Еще

приятней тот факт, что, проследив взглядом по уже намеченному, но

еще не тронутому лопатой продолжению канавы, увидел в ее

контуре дудку БКМ, в отвале которой наблюдалась порода другая –

рыхлая и бурая. Такая же, как в уже пройденной канаве, и

определенная нами как «нетипичная железная шляпа». Это что же –