Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое.

«А мои бумажки посмотришь? Я все подогнал, можно

показывать главному геологу».

Молодец Паша. Инициативу проявлять начал не только в

поле, где самостоятельно задал интересную канаву, а и в

камералке, чего раньше я у него не замечал. Потому не замедлил

предложить:

«Давай сюда», - то-есть за мой стол, на котором места

побольше.

Паша начал пробираться с бумагами, Владимир за ним со

своим стулом тоже подошел – вздумал посмотреть, что Паша

нахудожествовал. Чем крайне удивил нас обоих – раньше смотреть

отказывался, и мне приходилось ему чуть ли не приказывать это

делать. Похоже, сейчас не очень и переживал, насчет возможного

рудопроявления на пятачке – последние находки говорили, что

если оно есть, то скорее не золота, а полиметаллов, о которых

экстрасенс подсказку из космоса не получал.

На плане Паша вынес последние пройденные канавы, на

днях намеченные, подрисовал тушью геологию, подкрасил

зеленым цветом «березиты» в уточненным границах, и уже в них

небольшой контур в форме маленького червячка закрасил синим

цветом. Причем червячек оказался в стороне от красной линии

нетипичной «железной шляпы».

«Это что?» - ткнул Владимир пальцем в синий контур, а я

поднял на Пашу глаза: действительно, что?

«Я, это…», - художник помялся, - «выделил «березиты» с

прожилками галенита и сфалерита», - и замолчал, что уже никого

не удивило, слава богу, и на такое сподвигся. Владимира ответ

коллеги впечатлил:

«Наконец-то! Делом начал заниматься! А не золото искать!»

– высказал с видимым удовольствием. Как же! Даже оппонент

согласился, что на пятачке проявление другой формации, с

полиметаллами! Паша не возмутился, но все же как мне

показалось, грустно вздохнул – золото продолжало не давать ему

покоя.

Я и Владимир задали ему несколько вопросов, по поводу

синего контура, и он неплохо на них ответил. То-есть, менять что-

то на плане не требовалось, и в таком виде можно показать

главному геологу. Здесь, кстати, пришло время разбежаться на

обед.

После тарелки редкого в семье супчика – Света приготовила

для окончательной поправки моего здоровья (хоть и сердилась на

вчерашнее, но мужа жалела!), состояние организма пришло в

норму. Поцеловав женушку за заботу – на что та отреагировала:

«Нечего подлизываться!» - я побежал в камералку, отобрать

нужные для показухи материалы. Ребята тоже дома не

задержались, втроем мы быстро все приготовили, и я пошел в

кабинет к Игорю Георгиевичу, доложить о готовности к разговору.

Через пять минут я раскладывал у него на столе фотопланы и

карты, Владимир разбирался с геофизическими накладками, а

Паша готовился продемонстрировать несколько красивых камней.

Игорь Георгиевич ими в первую очередь и заинтересовался:

«Что у тебя?» -

«Вот», - протянул молчут образцы, - «на руду похожи».

Игорь Георгиевич начал камни смотреть, и я молча ждал,

когда он выскажет свое мнение. Владимир же просмотр без

комментария не оставил:

«Там одни полиметаллы», - то-есть в образцах, - «золота нет

и быть не должно!» - вот же каналья, и здесь Паше напомнил, что

он в своем предсказании не ошибся!

Игорь Георгиевич на него глянул мельком и усмехнулся, а

мнением поинтересовался моим:

«Как считаешь, может и прав Владимир? Или Паша все же

до золотишка доберется?» - и посмотрел с улыбкой по очереди на

моих помощников.

В данный момент к ответу я не был готов – не хватало

совсем малости. Несколько дней назад я встречался с нашим

петрографом, в его кабинете. И он рассказал, что в шлифах,

отобранных из «березитов» в лучших местах, в том числе рядом с

«нетипичной железной шляпой», и там, где встречены прожилки с

галенитом и сфалеритом, изменения породы носят характер более

высокотемпературного воздействия, чем хотелось бы. Это для

золоторудных месторождений не совсем то, что нужно – процессы

рудообразования в них проходят при более низких температурах.

То-есть, на Пашином пятачке прожилки галенита и сфалерита -

проявление формации другой, более высокотемпературной и не

золоторудной, что сейчас Владимир и попытался до главного

геолога донести. Но, когда петрограф продемонстрировал мне и

шлифы, что бы подтвердить свое мнение, я кроме широко

развитого минерала мусковита – индикатора высокотемпературных

процессов - нашел редкие пятна и прожилки минерала серицита,

индикатора более низкотемпературных процессов. И получалось,

что в «березитах» есть признаки разных процессов: более

высокотемпературного, и можно сказать – среднетемпературного.

И если с первым из них вероятнее всего связаны прожилки

галенита и сфалерита, то со вторым - возможно и золото, которого

Паша пока на нашел. Такое у меня сложилось мнение, и главному

геологу я мог его донести только как предположение:

«Пока не все ясно. Не хватает анализов проб. Придут из

последних канав – все станет на место. Для нас лучше, что бы

ореолы с золотом и проявление полиметаллов не накладывались

друг на друга, то-есть к одному процессу не принадлежали».

«Понятно», – это Игорь Георгиевич мне, и обернулся к

Паше, - давай геохимическую накладку, посмотрим, что уже

есть».

Накладка была, в рабочем и постоянно пополняемом

варианте. Но если проб мы успели отобрать много, то результатов

анализов получили совсем ничего, и главное – не по самым

интересным пробам, отобранным недавно. Но несколько ореолов